Неправильный лекарь. Том 2 (СИ) - Измайлов Сергей - Страница 11

— А потом ты соскочишь? — спросил я.

— Видно будет. Развитие событий мне совсем уже не нравится. А всё начиналось довольно невинно, даже красиво. Проскурин мне самому никогда не нравился, но Коля всегда успокаивал, говорил, что за ним, как за каменной стеной. Надо только было сразу уточнить, что за тюремной.

— Ладно, тогда я пошёл.

— Давай.

Он ещё раз пожал мне руку, я развернулся и потопал по заданном маршруту, по пути заказывая такси в нужную точку. Выйду из арки только тогда, когда машина подъедет. Сделав несколько шагов от тайного выхода, я слышал, как тихонько закрылась, скрипнув петлями дверь и щёлкнул замок. И почему-то вдруг стало так холодно и неуютно, хоть и ветер в тесном дворе почти не ощущался, что я скукожился, запахнув посильнее воротник пальто и, уставившись себе под ноги засеменил дальше.

У меня создалось навязчивое ощущение, что я сейчас оставил друга в беде. Но по идее меня не в чем упрекнуть, я же пытался увести его с собой. Может недостаточно убедительно? Он взрослый человек, в конце концов, взрослые люди нередко ошибаются, но, если хватает мозгов и рассудительности, исправляют свои ошибки, если ещё не слишком поздно.

Такси подъехало достаточно быстро, я только дошёл до арки, как увидел останавливающийся автомобиль. Чтобы открыть дверь и юркнуть внутрь, мне понадобилось сделать два шага, выйдя из тени, и потратить пару секунд.

— Трогай, — сказал я водителю и продиктовал адрес.

Первым делом оглянулся назад, других машин, следовавших в нашем направлении или припаркованных у тротуара, там не было. Вот и отлично. Руки так и чесались написать или позвонить Андрею, но раз он сказал, что не надо этого делать, значит подождём до завтра.

Домой я пришёл почти в десять вечера. Свет горел только на втором этаже в кабинете отца. Скорее всего мама тоже не спит, но у неё окна выходят на парк, отсюда не видно. В прихожей тоже горели почти все светильники и в центре стояла недовольная Маргарита, готовая выпалить воз и маленькую тележку разнообразных претензий и обвинений. Пока она это не успела осуществить, я выпучил глаза и с самым заговорщицким видом приложил палец к губам. Она состряпала крайне удивлённую физиономию, забрала молча у меня пальто и шляпу, потом также молча удалилась. Магия просто какая-то, надо запомнить рецепт.

Вместо растворившейся в глубине дома прислуги на моём пути нарисовался отец. Жестом приказал следовать за ним, и мы пошли в его кабинет, где я рассказал ему наш с Андреем разговор, пропустив несколько деталей, благодаря чему он превратился из соучастника практически в такую же жертву, как и я. Отец сказал, что обязательно внесёт новые сведения в текст следующего дополнения к уже направленным документам с упоминанием очень важного свидетеля. Такой вариант развития событий меня вполне устраивал. Думаю, так будет справедливо.

Хотел ещё попрактиковать медитацию перед сном, но сон решил, что сейчас именно его очередь и вообще хватит приключений на сегодня. Я залез под одеяло и очень быстро заснул крепким сном, почти без сновидений.

Утром все старательно делали вид, что у нас всё в порядке и ничего не происходит. Новый семейный автомобиль пока решили не покупать, дабы не было соблазна у подручных Баженова снова его спалить. Можно было бы сразу установить на него сто пятьсот контуров защиты, но решили просто подождать, пока всё уляжется. К тому же главный полицмейстер Санкт-Петербурга выделил нам на время бронированный микроавтобус, снаряжённый к тому же всеми необходимыми артефактами, сдерживающими магические атаки. Просто душка, что тут скажешь. Наш водитель немного поворчал по поводу слишком примитивной системы управления грузной неповоротливой машиной, но в итоге быстро к нему адаптировался.

Рабочий день ничем сначала не выделялся, шла череда пациентов со всякой всячиной, с которой я уже справлялся легко и непринуждённо, а Виктор Сергеевич устал просто смотреть на мою работу и сходил за книжкой. Мне сначала показалось, что это какой-то очередной научный труд по магии, но периодически издаваемые им странные звуки и беспричинный смех, подсказали, что сей фолиант к науке никакого отношения не имеет. В очередной раз, когда он некстати захихикал, я одарил его максимально укоризненным взглядом, на что он пожал плечами, развёл руками и снова углубился в чтение.

Неторопливый темп работы со стопроцентным успехом в каждом из случаев был прерван совершенно неожиданно. Вошёл отец, затолкал в манипуляционную Юдина и оповестил всех, что я должен уйти, а Илья меня подменит. Теперь я пожал плечами и вышел из кабинета вслед за отцом.

— Что-то случилось? — спросил я, когда мы оказались в коридоре.

— Гора пришла к Магомеду, — хмыкнул отец.

— Это конечно неплохо, ну а если серьёзно?

— Обухов к себе вызывает. Мы же в коллегию тоже петицию отправили и не одну. Хочет теперь лично пообщаться. А заодно и спрошу насчёт пересмотра твоего запрета на работу в статусе Лекаря.

— Думаешь, что я уже справлюсь? — позволил я себе усомниться. Я никогда не завышал своих способностей и заслуг, даже наоборот, иногда недооценивал, пока факты не убеждали в другом. Вот и сейчас я пока не был уверен в своих силах.

— Ну мы же не будем просить устроить заседание коллегии завтра, — хмыкнул отец. — Они для наложения запрета пять дней форы дали, а это дело важнее, должны были быстро реагировать. Так что недели две точно будет в твоём распоряжении, чтобы полностью раскрыться. Ты и так уже лучше Юдина справляешься, а он круглый отличник, между прочим.

— Когда едем к мастодонту?

— Хорошая ассоциация, — хихикнул отец. — Да прямо сейчас и едем, чего тянуть, таких людей нельзя заставлять ждать.

Мы сели в бронированный микроавтобус и поехали в «Больницу Всех Скорбящих Радости», что находилась на перекрёстке Большого Сампсониевскгого проспекта и Боткинской улицы недалеко от Финляндского вокзала. Что интересно, и я только сейчас об этом подумал, целый квартал, застроенный зданиями огромного больничного комплекса, принадлежащего Обухову, с юга ограничивался Пироговской набережной, у которой пришвартован прогулочный катер Боткиных. Есть ли здесь какая-то взаимосвязь? Да ну, вряд ли. Взаимосвязь есть в данном случае с наличием мест для швартовки, у Боткиных свои клиники. Пусть не такие огромные, зато их много и разбросаны по всему городу. И как интересно Серафим Павлович отец Андрея справляется со всем этим? Если даже каждой клинике уделять пять минут в день, их просто объехать не успеешь.

Мы с отцом вошли в богато украшенный вестибюль главного здания и направились налево по коридору. Кабинет босса всех питерских лекарей находился в области просторного расширения и имел зал ожидания для страждущих пообщаться со светилой лично. О нашем приходе доложили, и мы присели в большие мягкие кресла, приготовившись ждать. Услужливый персонал предложил нам кофе с пирожными, от которых мы решили не отказываться. Отец сказал, что ждать иногда приходится долго, даже если пришёл по срочному делу. Но в этот раз мы успели сделать лишь по два глотка, так и не отведав сладкое угощение, оставив всё на журнальном столике. Нас позвали пройти на беседу.

Кабинет князя Степана Митрофановича Обухова был достаточно просторным и полностью соответствовал социальному статусу и значимости его фигуры. Ну и богатству, соответственно. Золочёная лепнина, деревянные панели с филигранной резьбой, огромные картины кисти знаменитых художников прошлых веков в массивных золочёных рамах, всё просто кричало о богатстве и успешности. Князь сидел за огромным резным дубовым столом и перебирал груды бумаг. Вполне ожидаемо, чем выше находишься в социальной пирамиде, тем больше бюрократии встаёт на твоём пути.

— Добрый день, господа Склифосовские, — сочным баритоном провозгласил он, разбив на осколки повисшую было тишину. — присаживайтесь.

Он указал на стулья, придвинутые к столу для совещаний, примыкавшему к его собственному.

— Добрый день, Ваше Сиятельство, — сказал отец, приветствуя князя, не принадлежащего по крови к царским династиям соответственно статусу.