Птицеед - Пехов Алексей - Страница 13

Я с выражением посмотрел на Болохова. Он командир. И прекрасно понял и мои сомнения, и мои желания. За годы походов в Ил у отряда были правила. Стоило их придерживаться.

– Проверь, – бросил он, и Колченогий, только этого и ждавший, начал быстро, но тщательно, как он это умел, обыскивать тела. Осуждающего взгляда Иды Рефрейр мы предпочли не заметить.

Никто из нас не оставит у покойника случайную руну или целый солнцесвет. Мёртвым они точно уже не нужны.

– Давайте поставим точку. – Я вытер руку о штанину, так как испачкал палец в крови с воротника убитого. – Они уже были здесь, и вы спустились сюда, решив, что это свои. Так?

Она не очень-то и хотела отчитываться передо мной. Но, полагаю, сочла, что сотрудничество послужит уничтожению моего скептицизма и больше не будет проволочек или лишних вопросов.

Здесь, конечно, девушка сильно ошибалась. Когда я чувствую запах тухлятины, то вопросы из меня сыплются в невероятном количестве.

– Именно поэтому мы были беспечны – увидели знакомые мундиры. Они первым же залпом убили пятерых моих людей. А после я использовала магию.

Ну, тут тоже всё понятно. Руна за щеку, ибо Кобальтовые не могут убирать её под язык, иначе не отдашь жертве приказ, а после… Из тех ран, что я видел у погибших, очарованные и влюблённые, они перебили друг друга. Ловкий фокус.

Эта ветвь не захватила власть в Айурэ лишь потому, что их очарование действует на людей куда слабее, чем то же игристое вино, бьющее в голову. Слишком недолго держится эффект и слишком много энергии требуется, чтобы стать властелинами нашего города. Но эксцессы с этой ветвью в прошлом случались. В итоге теперь таких чудесных длинноногих ритесс, как Ида Рефрейр, рождается прискорбно (это ирония, если что) мало. Несколько человек в поколение. Меньше появляется лишь тех, кто идёт по пути Перламутровой ветви.

Но кое-что не сходилось.

– Вы убили не всех. Вы сбежали, и они бросились за вами в погоню?

Лохматые брови росса поползли вверх. Колдунья позволила себе холодную улыбку:

– Вы это заключили потому, что мерзавцы напали на вас? Нет, риттер. Мы никуда не убегали, все поднявшие на меня руку, как вы видите, мертвы. А пришла я к вам только по причине, что услышала выстрелы. Понимаете, риттер, – теперь она говорила доверительно, – я не привыкла оставлять опасность у себя за спиной и просто хотела закончить то, что начала здесь.

И ей бы это вполне удалось, если бы не я. Полагаю, Капитан точно бы расстроился, случись нам здесь остаться на веки вечные.

Но тогда возникает новый вопрос – кого искали те уроды, если не ритессу Рефрейр? Задать его я не успел, Колченогий, переходящий от мертвеца к мертвецу, воскликнул:

– Есть! Смотрите-ка, какая гнусь, дери её совы!

Мы посмотрели.

Он вытащил из-за ворота мундира одного из «солдат» цепочку с медальоном, сделанным в виде маленького пера. Грубая и неряшливая работа. Но когда Колченогий чуть повернул пёрышко, то, поймав на себе свет ущербного месяца, оно озарилось по краям бледно-розовым, удивительно болезненным сиянием. Не какая-то подделка, которую очередной дуралей таскает под одеждой, а очень даже настоящий драный совами предмет, отзывающийся на месяц Ила.

– Племя Гнезда, – мрачно произнес я.

Голова, до этого момента внешне довольно индифферентный, сделал стойку, словно терьер, почуявший в кустах затаившуюся лисицу. Внимательно осмотрел амулет, порвал цепочку и убрал его к себе в карман, как весомое доказательство. Больше, чем находить подобные улики, Фогельфедер обожает находить их владельцев, а ещё лучше – создателей, и сажать в подвесные клетки, болтающиеся над морскими скалами.

До тех пор, пока чайки не обклюют кости приговорённых добела.

Вполне понимаю тайную службу. В Айурэ не жалуют тех, кто молится на возвращение Птиц. Хуже обычных предателей только предатели рода человеческого.

Затем нашли и солнцесвет в колбе, полностью высосанный, бесполезный.

– Не их, полагаю. Перламутрового колдуна, – высказал версию росс-телохранитель.

– Есть хоть какие-то следы этого парня? – Болохова находка не впечатлила.

Я не слишком вежливо и не особо тихо хохотнул. Стоило сострить, что вокруг нас очень внушительный след. Мы стоим почти что в самом его центре.

Но меня совершенно возмутительным образом проигнорировали все присутствующие.

Ритесса поманила Болохова, указывая на что-то за самым дальним телом от нас. Там, в выплавленной нише, укрытая плотным плащом, спала женщина.

Спала безмятежно и глубоко, дыша ровно, спокойно и ничуть не тревожась, что вокруг неё собрались странные незнакомцы.

До этого мгновения я считал, что все наши действия в поисках неизвестного колдуна лишнее обременение. Но Рут прислала мне неожиданный подарок. Там, где я его не ждал.

Точнее… совсем не ждал. Давно потерял хоть какую-то надежду найти погасший след. Во мне вскипела буря эмоций, но я старался оставаться спокойным, вокруг много чужих глаз.

– Это… наш колдун? – спросил Болохов.

Ида Рефрейр кивнула.

– Не знаю, что здесь произошло и с кем она сражалась, но эти, – небрежное движение в сторону напавших на неё, – пытались захватить её.

– Или помочь.

Она промолчала.

Я присел перед спящей на корточки, глядя на лицо, часто снившееся мне последние восемь лет. Она совершенно не изменилась и не постарела за эти годы, хотя была старше меня на десятилетие. Знакомый мягкий профиль, изящная шея, сейчас удивительно короткие тёмные волосы, но мелкие кудри никуда не делись. Казалось, ещё секунда и длинные ресницы затрепещут, она проснётся.

Но это только казалось. Ни один колдун не может пережить такое волшебство без последствий для себя.

Я обмотал пальцы на правой руке носовым платком, наклонился над ней, разжал губы и зубы, радуясь, что мышцы челюсти не напряжены. Взялся за лиловый от недавней магии язык.

– Что вы делаете?! – Голос ритессы Рефрейр звенел от возмущения и гнева.

Реагируя на него, воспринимая точно команду, мрачный росс сделал тяжёлый шаг в мою сторону, но путь ему преградил Болохов, ничуть не смущаясь размерами соотечественника:

– Руна, ритесса. Её следует извлечь как можно скорее. Мы же не хотим, чтобы, проснувшись, она сочла нас врагами и по ошибке совершила нечто непоправимое? Её солнцесвет пуст, а наши нет.

– Отойди, Ларченков. – Она нехотя признала, что мы правы, и росс отступил, снова живой горой встав за её плечом.

От руны осталась лишь сглаженная тоненькая пластинка, словно почти исчезнувший леденец. Я осторожно извлёк находку, завернул в платок, отдал колдуну.

Ещё при ней был меч. Очень короткий, простой, скорее похожий на большой кинжал. Серые ножны, расшитые чёрной ниткой, грубый набалдашник на рукоятке, обмотанной стёртой кожей. Дрянной меч, баланс у него показался мне странным, противовес совершенно не выполнял свою задачу, да и оружие, давно вышедшее из употребления с появлением шпаг и сабель. Клинок держался на её поясе благодаря двум защёлкам.

На склонах воронки, словно зрители в амфитеатре, стали собираться седьмые дочери, привлечённые кровью. Я насчитал четверых. Пока они уселись на почтительном отдалении, но ещё неизвестно, что будет, если тут соберётся несколько десятков.

Или сотен.

– Мы заберём колдунью, – произнёс я бесцветным голосом. – Вернём в Айурэ.

– Хотелось бы мне знать, кто она такая. Ты встречал её? – Вопрос Иды Рефрейр был обращён к моему коллеге – Болохову.

– Нет.

Конечно же не встречали. Болохов потому, что он не вхож в высшие круги и не мог пересекаться с Перламутровым магом. Ида же потому, что она младше меня. А значит, восемь лет назад ей было не больше семнадцати и находилась она в Школе Ветвей, откуда выход возможен только после выпуска в девятнадцать.

А к этому времени женщина, лежавшая перед нами, уже исчезла из Айурэ. И я последний человек, который её видел.

ГЛАВА ПЯТАЯ. ШЕСТНАДЦАТЫЙ АНДЕРИТ

Лопатами мы махали с апатичной целеустремленностью.