Осколки тебя (ЛП) - Малком Энн - Страница 33

Его хватка на моем горле была неожиданной, твердой, целенаправленной. Я не стала сопротивляться. Не смогла бы. Сент не прилагал особых усилий, я чувствовала, что он почти хотел, чтобы я боролась с ним. Чтобы была сильнее.

Но я не стала.

Потому что не могла.

В этот момент мы были так же слабы, как и всегда друг с другом.

— Кто-нибудь говорил тебе, что ты слишком много болтаешь? — прошелестел он в дюйме от моих губ.

— Нет. Никто, — честно ответила я.

Сент усмехнулся. Он, черт бы его побрал, усмехнулся. Я не успела запомнить этот образ. Потому что он поцеловал меня. А потом я поцеловала его. Языки. Зубы. Кровь. Грубость. Никакой нежности. Поцелуй менял жизнь. Он был отчаянным. Страшным. Необходимостью.

И если бы он прекратился, я была уверена, что это убило бы меня.

~ ~ ~

Я не знала, как мы оказались внутри дома. Часть пути Сент нес меня на руках, но я сопротивлялась. Так мы оказались на полу. На холодном, твердом, неудобном.

Это было прекрасно, поскольку то, что происходило, было полной противоположностью. Никакой романтики, ни капли. Только то, что накопилось между нами. Безумие. Отчаяние. Грех.

Сент не поклонялся моему телу, как и я не поклонялась его, хотя отстраненно отметила, что оно впечатляет. Я уловила пару мгновений благодарности от Сента, но в основном мы мчались к разрядке, борясь за контроль. Я была сверху. Потом он. Потом мы катались по полу и вещи разбивались вокруг нас. Кажется, в какой-то момент разбилось что-то стеклянное, но нам не было до этого дела.

Каким-то образом Сент оказался сверху, прижав мои руки к себе. На мне не было трусиков, только футболка. Его джинсы были расстегнуты, футболка частично разорвана и испачкана кровью.

От него пахло потом, так же, как и от меня.

— Ты принимаешь таблетки? — буркнул он.

Я задумалась и вынырнула из эротического тумана.

— Таблетки? — повторила я мечтательно.

На его шее выступили вены.

— Я хочу взять тебя без резинки, детка.

Я моргнула, прогоняя остатки дымки. Мной овладела назойливая ясность ума, заставив от него отодвинуться. Не то чтобы это небольшое движение могло хоть как-то оттолкнуть от меня гигантского мужчину. Это одновременно пугало и возбуждало меня. Во мне взыграли инстинкты. Они вопили о том, что женщине следует остерегаться мужчин в целом, а крупных мужчин в особенности. Потому что в прошлом мужчины годами использовали свою силу и власть, чтобы забирать у нас драгоценные вещи. Права. Уважение. То, что не было осязаемо и не могло быть выражено словами даже самыми одаренными писателями. И до сих забирали, даже сейчас. Если мы смотрели не на того мужчину, нас в лучшем случае домогались, в худшем — насиловали. Если надевали не то, что нужно, мы становились шлюхами, если были напористыми — стервами. Мужчина никогда не узнает о том реальном страхе, который испытывали женщины, когда расставались с кем-то, они вполне могли убить нас оружием уязвленной гордости и хрупкой мужественности.

Так что да, у меня было много причин бояться этого мужчину.

Все вышеперечисленное и пустота в его взгляде.

И все же часть меня — часть, которую я, будучи феминисткой, прятала и ужасно стыдилась — хотела, чтобы меня защищал сильный, способный, опасный мужчина. Чтобы он вел меня, спрашивал разрешения самым плотским образом, а потом показывал то, чего я не знала, но в чем всегда нуждалась.

Сент был этим мужчиной.

— Детка?

Я дернулась.

Он пошевелился.

Когда-то, во время моего внутреннего монолога, дебатов, которые я слишком часто вела сама с собой в последние дни, он принял мой очень маленький жест за то, чем он и был — потребностью сбежать.

Сент был из тех мужчин, что не брали пленных, но он отпустил меня, хотя мог бы взять под контроль. Я поблагодарила его за этот жест, но злиться не перестала.

— Ты хочешь знать, принимаю ли я таблетки, чтобы взять меня без презерватива? — уточнила я.

Сент оценил мой тон, напряжение в теле и отодвинулся еще дальше. Не полностью. Нет, он все еще старался касаться меня, нависал надо мной, давая понять, что мой раздражительный тон его не отпугнул.

Это еще больше заводило меня.

Та часть меня, которой так стыдилась, призывала оставить болтовню и позволить ему сделать то, что обещали его глаза. Но она не контролировала меня… пока.

— Не хочу, чтобы между нами что-то было, — продолжал Сент.

Я поджала губы.

— А, так ты не хочешь надевать презерватив, озвучивая обычные мужские отговорки, и хочешь, чтобы я взяла на себя ответственность за такие вещи, как незапланированная беременность и венерические заболевания, которые ты можешь мне подарить.

Сент вздрогнул от моих слов. Резко. В ужасающем и совсем не сексуальном смысле.

— Я, бл*дь, чист, — прорычал он.

И снова маленькая не феминистическая часть меня очень захотела отступить перед его первобытным тоном. Но я знала, что для меня лучше, потому что была сильной женщиной и жительницей Нью-Йорка.

— Я могла бы поверить тебе на слово, но не стану. Так что доставай презерватив.

Сент оглядел мое лицо, вероятно, оценивая, насколько я серьезна и сможет ли он переубедить меня. Он хорошо меня понял. Его вес перестал давить на меня, и я смогла свободно дышать без его запаха. Мне это не понравилось.

Прежде чем Сент встал, его рука обвилась вокруг моей шеи. Крепко. Предупреждая.

— Не двигайся, черт возьми, — потребовал он, задержался еще на мгновение и крепче сжал руку, прежде чем уйти.

Я не двигалась. Потому что не хотела. Потому что мне не нужно было противиться его приказу. Я и так победила. Сент мог бы воспользоваться своим преимуществом в силе, заставить меня забыть о его принуждении, по крайней мере, на время оргазма. Оно вернется, то знакомое чувство насилия и грязи, текущей по моей крови. И тогда я возненавидела бы его. Возненавидела себя.

Но Сента это не волновало, как и большинство мужчин. Он, черт возьми, давно показал, как мало я ему дорога и насколько дороже ему сад. Сад Эмили.

Эти мысли проносились в моей голове, пока я смотрела на его потолок, лежа на его полу, голая по пояс, со вздымающейся грудью, покрытая потом и пропахшая его запахом.

Откуда-то издалека донеслось шуршание фольги. Сент уселся на меня сверху и с яростью посмотрел. Мужчина злился на меня, злился за то, что я хотела, чтобы между нами что-то было. Расстояние. Он злился, что я приказала ему что-то сделать и ему пришлось подчиниться.

В первый раз он трахал меня будучи в ярости.

Другие два раза в ярости трахала его я.

~ ~ ~

Мне снился кошмар. Реалистичный. Жестокий.

Рядом со мной в кровати лежала Эмили и что-то шептала, пока ее органы вываливались на простыни. Ее кровь была теплой и липкой. От нее пахло дорогими духами и смертью. В ее испачканных волосах запутались листья.

Она не открыла мне никаких секретов. Мертвые женщины редко делали это.

Когда я проснулась, то не смогла вспомнить, о чем она говорила. На простынях не было крови и чужих органов, что не могло не радовать. Кровать была пуста и пахла Сентом. Постельное белье дорогое, из египетского хлопка. Темно-серое. Роскошь без излишеств. Раньше я не обратила внимания на его постельное белье, по понятным причинам.

Я даже не заметила, как отключилась где-то после третьего раунда. Всегда была уверена, что подобное — выдумка женщин, которые надеялись, что существует мужчина, способный довести до множественных оргазмов такой силы, что в какой-то момент просто теряешь связь с реальностью. Но вот она я, тому доказательство. И я никогда никому не расскажу и уж тем более не напишу об этом в своих книгах. В них не было места надеждам и романтике.

Комната Сента была опрятной до маниакальности. Отделка в серых тонах и темном дереве. Дорогой комод. Искусство, не личное, но уникальное.

Встав с кровати и не потрудившись прикрыться, детально осмотрела одну картину с видом на лес. Ничего особенного, но было в ней что-то чарующее. Зловещее. Словно внутри полотна прятался «Роза Марена»18 и приглашал меня войти в ее мир.