Солнце мое 2 (СИ) - Войлошников Владимир - Страница 38

— Аргумент, — поднял брови рыжий из их компании. — А с железом не попрут нас?

— Да кто вас попрёт! Вот хозяйка, Ольга!

— У меня основных требований два, — сурово обозначила требования я: — Платить исправно и не засираться. А! И третье! Не вступать в драки и скандалы с прочими жильцами и вообще не совершать противозаконных действий, чтоб к вам без претензий.

— Это чё получается, по сто рублей с человека?.. — начал ещё один, плотноватый, русый и в очках.

Но у меня за плечами почти год сдачи всяких помещений, так что, извините!

— Нет, ребята. Я сдаю квартиру за четыреста тысяч в месяц. Вы можете жить хоть двое, хоть ввосьмером, и как вы будете между собой распределять расходы — дело ваше. Мы заключаем договор и раз в месяц его продляем на полную сумму.

— Центр, всё рядом, пешком дойти, — многозначительно сказал Вова.

Витольд вздохнул:

— А посмотреть можно?

— Да легко! Пошли, тут десять минут, не торопясь! — Вова подхватил меня под ручку и повёл всю компанию за собой.

В общем, посмотрели ребятки хатку, помялись.

— Завтра холодильник небольшой привезём и стол, — подкрепил привлекательность предложения Вова.

— Ну чё, подумаем? — спросил своих товарищей рыжий.

— Да чё тут думать! — махнул рукой худой и мелкий. — Задолбался я в этой бане…

— Вы, конечно, можете ещё прикидывать, — сказала я, — но я тогда объявление о сдаче в газету подам, и если кто раньше придёт — не обижайтесь. Мне сдать надо, а не ждать, пока вы, как три поросёнка, о зиме задумаетесь.

— Не, не надо объявления, — Витольд осмотрел своих дружбанов. — Я «за»! Нафиг, съезжаю с этой бани. Если раскинем на четверых, я потяну. Кто со мной? Давайте, сразу говорите, или я буду на кругу спрашивать.

В общем, посовещались они ещё пять минут и согласились. Забились, что завтра к десяти они приносят бабосы, а я — ключи и договор. И месяц они живут здесь как хотят. Нафиг мне надо их контролировать ещё!

ТЁПЛОЕ

Мы распрощались с будущими квартирантами и неторопливо погуляли по вечерним улицам в сторону остановки.

— Ты сегодня где ночуешь? — максимально нейтрально спросила я. Сегодняшние киосочные поцелуи, вообще-то, сильно меня настроили на соответствующий лад. Но навязываться мне не хотелось.

— Ну-у… Если моя дама меня не выгонит… — Вовка приподнял мою руку и начал целовать пальцы.

— Вов, ну перестань!

— Тебе не нравится?

— Наоборот, сильно нравится, но не на улице же…

— А вон там, смотри, какая уютная лавочка в кустиках!

Ржёт, понятно.

Я фыркнула:

— Нет уж! На белых простынях!

— Только на белых⁈ — Вова картинно ужаснулся. — А как же мои розы?..

— Н-н-у-у-у, я готова рассмотреть ваши розы при условии вашего хорошего поведения.

— М-м-м, — Вовка наклонился к моему уху и сказал низким голосом: — Я буду очень стараться!

Блин, аж мурашки побежали. По рукам и вообще.

— Провокатор!

— Да-а, детка…

Так мы догуляли до остановки и полчаса ещё целовались, пока пришла последняя в нашу сторону двойка. Сентябрьские вечера — это вам не июльские, я в своей ветровке начала замерзать. Хорошо, хоть на ногах джинсы. Вовка, видя этакое безобразие, свою джинсуху огромную на меня намотал, остался в одной футболке.

— Замёрзнешь же! — запереживала я.

— Не-е! У меня с холодом особые отношения. Я и футболку тебе отдать могу. Хочешь?

— Ой, нет! — я как-то всё равно боялась, несмотря на все его заверения. Но с другой стороны, ощущался Вовка довольно-таки горячим. Может, правда, пофиг ему?

Дотряслись мы до дома на лиазе и страшно обрадовались, что бабушка у себя сериал смотрит. Открыла нам и устремилась обратно к себе, крикнув:

— Оля, там в сковородке картошка с котлетами!

— Ага! — я посмотрела на Вовку. — Картошку?

— Нет уж, девушка! Сперва покажите мне ваши простыни.

И… мы помыли руки и юркнули ко мне в комнату, закрылись и целый час эти простыни смотрели. Потом поели толчёнки с котлетами и ещё раз простыни смотрели. Теперь уж не торопясь.

Утром встали пораньше — на антресоли же ещё залезть надо!

Бабушка уже шуршала на кухне:

— Оля, вы кашу рисовую будете? Или вчерашнюю толчёнку с котлетками погреть?

Бабушка всегда почему-то готовит про запас, как на большую семью. Уж как мы вчера от души этой толчёнки с котлетами порубали — и ещё осталось!

— Вов?

— Я, наверное, картошку с котлеткой, ага.

— Баба, а каша с изюмом?

— Ну, конечно! — пустую рисовую кашу бабушка и не варит никогда. Или изюм или урюк. А сейчас курагу стали продавать, она сразу без косточек! Но я с изюмом больше люблю.

— Я тогда кашу, а Вове картошки.

Вова тем временем громыхал сложенным на антресоли барахлом:

— Оль, помоги! — я побежала в коридор. — Подержи-ка…

Хлама пришлось выволочь целую гору, пока мы докопались до «Малютки». А потом же это всё обратно надо было сложить! В какой-то момент я подумала, что всё назад парадоксально не влезет, но Вовка справился.

КВАРТИРНЫЕ ВОПРОСЫ

Поели мы — а тут и Василич подкатил. Сегодня без мамы — Алёнкина смена. И, что характерно, без прицепа. Был он сегодня привычно бодр, весело рассказывал, как впихнул невысокий холодильник в багажник — стоя. При этом Саша был полон энтузиазма туда же втиснуть стол!

— Я же размеры помню! В багажник отлично войдёт!

— А «Малютка»? — растерялась я.

— И «Малютка» войдёт! Не переживай.

Иногда мне кажется, что багажник у него какой-то волшебно-безразмерный. Да, к тому же, заднее сиденье Саша опустил, так что я сидела на сложенном, почти что в багажнике, слегка упираясь макушкой в потолок. Да и пофиг — едем, не стоим! Зато Вова сегодня сел впереди, коленками никуда не упирался и чувствовал себя отлично.

Мы заехали на ГЭС, загрузили стол, который удивительным образом влез — и на квартирку. По ходу дела мужики обсуждали в основном прошедшую халтуру и какие-то перспективы на следующий год, а я в этом ничего не понимаю, и поэтому подробностев вам сообщить не смогу. Ехала себе и тихо радовалась, что вот придут сейчас парни и принесут мне немножко денежек, а то я с этой внезапной покупкой залезла в резервы и тревожилась всё-таки за предстоящую выдачу зарплаты. Чувствовала себя как та бабка с сусеками прям, которая всё вышкребла.

Проезжая мимо одного из стихийных рынков, я вдруг увидела бабульку, расставляющую на газетках табуретки с перекрещенными ножками.

— Ой, остановите, а⁈ — я ткнула рукой в сторону бабуси. — Пойдём, глянем?

Табуретки оказались раскладными, с фанерными сиденьями.

— Почём?

— По сорок тыщ, — беззубо улыбнулась бабушка. — Дед вот делает, а я тут стою.

— Ну-ка, Вова, присядь.

Тяжелее сейчас у меня никого в запасе нет.

— Нормально, — оценил он. — Не шатается.

Я радостно полезла в сумочку… и обнаружила, что вчера, проникшись папиным внушением, все большие деньги, какие у меня были, дома выложила. А маленьких в специальном кармашке для разменных денежек прискорбно мало…

— Так, мужики, займите мне денег, а то у меня свист в кошельке. Вечером отдам.

Они оба полезли по карманам, и оба вытащили по сотке.

— Сдача-то будет, бабуля?

— А как же! — она заторопилась, нырнула в свою тряпочную сумочку, нашла увязанные в платочек бумажки, приговаривая: — Есть, есть десяточки, а как же…

— Четыре табуретки. — я сунула Вовке деньги: — Давай-ка, Вова, ты заплати, на удачу! Чтоб день у бабушки хороший был.

Мы рассчитались с бабулькой и уехали под причитания, мол: спасибо-спасибо, и дай вам Бог здоровья!

Я представила, что моя бабушка вот так бы стояла, продавала что-то… А по телику морды одна другой шире, всё нам втирают про коридоры возможностей. Чтоб вам пусто было, сволочам!

— Ты чего загрустила? — спросил Василич, поглядывая на меня в зеркало.

— Да-а, так.

— Тебя ждать?

— Не-е! Ребята через час только придут. Я почитаю, книжку вон взяла.