Уловка медвежатника - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 28

Иное дело лошадки, задерут хвост трубой и за считаные минуты доставят тебя в любой конец Москвы.

– Не пьян ли ты, Яшка? – на всякий случай поинтересовался Григорий Васильевич.

– Да как же можно, ваше сиятельство! – искренне завозмущался парень. – Вот вчера было дело… Но на то и причина была. У моей крали день ангела случился. Ну, сами понимаете, ваше сиятельство, там, где одна рюмка, там и другая, а тут уже и третья подходит. Но сегодня – ни-ни. Это точно! Я ведь понимаю, служба у нас на первом месте.

– Ишь ты какой сознательный, – Аристов плюхнулся на мягкое сиденье.

– Куда мы в этот раз, ваше сиятельство? К мадемуазель Натали, в номера или…

– Послушай, голубчик, а не слишком ли ты много себе позволяешь? – повысил голос генерал.

Кучер, оставаясь при генерале, невольно был поверенным многих его личных секретов. Яшка Гурьев знал наперечет всех женщин, к которым генерал заезживал «на часок». Генералу достаточно было назвать район, и кучер лихо подвозил его к нужному дому, мощным оперным басом заставляя разбегаться во все стороны медлительных прохожих. Даже извозчики спешили свернуть в близлежащие переулки, когда издалека видели его огромную, почти демоническую фигуру, расхристанную до самого пупа. Кучер Яшка был воплощением русской красоты: косая сажень в плечах, роста тоже немалого – под стать былинным богатырям, а когда тряс кудрями, так девки охали от восхищения. Яшка благоволил и хорошеньким горничным, и молодым вдовам. Не однажды тайные пассии господина Аристова делали ему многозначительные знаки, и он немедленно пользовался их приглашением.

Немало приятных минут ему доставила и мадемуазель Натали, выписанная князем Трубецким из Саратовской губернии в качестве гувернантки для малолетних детей.

– Ваше сиятельство, да разве я бы посмел! – очень искренне оскорбился Яшка, вспомнив при этом номера «Эрмитажа», где они весело, в смежных номерах, проводили времечко с молодыми кокотками. – Так куда же мы сейчас поспешаем?

– Знаешь что, любезнейший, давай тронемся к дому князя Гагарина. У меня там имеется кое-какое неспешное дельце.

– Будет сделано, ваше сиятельство! – с серьезностью в голосе ответствовал Яшка.

Все дела Григория Васильевича Яшка знал наперечет. Первое – это вдоволь поиграть в карты, и второе – при случае соблазнить хозяйку дома. В особняк князя Гагарина Григорий Аристов заявлялся для того и для другого. И Яшка втихомолку завидовал успеху Григория Васильевича у полногрудой хозяйки дома.

Через полчаса пара с пристяжной лихо подкатила к парадному крыльцу особняка Гагариных. Лошади хрипели от быстрого бега и возбужденно стучали коваными копытами по темно-зеленому брусчатнику.

В дверях появился лакей с длинной курчавой бородой. Его можно было бы принять за генерала – тот же суровый взгляд, те же величественные движения, даже голос – басовитый и величественный, словно клокотание разбуженного вулкана. Но, заметив сошедшего на брусчатку Аристова, он рассыпался в любезностях.

– Ваше сиятельство, как мы рады несказанно! Княгиня все о вас спрашивала, а я, свет-батюшка, не знаю, что и отвечать. Обещались второго дня быть, а вас все нет.

– Дела, знаешь ли, голубчик, я ведь на государевой службе. А начальство за ротозейство строго спрашивает. – Григорий Васильевич бодро поднялся на высокое крыльцо.

Швейцар широко распахнул перед ним дверь, и генерал важно вошел в залитую светом гостиную.

Анну Викторовну Аристов увидел перед огромным зеркалом. Она была в белом длинном бальном платье.

Княгиня обернулась.

– Боже мой, как я рада вас видеть, – протянула она руку для поцелуя. – Признайтесь откровенно, что вы явились сюда не из-за меня, а ради карт.

Григорий Васильевич галантно наклонил голову, пощекотав запястье княгини ухоженной бородкой, и притронулся губами к ее пальцам.

– Анна Викторовна, вы меня обижаете. Как вы могли подумать такое!

– Да полно вам, – отмахнулась княгиня. – Раздариваете комплименты, а сами в это время думаете о покере. Знаю я вас, мужчин, – бережно взяла она его под руку. – Вот лучше скажите, почему так долго не приходили к нам? Не бываете даже в приемные дни! – Княгиня озорно посмотрела на слегка посуровевшее чело государственного чиновника. – Почему вас не было в прошлую пятницу?

На лице Аристова отобразилась работа мысли. Следовало что-то срочно придумать. Подчас княгиня поражала его своей прозорливостью. Из нее получился бы очень неплохой агент, тем более что в ее салоне любила бывать едва ли не вся высшая знать Белокаменной. Но кто знает этих аристократов, предложишь ей подобное и можешь потерять в перспективе первоклассную любовницу. Она ведь и обидеться может.

Дело в том, что в прошлую пятницу Аристов действительно был занят. До самого вечера он просидел в департаменте, а ближе к девяти часам съехал на конспиративную квартиру, где встретился с секретным агентом – молодым тенором цыганского хора Алякринского. Тенор проживал в дешевой гостинице на окраине, где любили останавливаться молодые офицеры и холостяки, прибывавшие в Москву для увеселений. Благо что половина номеров была заполнена третьесортными артисточками, падкими на дармовое шампанское, да мещаночками, мечтавшими встретить в гостиничных коридорах какого-нибудь сибирского промышленника.

Секретный агент проживал в этой гостинице уже третий год. В его обязанность входило наблюдать за всеми подозрительными личностями, что порой объявлялись в гостинице. Два раза в неделю он должен был докладывать обо всем, что увидел и услышал. Молодой тенор был изрядным мерзавцем и за свои услуги требовал хорошие гонорары. Правда, с его помощью удалось обнаружить десятка полтора убийц, объявленных в розыск.

– Помилуйте, Анна Викторовна, – делано взмолился Аристов. – Не казните так строго! У меня же служба. И в тот день я действительно был очень занят.

– Ох, полноте, Григорий Васильевич, знаю я вас, – строго погрозила пальчиком княгиня. – Все ссылаетесь на занятость, а сами, наверное, заводите романы с девушками. Рассказываете им о своей работе!

– Анна Викторовна, разве современным барышням интересно слушать о полицейских делах? Они сейчас все больше грезят политикой. А у нас, знаете ли, грязь!

Григорий Васильевич посмотрел на камердинера, который каменной статуей застыл у широкой мраморной лестницы. Он был доверенным княгини. Анна Викторовна выписала дядьку из родового имения, как человека преданного и абсолютно надежного. Под взором его внимательных глаз прошла большая часть жизни княгини. Наверняка он был поведан и в последнюю сердечную привязанность своей подросшей любимицы.

Камердинер не отвел взгляда, когда Аристов принялся разглядывать его почти в упор. Он лишь слегка наклонил голову, приветствуя гостя, и у начальника московского уголовного розыска не оставалось более никаких сомнений в том, какое милое приключеньице произошло между ним и хозяюшкой за толстыми непроницаемыми портьерами.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru