Мастер из качалки 3 (СИ) - Гримм Александр - Страница 16

И вот пойми его теперь, то ли оскорбил, то ли похвалил? Ох, уж эти восточные тонкости…

Хотя, судя по неодобрительному гулу толпы, такое представление не сделало мне чести. Похоже, герои — любовники в Лояне не в почёте. Ну а с другой стороны, гудят-то в основном мужики — может, просто завидуют?

Ну, да ладно, пускай себе гудят, мне с ними детей не крестить, в зал не ходить, и одну банку протеина на двоих не делить. Да и стоит ли вообще о них думать, когда у меня бой на носу?

— Бойцы, на середину! Я начинаю отсчёт! — снова напомнил о себе распорядитель.

Ну, на середину так на середину. Тем более, что идти тут не так уж и далеко. Я сделал два шага вперёд и остановился напротив сосредоточенного и явно готового к бою Чон Мёна. Деревянный меч в руках последнего слегка подрагивал, словно дикий пёс, рвущийся с поводка. Благородному Клинку цветущей сливы, прямо как и мне, не терпелось начать.

— ОДИН!…ДВА!…ТРИ!…НАЧА…!!!

Последние слова распорядители потонули в деревянном треске. Тренировочный клинок Чон Мёна разлетелся на части, столкнувшись с моим крепким предплечьем.

— Эй, а как же традиции? — поддел я оставшегося без оружия соперника.

Впрочем, тот совсем не выглядел расстроенным после потери меча. Скорее даже, наоборот, на его губах играла довольная улыбка.

— Кулаки воина звучат громче любых слов, а пение клинков — искренней тысячи тирад.

— А я смотрю, ты поэт!

Сразу вслед за словами в сторону оппонента отправилась моя ладонь. Наученный горьким опытом, я собирался закончить всё здесь и сейчас. Одним махом. Единственной сочной пощёчиной. Такой, чтобы у этого чудика напротив и в мыслях не было снова попытаться меня ударить.

Однако на этот раз совершить задуманное не удалось. Благородный Клинок, ну или как там его зовут, взял и подло уклонился от запущенной мной пощёчины.

От подобной наглости со стороны противника я даже немного опешил. Такого со мной прежде не случалось! Ещё никто и никогда так коварно и подло не уворачивался от моего фирменного чапалаха. А ведь за свою пусть и недолгую карьеру Муримского культиватора я успел надавать по щам многим. И тут такая оплошность прямо на глазах у всей столицы!

Да ладно столицы! Хрен бы с ней, с этой столицей! Меня куда больше волновало то, что свидетелями моего досадного промаха стали братья по секте и, главное, мастер Шень. Уж последний с его длинным языком обязательно обо всём растреплет, стоит только его ноге снова ступить на обетованные склоны горы Мудан. И когда он это сделает, в жизни одного ученика по имени Су Чень наступят тяжёлые времена. Тренер Ракша просто со свету меня сживёт, когда узнает о таком позоре. Засмеёт до смерти!

От представленной мной безрадостной картины бабочки в животе как-то разом поутихли, а грёзы о вкусной и сытной стряпне дядюшки Гу отошли на второй план. Теперь все мои мысли были заняты лишь тем, как бы поскорее отплатить наглецу Чон Мёну за то, что посмел увернуться от заслуженного леща.

А ещё в моём сердце внезапно вспыхнул спортивный азарт. Подобного я не испытывал уже давно, с тех самых пор, как попал в этот жестокий мир. И вот теперь моя страсть к соревнованиям разгорелась с новой силой. Только на этот раз в весьма извращённой форме. Я мысленно дал себе зарок, что обязательно отвешу этому спесивому мальчишке не одну, не две, а сразу десять пощёчин! Не зря же меня когда-то давно прозвали «Володя Три-По-Десять»? И пускай на этот раз речь шла не о благословенных повторах и подходах в подвальной качалке, а о богомерзком мордобое, подтвердить лишний раз своё былое прозвище являлось делом чести.

И, видимо, почувствовав мой настрой, Чон Мён внезапно сделал шаг назад. С лица Благородного клинка стремительно сходила самодовольная усмешка.

— Эй, брат Чень, откуда такая жажда убийства? — нервно улыбнулся Чон Мён. — Мы ведь просто соревнуемся, не стоит воспринимать нашу невинную схватку так близко к сердцу!

— Поздно.

— Брат Чень, в последний раз предупреждаю, поубавь свой пыл, или я буду вынужден применить силу. А делать этого мне совсем не хочется!

Ого, он это серьёзно⁈ Силу⁈ А до этого он что демонстрировал, когда тыкал в меня без спроса всякими деревяшками? Да будь на моём месте обычный человек, и на осколки разлетелся бы не деревянный меч этого зарасанца, а кое-чья лучевая кость. А теперь он, видите ли, силу не хочет применять!

— Зато я хочу! — прорычал ему в ответ.

Кстати, а о какой такой силе он говорит, игрушку-то его деревянную я в пух и прах растарабанил?..

И только я успел об этом подумать, как сами Небеса послали мне ответ. Хотя, скорее, исходя из дальнейших событий, послали они не ответ, а меня самого. Потому как, такой подлянки я не ожидал никак

Заметно нервничавший до этого Чон Мён после моего резкого ответа как-то внезапно подобрался и одним молниеносным движением выхватил из-за полы широкого плаща ещё один меч. Настоящий, мать его за ногу, меч!

К такому повороту я готов не был, а потому, немного отойдя от первого удивления, сразу же перевёл свой недоумевающий взор на стоящего неподалёку распорядителя боёв. И взор этот был столь красноречив, что практик в алых одеяниях понял меня без всяких слов.

— Всё в рамках правил, я проверял, цзянь затуплен, — пожал плечами распорядитель, как бы давая понять, что делать он с этим ничего не собирается, и вообще его тут как бы нет.

Ну а то, что меня сейчас будут убивать, это, судя по индифферентному взгляду распорядителя, дело житейское.

— Ну вот, а ведь так хотелось придержать его до финала турнира, — произнёс, ни к кому не обращаясь, Чон Мён и одним движением извлёк клинок из ножен.

К чести распорядителя, он не солгал: цзянь в руках Чон Мёна и впрямь оказался туп, прямо как среднестатистическая эскортница-инфоцыганка. Однако порадоваться этому открытию я, к сожалению, не успел, потому как лезвие меча начало стремительно покрываться призрачными розовыми лепестками. И состояли эти лепестки, конечно же, из жизненной силы самого Чон Мёна.

В любое другое время я бы обязательно восхитился столь прекрасным зрелищем. Полупрозрачные лепестки сливы окутывали клинок, словно ветвь одноимённого дерева. Вот только что-то мне подсказывало, что эти лепестки там совсем не для красоты.

А тем временем затупленный цзянь стремительно обретал потерянную остроту. Распустившиеся цветки сливы, ложась на его поверхность, обращались вторым лезвием. Острым и неотвратимым. От одного вида которого поскорее хотелось спрятать за спину руки, чтобы, не дай бог, не порезаться.

Тут-то я и понял, в какую передрягу влип. Свой-то Рассекатель Небес я, к своему стыду, так и не снял с гужевого яка Ю. Так что легендарный меч основателя секты Мудан обретался сейчас в каких-то загаженных конюшнях вместо того, чтобы блистать на ежегодном турнире Альянса Мурим и защищать своего недальновидного хозяина от всяких узкоглазых гопников с их волшебными мечами.

Я снова возмущённо посмотрел на распорядителя боёв, но на этот раз одним только взглядом не ограничился.

— Ну, теперь-то он острый! — я даже не постеснялся ткнуть пальцем в объект своих претензий.

— Технически нет, — снова развёл руками практик. — Я ведь не могу запретить юному господину Мёну пользоваться ци?

А резать меня ты тоже не можешь запретить? — хотел было в сердцах воскликнуть на это, но мне подло помешали — цзянь Чон Мёна просвистел аккурат у моей груди.

— Прости за столь подлый удар, брат Чень, но я не могу проиграть. На меня возложена великая миссия. А ты — лишь досадная преграда на моём героическом пути. Так прими же с честью эту рану, а вместе с ней поражение, и двигайся дальше…

— Да иди ты в жопу вместе со своим героическим путём! Ты мне халат порезал, меня же наставник Дой теперь точно убьёт! Это уже седьмой за месяц!

— Эм, халат? — посмотрел на меня, как на душевнобольного Чон Мён. — Брат Чень, должно быть, у тебя сильный болевой шок. Давай я помогу тебе пережать рану, пока сюда не прибудут дежурные аптекари.