Глаз вечности - Фьюри Мэгги - Страница 7

– Вылезай сейчас же, глупая!

Алианна притворилась, что не слышит. Еще мгновение – и командир полез следом, производя при этом гораздо больше шума, чем она. Гальверон подскочил к воровке, схватил ее за локоть и грубо развернул на себя.

– Что ты себе позволяешь?!

Алианна вывернулась из его железного захвата.

– Да перестань, нам нужно найти младенца.

– Знаю. Но никогда не бросай меня так, без предупреждения. Здесь такие места, что поодиночке не выжить.

– Вот и не отставай! – рявкнула она, хотя на сей раз командир был прав.

И они начали обыскивать дом, храня неприязненное молчание.

Не считая дождевых луж и грязных пятен на полу, в комнатах царил порядок. Похоже, гнусные твари стремительно пронеслись по деревне и перебили все стекла, чтобы удобней было видеть и слышать, не укрылся ли кто из жертв у себя в жилищах. А более тщательный осмотр отложен на потом, когда кончится лакомое угощение во дворе храма.

Домик оказался довольно уютным и ухоженным. Алианна ощутила приступ внезапной острой боли и сожаления о семье, обитавшей в нем. Здесь до сих пор витал некий дух счастья, по которому воровка тщетно тосковала еще с тех пор, когда ютилась с братом в грязных перенаселенных трущобах. Буквально всякая вещь являла глазу видимые знаки щедрой любви и заботы. Мебель с затейливой резьбой, узорчатое украшение над камином, роскошно вышитые гобелены на каждой стене, вязаные дорожки, яркие расшитые бисером пуфики – все было выполнено с необыкновенным мастерством.

– Наверное, тут жили ремесленники, что трудились для храма, – прошептал Гальверон. – Он занимался резьбой по дереву, а она украшала одежды священников, не меньше.

– Откуда тебе-то знать! – фыркнула воровка.

Они обшарили весь нижний этаж, поднялись в спальни наверху. Ни души. Из кухни доносилось зловоние сгоревшей пищи. Над пеплом потухшего очага висел котелок, содержимое которого давно обуглилось и застыло на дне черными катышками. Похоже, здесь жарилось рагу для маленькой семьи в тот злосчастный вечер Принесения Жертвы, однако ужин так и не дождался хозяев. Алианна с силой закусила губу. Как тут печально! Непостижимо, но это место навевало еще большую тоску и горечь осознания произошедшей трагедии, чем горы мертвой плоти на заднем дворе храма.

Воровку передернуло. Неожиданно вся их размолвка с Гальвероном показалась бессмысленным вздором. Поймав взгляд командира, воровка поняла, что он думает о том же. Путники принесли друг другу молчаливые извинения, и без единого слова согласие было восстановлено.

– Уходим отсюда, Гальверон, – зашептала Алианна. – Мы все обыскали, сверху донизу, никакого ребенка нет. Наверное, мы ошиблись.

Командир Мечей Божьих нахмурился.

– Но я слышал это своими ушами.

– Я тоже. – Воровка пожала плечами. – Однако здесь пусто. Может, это кошка кричала или еще кто, а Гиларре не понравится, если мы принесем в крепость лишнего едока, ее драгоценные запасы и так тают.

Гальверон тяжело вздохнул.

– Неужели ты не можешь относиться к ней чуточку добрее? Прошу тебя! Не забывай, какое бремя лежит на плечах иерарха! Думаешь, ты бы справилась лучше, а? И знаешь что? Поймать кошку – не такая уж плохая затея. Флинт давно жаловался, мол, от мышей спасу нет, так и шуруют в подвалах со съестным. – Он помолчал, задумчиво сдвинув брови. – И все-таки, говорю тебе, это была не кошка.

Командир немного повысил голос:

– Эй! Есть тут кто-нибудь?

Тишина. И вдруг прямо у них под ногами раздался тихий плач.

– Святой Мириаль! Погреб, как мы не догадались! – простонал Гальверон и ударил кулаком по раскрытой ладони.

Они заметались по кухне и наконец обнаружили под половиком потайную дверцу. Алианна принесла из кухни небольшой светильник, командир раздул его, и оба принялись осторожно спускаться по шатким ступенькам сооружения, возомнившего себя подлинной лестницей. Оказавшись внизу, Гальверон приподнял светильник и осмотрелся.

В крохотном погребе стоял удушливый запах крови и испражнений. Длинные полки по левую руку, хранившие зимние припасы семьи, были полупусты. Справа стоял верстак с плотницким инструментом, сложенным в красивый резной ящик, и токарный станок. Но путники не глазели по сторонам: они не сводили взглядов с кучи поломанной мебели, пустых ящиков и бочонков в дальнем углу, откуда и раздавался еле слышный жалобный стон:

– Пожалуйста, помогите.

Оба устремились вперед, и когда Гальверон отшвырнул несколько ящиков, путники увидели при свете лампы сжавшуюся в жалкий комок женщину с могильно-серым лицом и спутанными волосами. Та щурилась и прикрывала рукой глаза. Рядом на окровавленных одеялах лежал завернутый в тряпье крохотный младенец.

Ужас и сострадание пронзили сердце Алианны. Внезапно она почувствовала себя совершенно беспомощной перед чужим горем. Гальверон проворно выхватил у нее из рук светильник и опустился на колени рядом с несчастной.

– Вы настоящие? – прошептала женщина.

– Да, мы настоящие. – Он ободряюще улыбнулся ей. – Как вас зовут?

Страдалица провела языком по пересохшим губам.

– Керелла.

– Мое имя Гальверон, а это Алианна. – Командир повернулся к воровке. – Пожалуйста, принеси чистой воды.

– Конечно, – откликнулась девушка и стремглав бросилась вон.

Вид несчастной разрывал ей сердце. Порывшись в кухне, Алианна нашла кувшин с водой, кружку и полотенце и опасливо спустилась со своей ношей в погреб – как раз вовремя, чтобы услышать рассказ женщины.

– Срок уже приближался, и тогда Эссель, мой супруг, сказал, что не пустит меня на Приношение Жертвы, даже если потребуется; Он говорил, иерарх не заметит моего отсутствия, и Мириаль не станет возражать против того, чтобы женщина в моем положении осталась дома. Но, похоже, мой бог возражал. – Лицо Кереллы исказила гримаса душевной боли. – Я должна была пойти. Но вместо этого осталась. И тогда начался этот кошмар. Я думала, погибли все, кроме нас.

По ее впалым щекам покатились слезы.

Гальверон взял женщину за руку.

– Нет, не все, – твердо сказал он. – Спаслось очень много людей. Они укрылись в храме. Мы и вас возьмем туда.

Керелла отвернулась к стене.

– Поздно, – шепнула несчастная и продолжала свою грустную историю: – Я слышала, как они кричали, видела в окно этих злобных тварей, летающих над головами. Потом почувствовала, что ребенок… Я спряталась тут и больше ни о чем не думала. Только успела натянуть половик изнутри, чтобы нас не нашли, – криво, как получилось.

Слезы защипали щеки Алианны. Значит, бедняжка разрешилась малышом в одиночестве, в кромешной тьме, зная, что отец младенца скорее всего мертв и вокруг рыщут злобные крылатые чудища?

Лицо Гальверона застыло в приветливой маске. Он просто герой, если умеет так скрывать свои чувства, восхитилась про себя воровка.

– И что было дальше? – мягко спросил он.

Керелла покачала головой.

– Мне пришлось очень худо, – прошелестел ее голос. – Малышка чудом выжила, но внутри меня что-то не так. Стоит мне шевельнуться, идет кровь. – Женщина отхлебнула из кружки, которую Гальверон протянул ей. – Мои часы сочтены, а бедная девочка еще цепляется за жизнь. Умоляю, если б только вы могли взять ее.

– Мы заберем вас обеих, – ответил командир тоном, не допускающим возражений. – Вам не придется двигаться: я понесу вас на руках, а Алианна возьмет малышку. Продержитесь до храма, вот все, что от вас требуется. Там есть искусная целительница, она позаботится о вас.

– Но кровотечение… – попыталась возразить несчастная.

Алианна присела на корточки рядом с ней и взяла ладони женщины в свои.

– Послушай, Керелла. Если ты останешься, то наверняка умрешь. Я знаю, дорога будет рискованной, но попытка того стоит.

«Зачем все это? Она же в любом случае обречена».

Воровка провела большую часть жизни в трущобах и была слишком хорошо знакома со смертью, чтобы ошибиться. Восковой лоб и щеки, холодная, липкая на ощупь кожа, затрудненный клекот дыхания – признаки налицо. Бедняжка угасает. И снова горло Алианны сжалось при мысли о том, сколько же натерпелась эта женщина. Каким-то невообразимым напряжением воли несчастная продержалась до прихода помощи и сохранила жизнь новорожденной, и вот теперь, когда младенец в безопасности, изнуренное сверх человеческих сил тело готовится принять последний удар.