Битва за Изнанку (СИ) - Билик Дмитрий - Страница 14

— Хорошо, а зачем чурам Осколки?

— Никто не знает, — развел руками Анфалар.

— Удивительные дела, — покачал головой я. — А чего ты так резко сорвался?

— Понимаешь, Матвей, когда ты часто используешь Осколки, то становишься к ним очень чувствителен. Тот рубежник понял, что у меня есть. Сначала я убрал Осколок на Слово этого мира, но когда мы ехали обратно, решил держать его при себе. Так надежнее. А кощей почувствовал Осколок. Я ощутил это буквально кожей. И мне это не понравилось.

— Ты правильно все сделал, — кивнул я. — Этот вещий Олег по-любому растреплет все Князю. Тому очень сильно нужны эти Осколки. Погоди, если он не знал, где находится тот здоровенный, который спрятали в пещере, то никогда их не использовал. И все равно за ними охотится. Очень интересно.

— И, Матвей, — негромко добавил Анфалар. — Что с этим рубежником? Он тоже человек Князя. Можем ли мы ему доверять?

— За это не волнуйся. Лео можно назвать как раз княжеской оппозицией.

Леопольд, услышавший свое имя, повернулся к нам, но лишь на мгновение — надо было следить за дорогой. Он так и не понял, о чем мы там говорили. Кстати, интересно, в этой машине тоже есть прослушка? Наверное да. Тогда надо будет поговорить с Лео где-то снаружи.

К Рубинштейна мы подъехали, когда уже стало смеркаться. Я здесь бывал нечасто — много ли денег у провинциального студента для похода по дорогим барам? Но знал, что Рубинштейна — место популярное. Некоторые даже устраивали забеги по барам, с каждым новым все больше теряя человеческий вид. Бесу бы понравилось. Но почему чуры выбрали именно это место своей резиденцией?

Нечисть, кстати, я почувствовал сразу. Сила была такой, что даже у меня ноги подкосились.

— Почему здесь? — спросил я по-русски. И понятно, кому был адресован этот вопрос.

— Так не знаю, исторически сложилось, — ответил Лео. — Такой же проход, как и везде. Только здесь всегда сидит голова чуров. Да и их самих здесь изрядно. Поэтому, все, кто ведут дела с чурами, приходят сюда. А здесь такая текучка, что никто и не заметит пары десятков странно одетых людей.

К слову, в этом он оказался совершенно прав. Даже сейчас, не в самый час пик, народу было с избытком. Я как-то после своего Выборга отвык от толп людей, поэтому чувствовал себя не сказать чтобы комфортно.

— Анфалар, давай быстрее покончим с этим.

Безумец был со мной категорически согласен. После крохотного Фекоя, тишины Скугги и Мертвого леса, Рубинштейна явно представилась для изнаночника филиалом Ада на земле.

Чуры находились за небольшой дверью с чуть поблескивающей вывеской «Проходная». Как сказал бы один матерый режиссер в прошлом: «Иронично». Не знаю, чего они так шифруются? Их же хист оберегает. Вот даже заморочились с вывеской: «Закрыто на спецобслуживание».

Впрочем, дверь была открыта. После грохота улицы услышать за ней легкую блюзовую импровизацию оказалось как минимум неожиданно. Мы не успели сделать и несколько шагов по лестнице вниз, как перед нами вырос чур. Такой — рядовой, со здоровенным лбом и легкими залысинами.

— У меня назначена встреча с головой, — сказал Анфалар.

Чур легонько кивнул и перевел взгляд на меня. Я отрекомендовался должным образом, добавив в конце, что сопровождаю почтенного рубежника из Скугги. Уже давно понял, что обычаи у разных существ многое значат. И чуры здесь не были исключением.

Лобастый, кстати, долго и внимательно буравил меня, словно пытался рассмотреть что-то в моих глазах, но в итоге отошел в сторону. Давая понять, что нам можно пройти.

А вот на Лео, такое ощущение, легла моя бедовость. Потому что его чур даже слушать не стал. Просто отвернулся и махнул нам рукой. Мне сначала показалось, что ратнику тоже разрешили пройти. Но все это длилось ровно до тех пор, пока мы не достигли коридора с множеством дверей, и чур не повел нас к дальней. Уже здесь в воздухе появилось несколько его соплеменников, которые мягко, но уверенно отделили Лео от нас.

За последней дверью и находился глава. Кстати, ничем не отличимый от других чуров. Разве что волос у него оказалось много меньше, чем у остальных, и по возрасту он был старше. Прям совсем дряхлый старичок. А, еще хист. Вот промыслом тот значительно выделялся. Не слабее опытного кощея.

После повторения приветственных процедур выяснилось, что старичка звали Любослав. Он сидел за крохотным, но вместе с тем высоким столом на высоком стуле, постукивая длинными ногтями по пергаменту и внимательно рассматривая нас.

— Давно ко мне не приходили воины Скугги. Хотя ты… — он задержал взгляд. — Из этого мира. Редко, редко кого отмечает Изнанка. Цени это.

— Ценю, — коротко ответил я, пытаясь унять в себе зуд.

Я чуток нервничал, поэтому больше всего сейчас мне хотелось начать ерничать. Чего делать было совершенно нельзя.

— Вы принесли Осколок? — спросил он.

— Да, — вытащил означенный предмет из сапога Анфалар. — Вот.

Подскочивший тут же молоденький чур бережно принял Осколок и мгновенно очутился возле главы. Любослав не стал брать предмет силы. Он лишь бережно погладил его, словно ребенка.

— Совсем тонкий. Но это ничего, ничего. Монетами или артефактами? — спросил он у Анфалара.

— Монетами, — ответил Безумец.

— Хорошо, сейчас Огнеслав принесет деньги.

И тут я понял, что пришла пора действовать. Чур-прислужник исчез с Осколком, а глава замолчал, продолжая смотреть на нас. Что-то мне подсказывает, если спросить его напрямую об Осколках, то черта лысого он мне расскажет. Значит, можно попробовать схитрить.

— Любослав, сколько работающих проходов в радиусе километра? — спросил я.

— Четыре прохода.

— А мы с Анфаларом можем воспользоваться одним из них одновременно? — задал я следующий вопрос, когда Любослав еще заканчивал отвечать на предыдущий.

— Если никто из рубежников не против, они могут переходить вместе.

Я продолжал частить. Со стороны это казалось, будто жадный до знаний юноша дорвался до мудрого старца.

— А сколько всего переходов в Петербурге?

— Сейчас работает шестнадцать переходов.

— Зачем вы скупаете Осколки?

— Чтобы восстановить Ось…

Глава чуров не сразу понял, что успел проболтаться. Уловка старая как мир. Сначала ты быстро спрашиваешь всякую чушь, а вот потом уже задаешь самый важный вопрос. Типа: «Кто убил Кеннеди?», «Существует ли Дед Мороз?» или «Изменяла ли ты с соседом?».

И кстати, я давно заметил, если ты считаешь себя мудрым чуваком, который как минимум умнее всех остальных, то легче попадаешься на всякие дурацкие трюки.

Вот только порадоваться своей удаче и гибкости ума я не успел. Потому что глава с небывалой прытью бросился к нам, схватил за грудки и…

Нет, то, что мы переместились, я догадался сразу. Вот только непонятно, куда именно. По флоре место напоминало Скуггу. Что-то серое, невзрачное, рассыпающееся под ногами. Даже сразу не скажешь, что это — песок или пепел?

Что до земли, если ее можно было так назвать, то она дрожала. Словно под ней извергались тысячи вулканов. А еще воздух.

Я даже не сразу сообразил, как это объяснить. Сначала меня окутало могильным холодом, а в следующую секунду обожгло пустынным зноем. Причиной тому был ветер, который постоянно менялся.

И небо. Я никогда не видел такого странного неба. Словно в плотную пелену облаков выстрелили шрапнелью и проделали тысячу крохотных прорех. И из них бил такой яркий свет, какого я не видел. Это даже был не свет, чистая энергия!

Анфалар схватился за лицо и упал на колени. Я держался, но и у меня потекли из глаз слезы. Не потому, что мне тоже было очень больно здесь находиться. Я чувствовал его мучения. Круто, мало мне Юнии!

Это был враждебный для нас мир. Не опасный флорой или фауной. Я чувствовал, что несовместим с ним на уровне атмосферы, хотя продолжал вдыхать странный — то холодный, то знойный воздух. Даже зубы заболели. А после и тело стало потряхивать. Я понимал, что долго мы тут не протянем