Запретная нота (ЛП) - Аларкон Нелия - Страница 25

Вот так.

Он командовал каждым учителем в Redwood Prep.

Одно слово.

Один щелчок пальцами.

Меня трясёт так сильно, что Зейн наверняка это замечает.

Его тёмный взгляд скользит по мне. Он со злостью захлопывает дверь и запирает её.

Я вскакиваю на ноги.

— Что, чёрт возьми, ты себе позволяешь?

Он идёт по комнате, хмурясь.

— Ты не можешь так просто взять и сделать. — Я бросаю руку на дверь. — Ты не можешь просто прогнать своих учителей, запереть двери и вести себя так, будто ты здесь хозяин. Потому что это не так. Тебе не принадлежит Redwood Prep, и я тебе не принадлежу. Так что убирайся с глаз моих долой.

Он по-прежнему стоит у моего стола и смотрит на меня своими грозовыми голубыми глазами.

Кажется, что весь мой мир сжался до этого момента, до этого гнева, до этого отчаяния.

Я бросаюсь на него, во мне взрывается торнадо из боли, гнева и вины.

— Что? Чего ты хочешь, Зейн? — Я понижаю голос до резкого шепота. — Ты думаешь, я позволю тебе снова трахнуть меня, если меня уволят? Поэтому ты это сделал?

— Я не делал.

— Я тебе не верю.

— Лгунья. — Он прижимает ладони к столу, по обе стороны от моей дощечки, и наклоняется. — Ты веришь мне, Грейс. Ты просто хочешь выместить на ком-то свою злость. Хорошо, если этот кто-то — я, но хотя бы имей мужество признать это.

Эмоции, бурлящие в моей груди, достигают предела.

Я замахиваюсь на него.

Он хватает меня за руку. Грубые пальцы обхватывают моё запястье.

— Отпусти меня, Зейн.

— Это был не я.

Моя вторая рука проносится по воздуху и бьёт его по лицу.

Он хватает и это запястье. Мои бёдра больно вжимаются в стол, когда он тянет меня вперёд, так что мы встречаемся посередине. Мир исчезает, остаются только его горящие синим пламенем глаза и ровное мятное дыхание на моём лице.

Я замираю, мой гнев трескается под его глубоким, леденящим душу взглядом. Напряжение между нами разрастается, как хлыст, больно ударяя по всем моим защитам и оживляя неоспоримую связь между нами.

— Я этого не делал. — Его слова вылетают стаккато. Короткие, пронзительные истины. — Мне нужно, чтобы ты это знала. Мне важно, чтобы ты это знала.

— Я… — Начинаю я, но тут раздается стук в дверь, и сжимаю губы, сдерживая бурю слов, давящих на моё горло и отчаянно пытающихся вырваться на свободу.

Я хочу верить тебе. Я верю тебе, но это не нормально. Мы не можем вот так оставаться одни в одной комнате. Это было небезопасно раньше, и это определенно не нормально сейчас. Я не знаю, что делать. Я знаю только, что не могу получить тебя. То, что мы сделали, то, что мы есть, — это неправильно.

— Простите? Я кое-что забыла. — Доносится из-за закрытой двери слабый голос учительницы.

— Заберёшь позже! — Кричит Зейн.

Все затихает.

Подавляю стон разочарования и вырываюсь из его объятий.

Ещё только восемь утра, а сегодняшний день уже превратился в сплошное дерьмо. Я чуть не расшибла себе голову в душе, мой сводный брат лизал мне шею, и мне это нравилось, мою репутацию размазывают по всему кампусу, а я все ещё чувствую что-то к человеку, к которому не должна ничего чувствовать.

Теперь мне придётся беспокоиться о том, что я потеряю работу в Redwood Prep.

— Дай мне время разобраться с этим. — Говорит Зейн, проводя рукой по волосам.

— Нет. — Огрызаюсь я. — Ты ничего не делаешь. Я сама разберусь.

Зейн смотрит на меня своими кричащими голубыми глазами.

Звонит мой телефон.

Я ныряю в сумочку за ним и прижимаю к уху.

— Что?

— Мисс Джеймисон? Это кабинет директора.

Цвет исчезает с моего лица, и я чувствую, как комната кружится.

— Директор Харрис хочет вас видеть.

Джинкс: Картинка стоит тысячи слов, но можно ли доверять этим словам?

Как настоящая говядина и веганская говядина выглядят одинаково, а на вкус отличаются, так и у фабричных скандалов нет одинакового запаха. Принесите мне золото, и я продам его. Принесите мне камень, окрашенный в желтый цвет, и я его выброшу.

Оставайтесь в безопасности.

До следующего поста держите своих врагов близко, а свои секреты — ещё ближе.

— Джинкс.

ГЛАВА 19

ГРЕЙС

\

Директор Харрис ждёт, стиснув пальцы и сцепив руки перед своим плохо сидящим на нем серым костюмом.

Харрис — маленький, невзрачный человек, чья голова едва достигает высоты его массивного кресла. Свет отражается от лысеющей головы, всегда покрытой блестками пота, словно его тело знает, что он виноват, и нуждается в способе выразить это.

— Присаживайтесь, мисс Джеймисон.

Он указывает кривым пальцем.

Я опускаюсь в кресло, хватаясь за ручки.

Комната мне незнакома.

Стены чёрные с золотом. Дорогие произведения искусства свисают друг с друга в тошнотворной мешанине. Как будто покупатель выбирал по ценнику, а не по сочетанию.

Мой взгляд возвращается к Харрису, и я ёрзаю в кресле. Мне не по себе. Неудобно.

Одно дело — видеть Харриса на школьных мероприятиях или на собраниях учителей, но я делала все возможное, чтобы никогда не оставаться в его кабинете одной.

И не потому что я хочу избежать неприятностей.

А потому что, видя его лицо, я вспоминаю Слоан.

В ту ночь, когда она пропала, ей позвонили.

От Харриса.

Она ответила на звонок на улице. Я так и не услышала, что она сказала.

Знаю только, что она не вернулась.

Мысли о Слоан заставляют моё сердце кричать от боли.

Я закрываю глаза.

На мгновение погружаюсь в темноту.

В печаль.

Сожаление.

Ярость.

Мои пальцы сжимаются в кулаки, и мне приходится сдерживаться, чтобы не выпустить их из рук.

Харрис улыбается мне.

— Это наша первая беседа один на один после собеседования при приеме на работу, верно?

Я опускаю подбородок.

— Кажется, будто только вчера вы вошли в эти двери, разложили свое резюме перед нашей комиссией по найму и сказали, что хотите отдать долг школе, которая изменила вашу жизнь.

Сильно прикусываю губу.

— Как вы знаете, вы самый молодой учитель в Redwood Prep. Всего на несколько лет старше наших старшеклассников. Некоторые скажут, что разница в возрасте совсем невелика.

— Кто бы мог так сказать? — Перебиваю я его.

Его губы кривятся ещё больше, а края так высоко поднимаются над лицом, что он становится похож на Джокера.

Я выжидающе смотрю на него.

— Широкая общественность. — Медленно произносит Харрис.

Наклоняю голову.

— Широкая общественность — это причина, по которой вы вызвали меня в свой кабинет?

Харрис делает паузу, оценивая меня. Я изо всех сил старалась не быть с ним агрессивной.

За почти год работы в Redwood Prep я ни разу не высказалась на собраниях и не выразила несогласия ни с одной из его политик.

Когда у Каденс и Серены были проблемы, я боролась с ним на каждом шагу, оставаясь при этом настолько послушной и непритязательной, насколько это было возможно.

Он облизнул губы, сдвинувшись так, чтобы показать свое недовольство.

— Вы расстроены, мисс Джеймисон?

— Просто пытаюсь понять, почему я здесь.

— Расслабьтесь. Это дружеская беседа. — Он сверкнул на меня большими зубами. — Не стоит нервничать.

Чуть не фыркаю.

— Хотите чаю? Кофе?

Я бы хотела, чтобы ты перешёл к делу.

— Нет.

Он осторожно переводит взгляд с меня на награды, обрамляющие его стены.

— Вам нравится здесь, в Redwood Prep?

— Все хорошо.

— Для учителя английского языка вы, кажется, не используете описательный язык.

— Мне нравится еда в кафетерии.

Он смеётся, и от этого у меня кровь идёт из ушей.

— Мне любопытно. Почему вы захотели стать учителем?

Я сжимаю пальцы в кулак.