Тьма. Том 1 и Том 2 (СИ) - Сухов Лео - Страница 58

А надо ведь и о личной безопасности не забывать!..

- Я – Вася! – гордо заявила обладательница девичьего голоска, лихим движением кругленького бедра отодвигая стул и усаживаясь напротив.

И даже не спрашивая, согласен ли я.

Первое, что я хотел сказать, было:

- Гуляй, Вася!

Второе:

- Смотри, сколько пустых столов! Вовсе незачем надоедать мне!

Третье:

- Плохо быть Васей, когда ты девочка…

А потом я всё-таки подумал, что ссориться с другими учащимися – себе дороже. Тем более, девушка не проявляла никакой агрессии, а всего лишь хотела пообщаться. Поэтому я сделал ещё пару глоточков, неторопливо покатал чай на языке, наслаждаясь терпким вкусом… И вежливо представился:

- Фёдор.

- Ты на первом году обучения? – не унималась общительная девица, умудряясь проявлять равносильный интерес как ко мне, так и к мясному рагу в своей тарелке.

- Пока неясно, – признался я, краем глаза разглядывая собеседницу. – Может, и на втором…

На красивом личике Марии Михайловны шрам выглядел инородным и неуместным. Я бы в жизни не сказал этого вслух, но факт остаётся фактом: метка двусердого казалась на ней пятном, которое отчего-то очень хотелось стереть.

А у Васи даже шрам умудрялся выглядеть мило. Нет, ещё не красиво, отнюдь, но мило. Да и сама Вася была именно милой. В ней не было какой-то обжигающей красоты, зато имелось целое море обаяния.

И она не стеснялась расплёскивать это море вокруг…

- Вот здорово! Повезло тебе: не надо будет год с «тенькой» мучиться! Я, кстати, тоже пойду на второй год обучения. Снова… Один раз уже пошла в прошлом году, но вылетела на шесть месяцев. Пришлось оставаться на второй год.

- Не повезло… – чтобы поддержать разговор, вздохнул я.

- Не, наоборот! Мне мои однокашники не нравились! Таких снобов в том году набрали, что просто жуть!.. А на втором году обучения вроде ребята нормальные. Там одна только Королева от всех нос воротит…

- Королева? – уточнил я.

- Ага… Какая-то фифа. Поступила в прошлом году, нос задирает, смотрит на всех свысока… Увидишь ещё… А ты ничего такой! Общительный! – одобрила Вася.

А я не стал её расстраивать тем, что она мне просто выбора не оставила. Впрочем, было у меня ощущение, что если бы я и захотел чем-то Васю расстроить, то все мои усилия эта ходячая непосредственность проигнорировала бы.

Есть такие люди, у которых мама с папой где-то упустили момент. Может, лишний раз по заднице не отвесили. А может, и сами недалеко ушли от своих отпрысков. И вот, пожалуйста: их выросшее чадушко уже крутит-вертит людьми, как ему вздумается. И не замечает ни намёков, ни открытых просьб свалить в закат.

А главное – таких ничем не прошибёшь, если ты обычный человек, у которого есть остатки совести. Чтобы добраться до болезненных точек Васи, пришлось бы идти на самые гнусные приёмы. Потому что даже если бы я полным иронии голосом спросил:

- Ты, правда, думаешь, что ты красивая?

…Боюсь, ответ был бы таким, что это я бы чувствовал свою неполноценность, а не она.

Например:

- Конечно! Я самая красивая девушка в мире! А ты давно был у офтальмолога? Сходи! Я волнуюсь за тебя!

Ни знания Андрея, ни мой личный опыт не могли подсказать, как избавиться от такого собеседника, не показав себя последним козлом. А значит, всё, что мне оставалось – это поддерживать её монолог:

- Хуже всего то, что на втором году все уже прошли первый кризис. Почувствовать «теньку» – ваще несложно. А вот прогнать пару тысяч капель – вот это всё, тушите свечи! А пока не прокачаешь… – Вася сделала страшные глаза и сообщила ужасную тайну: – …Покусайловна тебе зачёт не поставит.

- А кто такая… – я тоже сделал страшные глаза и спросил шёпотом: – …Покусайловна?

- Проректор ТриэМ, Малая Мария Михайловна! – так же тихо, тоном заговорщика, ответила Вася. – Мелкая такая, и на каблучищах! Она ещё тебя в училище принимать должна была.

- Точно… – кивнул я, размышляя о том, знает ли Мария о своей репутации. – А почему она Покусайловна?

- Потому что только накосячь, и всё. Секир-башка! Будешь сидеть на жёстком-прежёстком стуле в её кабинете, краснеть, потеть и объяснять, почему ты такой красивый, а она должна с тобой возиться!..

- Красивый? – не сразу понял я шутку юмора.

- Ну ты либо красивый, либо умный. Я вот красивая! – с тяжёлым вздохом призналась Вася.

- Я тогда буду умным, – решил я. – Ради разнообразия.

- Ну попробуй!

- Фёдор! Вот вы где!.. – застыв на пороге, сообщила на всю столовую девушка с длинными светлыми волосами, заплетёнными в тугую косу.

- У-у-у-у… Елизавета Дмитриевна… Ты попал! – тихонько оценила Вася, ещё больше округлив глаза.

- Фёдор, Мария Михайловна ждёт в кабинете на разговор! – Елизавета Дмитриевна, то есть Лизонька, близко не подходила: видимо, к ней должен был бежать я.

– И всё-таки красивый… – бросила мне на прощание Вася.

А я просто отсалютовал ей остатками чая, невыразимо завидуя тому, что детство у этих великовозрастных малышей будет продолжаться ещё, как минимум, три года.

Моё, похоже, закончилось уже бесповоротно.

Как только я поравнялся с Лизонькой, она развернулась и решительно повела меня по коридору. А стоило нам выйти в парк, доверенная Марии Михайловны, наконец, решила заговорить:

- Василиса Орестовна Булатова – дочь Ореста Викторовича Булатова, головы Пограничного управления Военного Приказа в Ишимском княжестве. Не смогла перевестись на третий год обучения после нападения на кортеж её отца в прошлом году. Лекарям пришлось лечить тёмное омертвение, которое прилетело по бедной девочке.

- Почему она тогда не в Ишиме учится? – не понял я.

- Полтора года назад её отец переехал сюда, чтобы вести некое расследование. С тех пор он и ещё два десятка чинов живут в Покровске-на-Карамысе. Между тем, расследование всё ещё не завершено. Многие считают, что, на самом деле, Булатов попал в опалу у его светлости Дмитрия Фомича Дашкова… Но я бы не стала верить этим слухам. Даже если Булатов и попал в опалу, то когда он из неё выйдет – тем, кто смеялся над ним, мало не покажется. Вам полезно знать, с кем будете учиться, Фёдор Андреевич… Если понадобится консультация – обращайтесь! – на ходу подытожила Лизонька, встряхнув толстой русой косой.

- Спасибо, буду иметь в виду, – искренне поблагодарил я эту ценнейшую девушку. – А не подскажете ли, кем является молодой человек, которого я на днях встретил в нашей столовой?.. У него тёмные волосы, нос с горбинкой, тёмные глаза и колючий взгляд. И ещё тонкий шрам под глазом.

- Это Ставин Андрей Васильевич, внук известного в нашем городе нефтедобытчика, Андрея Петровича Васильева. Молодой человек весьма заносчив, поэтому будьте с ним осторожны, – сдвинув бровки, посоветовала Лизонька. – В этом году он заканчивает обучение. Ожидается, что пройдёт до седьмого кризиса включительно. И уже сейчас является отроком первого ранга.

- И ещё раз спасибо! – кивнул я, слегка опешив от обилия информации.

Будучи обычным человеком, я как-то не задумывался о том, чтоб держать в уме такие особенности чужих биографий. А теперь… Ну да, чем выше забираешься, тем внимательнее надо следить за нюансами родственных связей в своём круге общения. Ляпнув не то и не тому, можно запросто попасть впросак.

Так что информацию от Лизоньки я не просто запомнил, а постарался накрепко вколотить себе в память. Это там, в столовой, я мог общаться с обычной девушкой Васей. Но и тогда в голове всё равно стоило бы держать, кто у неё папа.

Нет в этом училище никаких обычных девушек, и не будет.

Мария Михайловна пребывала в глубокой задумчивости. Удобные кресла из её кабинета успели унести. Зато на своё место вернулся знаменитый, как оказалось, стул для наказаний. Точнее, для нерадивых учащихся.

Я осторожно примостился на него и стал ждать, когда проректор обратит на меня своё драгоценное внимание.

- Дай угадаю… Ты даже не удосужился посмотреть, как зовут ректора нашего училища? – наконец, произнесла Мария Михайловна после долгой тишины.