Тьма. Том 1 и Том 2 (СИ) - Сухов Лео - Страница 31

Что-то мягкое подо мной тоже обрело некоторую конкретность. С учётом того, что это мягкое шевелилось, несложно было догадаться, что это человек. А судя по тому, что почувствовала моя левая рука, поднимаясь к голове – подо мной лежала женщина. Худенькая…

К слову, женщина проверку тоже почувствовала. Призывы меня любимого и дёрганье щёк на несколько секунд прекратились. Отчего я сделал вывод, что лежащая подо мной женщина и есть тот, кто хлещет по щекам и зовёт меня.

А зачем зовёт?..

Я попытался двигать и правой рукой, но её нещадно чем-то зажало. И она не отзывалась на мои приказы двигаться. Только постреливала какой-то противной болью.

- Федя!.. Федя!.. Приём!.. Федя!..

К слову, каждая пощёчина отдавалась болью в голове, и я решил, что пора раскрыть карты. Ну то бишь, сообщить, что я проснулся, и тем самым избавить щёки от ударов.

- Всё… Всё… Я встаю!.. – сообщил я неизвестной худенькой женщине с тонкой талией и неплохим изгибом бедра.

- Федя!.. – голос звучал как-то приглушённо. – Ты помнишь, кто я?

- Неа… Но ты женщина! – честно признался я. – С бёдрами, талией… Красивая, наверно…

- Спасибо! – сдавленно прошептала моя собеседница. – Но я проректор… Помнишь?.. Василёк… Ты поступаешь…

В этот самый момент в мою голову всё-таки вернулась память. Полностью. Сразу из двух мозгов, так сказать. И я вдруг осознал страшную вещь! Все девяносто два килограмма Фёдора Седова сейчас разлеглись поверх хрупкой Марии Михайловны. И пусть на некоторых её частях я лежал бы и лежал, но другие, жизненно важные, наверно, сдавливать не стоило…

- Седов! Да слезь ты уже с меня! – в унисон с этой мыслью захрипела Мария.

- А… Мария Михайловна, сейчас я…

Я попытался.

Честно попытался. Левой рукой упёрся во что-то металлическое за спиной женщины. А затем осторожно поискал место для упора ног. И нашёл.

И даже ничего не отдавил бедной госпоже проректору.

В общем, на сантиметр-полтора я поднялся. За что заплатил жутким взрывом боли в голове и адской тошнотой.

- Дальше не могу… – просипел я. – И долго так не смогу…

- Сколько у меня в запасе времени, чтобы продышаться?! – уже нормальным голосом спросила Мария.

И да, дышала она теперь почти полной грудью, отвечаю. Я эту полную грудь на вдохе ощущал.

- Минуту… Две… Три… – пребывая в крайне неустойчивом положении, с трудом признался я. – Не знаю… Вам надо… В сторону сместиться… Там место есть… Точно…

- Так, терпи! Дыши! Живи! Я смогу! – Мария начала извиваться подо мной, а я, стараясь всё делать медленно и аккуратно, пытался ей помочь.

Ну как мог... После минуты мучений, сопений и пыхтений, в которых не было никакого эротического подтекста – хотя со стороны всякое могло показаться – я оказался левым боком на полу... Точнее, на задней стенке шкафа. А Мария Михайловна сумела отвоевать место между мной и погнутой стенкой.

Правда, наша совместная поза стала, скажем честно, ещё более компрометирующей.

- Так, теперь разберёмся с тобой! – сообщила Мария, и её руки заскользили по моим плечам, по шее, по голове…

А затем последовал вердикт:

- Где затылок разбил в кровь?

- Дверью приложило, когда шкаф корёжило, – признался я.

- Тошнит? – озабоченно уточнила она.

- Есть чуть-чуть…

- Понятно… Мне бы до спины твоей дотянуться, там кровищи было… Ладно, главное, что живой! – решила Мария, ободряюще потрепав меня по щеке. – Впервые чуть не потеряла ученика ещё до его зачисления… Позор на мою голову, позор!

- Главное, что вас не потеряли… До моего зачисления… – выдавил из себя я.

- А… Что это?.. Что?..

Собственно, растерянность Марии была понятна. Где-то в районе моего правого кармана весело играла модная попсовая песенка, которую я поставил на вызов с одного-единственного контакта. А потом песенку продублировал виброзвонок.

- Телефон мой… – ответил я.

- Телефон?! – обрадовалась Мария. – Так надо ответить же! И позвонить потом! И… Нас спасут!

- Ага… Только я до него не дотянусь! – признался я. – Он в правом кармане.

- Я дотянусь! – Мария принялась судорожно лезть мне вот прямо… почти… практически… не туда!

- Это не карман?.. А это?.. Да, это не карман, он должен быть левее! – судя по интонации, Мария нахмурила бровки. – Ага, нащупала!

- Только не торопитесь! – внезапно осипшим голосом попросил я. – Просто достаньте его и включите… Ой, нет! Сбросьте! Просто сбросьте!

- Как это сбросьте?! – возмутилась Мария. – Вдруг важное что-то?

- Ничего! Сбросьте!..

- Ставлю на громкую! – предупредила она меня.

Несчастная! Знала бы она, какой невыразимый ужас собирается впустить в наш шкаф! Но Мария не знала. Вот и судила, видимо, обо всём со своей колокольни.

- Федя! – мамин голос ворвался в темноту шкафа, которую лишь слегка рассеивала подсветка телефона. – Ты что, решил со мной не разговаривать? Почему до тебя никак не дозвониться?!

- Мама… Понимаешь… Связь есть не везде…

- Рассказывай мне! Эта связь даже в подземке ловит! Она у тебя даже на границе была! А сейчас ты, значит, залез туда, где не ловит? Где ты такое место нашёл? Мне кажется, ты просто меня игнорируешь!..

- Ну да, залез, мам… Такое себе место… – признался я, глядя, как в полутьме давится смехом Мария.

- Федя! Я узнала, что можно подписать отказ становиться меченым! Всё, что нужно – это пойти и…

- Мама! Отказ пишется при проращивании чёрного сердца! – прервал её я. – А у меня Боевое Рождение. Оно у меня уже есть!

- Ты что, кричал сейчас? – удивилась мама. – Ты как с матерью разговариваешь?

- Напряжённо! – рявкнул я, глазами показывая Марии, чтобы та сбросила, но эта вредная женщина и не подумала меня спасти.

- Я слышу, что напряжённо! А почему ты так напряжённо разговариваешь? Я просто забочусь о тебе! Вдруг ты станешь тёмным?! У кого сердце чёрное, у того и душа чернеет, понял?! И не отказывайся от моей помощи! – гневно резюмировала родительница.

- Мам, а давай потом поговорим… – устало попросил я.

- А почему потом? И чем тебя, кстати, заявление об отказе не устроило? – возмутилась мама.

- Тем, что это не мой вариант! Ты плохо читала! Невнимательно! Никто от меня уже никаких заявлений не примет, хоть обпишись! Ты прежде чем советовать, сначала в вопросе разберись! – не выдержал я.

- У меня Василиса Анатольевна разбирается! У неё муж был меченый! – обиделась мама.

- Тётя Вася в себе разобраться не могла! Три любовника при живом муже одновременно! А ты хочешь, чтобы она в законах разбиралась?! – повысил я в сердцах голос.

- Ясно… – хмыкнула мама и, наконец, повесила трубку.

- Что, сложно было отключить?! – простонал я.

- Прости… Я не могла… Это очень смешно… Прости…

Марии понадобилось с полминуты, чтобы перестать бессовестно ржать.

- Весёлая у тебя мама. Хоть не из булатовцев?

- Нет, – буркнул я.

- А то смотри. В Ишиме случай был, когда родители-булатовцы зарезали учащегося, когда он домой погостить приехал! – рассказала Мария. – А твоя прям…

- Да не из булатовцев она, а из барановцев! – отрезал я, закрывая тему.

- А это такое движение? – не поняла Мария ни закрытия темы, ни моего ответа.

- Это не движение, а бараны! Как новые ворота увидят, так и долбятся в них, пока рога не обломают! – ответил я. – Упёртая она, в общем. Но хорошая.

- Поня-а-атно… Так… Я твоим телефоном воспользуюсь, ага?

Я молча кивнул. А Мария, открыв набор номера, быстро вбила цифры на виртуальной клавиатуре. Благо мой телефон был сейчас у неё прямо перед лицом.

- Училище имени Потапа Ратмировича Василенко в Покровске-на-Карамысе, слушаем вас! – как-то нервно сообщила трубка после небольшой паузы.

- Лиза, это Мария Михайловна! – отозвалась проректор.

- Мария Михайловна?! Мария Михайловна! Нам тут звонили… – голос начал отчётливо всхлипывать.

- Так, Лиза, соберись… Когда звонили, передали что-то важное? – уточнила Мария.