Тьма. Том 1 и Том 2 (СИ) - Сухов Лео - Страница 24

- Послушайте, Седов! А ну-ка прекращайте эти воинские замашки! – потребовала Малая М.М.

А для убедительности ткнула ухоженным пальчиком с маникюром цвета «кофе с молоком» мне в папку на уровне груди:

- Что это вы тут развели царскую армию? Нормально общаться не умеете? Вчера ещё с саксами воевали, в окопах кашу ели?

- Так… Вчера не воевал. Три дня назад воевал. Не с саксами… – опешил я, глядя в её безжалостный азиатский прищур и осознавая, что пощады не будет.

- Прекращайте!

- Так точно… – растерялся я, уже видя, что Малая вот-вот выставит меня вон, и что я сам приблизил этот миг ещё на шаг. – Виноват…

Прищур проректора опасно дёрнулся, а бровь поползла вверх.

- Исправлюсь… Ой… Дерьмо!..

В этот момент бровь Марии Михайловны вернулась на место, глаза перестали напоминать чёрные чёрточки, а губы искривились в приветливой улыбке:

- С последним утверждением вы, молодой человек, определённо стали ближе к академическим кругам нашего царства! – довольным голосом заметила она.

- Прошу прощения, Мария Михайловна! Само вырвалось! – краснея, извинился я.

- Ну раз уж из вас ещё способна вырваться нормальная, хоть и вульгарная человеческая речь… Давайте вашу папку, Седов! – Мария Михайловна требовательно выставила руку вперёд, ладонью вверх.

Я осторожно отвёл от рубашки свою единственную защиту против этой гарпии… И так же осторожно водрузил её на маленькую, но цепкую ладошку. А проректор, ловко перехватив папку пальчиками, указала ею на распахнутую дверь и тоном, неуловимо напоминающим нашего сотника, гаркнула:

- В кабинет!

И я двинулся в логово этой смертельно опасной твари.

- На стул! – за моей спиной грохнула дверь. – И сидеть!

Стул в кабинете был единственный. Он стоял прямо перед столом проректора. Обычный стул, но очень неудобный: как будто специально созданный для тихих малозаметных пыток. С металлической спинкой и маленьким круглым сиденьем. Я прямо как наяву представил, что поперечные прутья на спинке вот-вот вопьются мне в позвоночник… И осторожно примостился на самый краешек сиденья.

А проректор, обойдя стол, по пути скинула сумочку и висящей на сгибе локтя пиджак. И с довольным видом утонула в необъятном и несомненно удобном кресле, закинув ногу на ногу и листая папочку с моими данными.

Я туда заглядывал. В папочку, то есть. В самом начале шли мои оценки из гимназии. А также графа «личные победы в конкурсах и олимпиадах», напротив которой было всего одно слово: «ОТСУТСТВУЮТ». А далее – короткая справка о том, что «служил, не привлекался, не отличился» и немножко медицинских данных.

По мере чтения взгляд проректора становился всё грустнее, а лицо принимало скучающее выражение.

Но вот потом, когда она открыла последнюю страничку… Тут наконец-то на личике Марии Михайловны засияла однозначная заинтересованность:

- Боевое Рождение? – она посмотрела на меня так, будто разглядывает что-то, хоть и малоприятное, но, как оказалось, полезное. – Выжил при нападении Жнеца? Вот ты?

В этот момент я снова ощутил себя маленьким Федей, который впервые сморозил чушь у доски. А над ним возвышается его первая учительница, и её прямо-таки переполняет праведное возмущение.

- Ну это был маленький жнец… – зачем-то попытался оправдаться я, бережно храня остатки достоинства. – Уставший уже…

- Ага, приунывший! – кивнула Мария Михайловна.

А затем отложила мою папочку на стол и на миг застыла, внимательно меня разглядывая.

После чего тяжело вздохнула, элегантно взмахнула ножкой, меняя позу, и выудила из сумочки… Неплохой такой противоударный мобильный терминал «Урал-СЦ-2029-7А», который обычно использовали подразделения спецназначения для защищённого канала связи.

И что я мог сказать по этому поводу? Чтобы купить такую машинку, надо было служить на границе с Тьмой не три года, а все двенадцать!.. Стоимость этой маленькой коробочки приближалась к стоимости моего родного дома в пригороде Ишима. И так его бахать на стол может только человек, который не понимает ценности этого замечательного устройства.

Оно ведь противоударное не для того, чтобы его бить!

- Седов Фёдор Андреевич… Федя… – пока терминал загружал основную систему управления, Малая М.М. задумчиво рассматривала меня, а я, в свою очередь, рассматривал обшарпанный паркет под ногами.

И судя по тому, как сильно он был обшарпан в районе моего стула для наказаний – студенты сюда попадали часто.

- Как же занесло тебя к нам, Федя? – пробормотала себе под нос Мария Михайловна, со скоростью пулемёта щёлкая пальчиками по клавиатуре.

А затем её смертоносно-красивое лицо застыло непроницаемой маской… И только указательный пальчик правой руки периодически бил по клавише прокрутки, дальше перелистывая страницы документа. Эмоции Марии Михайловны выдавали лишь брови, которые с каждой секундой едва заметно поднимались – всё выше и выше...

- Любопытно! – проговорила она спустя почти минуту гробового молчания.

После чего придвинула папочку и, открыв её на моих оценках, начала водить взглядом с бумаги на монитор, и обратно.

- Нет, Федя, на нашем первом курсе тебе делать нечего! – наконец, решительно заявила она, а моё сердце ухнуло куда-то в пятки.

Нет, не то чтобы я боялся. И даже почти не расстроился, но…

Как представил, что мне придётся опять топать в Приказ, получать новое направление, ещё раз тратить деньги на гостиницу… Ну и, в целом, болтаться, как известная субстанция в проруби… В общем, градус настроения резко пополз вниз.

Но обиднее всего было, конечно, когда тебя вот так посылают… Тем не менее, спустя двадцать секунд, за которые Малая М.М. с кровожадным – не сомневаюсь в этом – удовлетворением отследила все эмоции на моём лице, последовало продолжение:

- Когда эти чиновники из Тёмного приказа присылают сюда людей, они как-то не задумываются о том, что у нашего училища есть принципы… Есть правила… Мы никогда не принимаем на курс больше пятнадцати человек! Никогда! А у нас на первом курсе уже шестнадцать учащихся… Куда ещё-то?

Догадываясь, что от меня ждут какой-то реакции, я покивал головой. Мол, понимаю, разделяю негодование, соболезную…

- Нет, Федя!.. Так, у нас что сейчас? Тридцатое? Ага… Так, а на втором курсе два дебила вылетели… И теперь там тринадцать человек: плохое число… Решено!..

На этих словах кулачок Марии Михайловны стукнул по столу:

- Будешь четырнадцатым!

«Ах ты ж Гендальф в юбке! – мысленно возмутился я. – Взломщиком не буду! Не надейся, пигалица!».

И на секунду оттого что здесь, в этом мире, не было книги про хоббита, стало грустно. Всё-таки в мире Андрея умели писать интересные вещи, и я не отказался бы сам их прочитать, а не ловить крохотные отрывки в воспоминаниях.

- Первый курс сдашь экстерном! – тем временем заявила Малая, снова взглянув в мои оценки и уже не так уверенно добавив: – Возможно… Так, курс юриспруденции для двусердых – нужен зачёт. Физическая и стрелковая подготовка – это ты точно сдашь. Курс истории… Будем считать, что я в тебя почти верю! И курс работы с «тенькой» – это ты точно сдашь.

- Да я вообще с «тенькой» не работал! – не удержав эмоции в узде, возмутился я. – А до начала занятий месяц остался.

- Сдашь! – с нажимом повторила Малая, уперевшись в меня тяжёлым взглядом раскосых очей. – Я тебя сама натаскаю, лично… И только попробуй мне провалиться!

В этот момент телефон проректора начал выводить затейливые рулады. Мельком глянув на номер, Мария Михайловна что-то тихо прорычала, но на звонок всё-таки ответила.

- Да?.. Приехал?.. Сам?.. Ну и езжай дальше, а я занята! – положив трубку на стол, Малая снова посмотрела в мои документы и тяжело вздохнула. – Тебе жить-то есть где, Федя?

- Нет, – признался я.

- А деньги есть? – уточнила проректор.

- Есть, на первое время хватит… Подъёмные выдали…

- В Приказе тебе сказали, сколько во время обучения платить будут?.. Нет?

Мария Михайловна закатила глаза и, подвинув к себе терминал, начала строчить очередную буквенно-пулемётную ленту.