Святой дьявол: Распутин и женщины - Фюлёп-Миллер Рене - Страница 42

Еще прежние чудотворцы Царского Села знали, как приобрести влияние на политическое руководство, разве не привлекался доктор Филипп к заседаниям императора и министров? Также и во время войны с Японией царь просил совета у юродивого Мити Колябы, а доктор Бадмаев стал его постоянным советником в вопросах дипломатии.

Поэтому никого не удивляло, что власть Распутина при дворе больше не ограничивалась делами личными и религиозными, что императрица все более стремилась употребить мудрость этого «Богом посланного человека» в решении государственных вопросов, ни минуты не сомневаясь в божественном просветлении Григория, будучи уверенной, что Всевышний, как предсказал Филипп, послал его царской чете в качестве истинного советника и «друга».

К этому добавлялась еще идея, которая в свое время побудила «Союз русского народа» использовать личность Распутина с политической стороны: Россию и династию могут спасти только действия народа, и появление обыкновенного крестьянина Григория Ефимовича мистически связано с этим. Бог послал царю этого мужика, чтобы тот перекинул мостик между государем и народом и открыл императору душу народную.

Чем сильнее поведение Распутина, его грубые манеры, мужицкие слова отличались от строгого придворного этикета, тем более явно императрица, боявшаяся одиночества в «идиллии», ощущала, что в данном случае она имеет дело с истинным представителем народа; она чувствовала, что он не стремится, как прочие, скрыть правду за гладкими притворными словами, что он говорит открыто и искренне то, что думает и чувствует. Ей казалось, что Григорий Ефимович был послан Небом, чтобы царь, сквозь малодушие придворных льстецов, мог услышать глас божий.

Сам император был вначале более осторожен, чем его супруга, и его сдержанность к Распутину не могла исчезнуть в один миг. Царица, очень обеспокоенная этим, сочла своей святой обязанностью использовать все свое влияние, чтобы преодолеть недоверие супруга. Она заклинала своего мужа прислушиваться к советам Распутина, исходившим от самого Бога, и всячески старалась его убедить, что Распутин, как никто другой, имеет самые добрые намерения по отношению к нему.

Когда уже во время войны император находился в ставке, Александра не уставала указывать в письмах на святость Распутина и призывать Николая последовать совету «друга». Так, однажды она писала:

В книге «Amis de Diue» один из апостолов говорит, что «страна, в которой государственным советником является божий человек, никогда не погибнет. Это очень верно! Мы должны верить ему и советоваться с ним; мы не имеем права думать, что он ничего не понимает, это очевидно, что сам Бог открывает ему все. Поэтому люди, не постигшие его душу, восхищаются его рассудком! Когда он благословляет какое-либо предприятие, оно заканчивается успешно, если он дает нам совет, мы можем в нем не сомневаться. Его жизненный опыт благословлен Богом, и он реже ошибается в людях, чем мы…»

В другой раз она рассказывает супругу о встрече с Григорием Ефимовичем:

Затем она снова пишет:

Императрица до глубины души верила в силу молитв Распутина и даже в то, что он способен укротить силы природы. Когда осенью 1915 года густой туман приостановил движение русской армии, она написала мужу в ставку:

И в другом письме императрицы речь идет о чудесной силе молитв Распутина:

Такая безграничная вера в святую силу «друга» объясняет то значение, которое Александра придавала пустяковым, освященным им предметам. В то время когда царь находился в ставке, Александра в письмах просила его, чтобы перед советом министров он обязательно провел по волосам расческой, которую ей подарил Распутин. Эту просьбу она повторяет и в телеграмме:

Император, вначале сопротивлявшийся указаниям этого сибирского крестьянина, под влиянием милой сердцу Алике, постепенно поддавался чарам «друга». Ему это было легко, потому что еще в ранней юности он был склонен к мистике и вере в посланных Богом «юродивых». Постепенно он, как и его супруга, стал убежденным почитателем старца. Однажды во время прогулки он признался своему адъютанту:

— Видите ли, если меня угнетают какая-нибудь забота, сомнение или огорчение, мне достаточно пять минут поговорить с Григорием, и я сразу же чувствую прилив сил и успокоение. Он всегда дает мне своевременные советы, и действие его добрых слов сохраняется в течение недель…

Но иногда привязанность царя к «другу» приводила к неприятным осложнениям, если речь шла о выполнении желаний Распутина в отношении разных просителей. Григорий вскоре взял себе за правило появляться у царя с прошениями, посылать записки прямо в Царское Село, но императору, при всем его уважении к старцу, было непросто удовлетворять желания всех страждущих из самых различных слоев и сословий.

Со временем царю, наконец, удалось убедить Григория посылать своих просителей непосредственно к нему только в исключительных случаях, но иногда это все же случалось, и монарх нередко оказывался в неловком положении, тем более, если Распутину удавалось склонить императрицу на сторону своего подопечного.

Как царь ценил и почитал Распутина, «спасителя его сына», это лучше всего можно понять из слов Григория, сказанных им монаху Илиодору:

«Папа обнял меня за плечи, — рассказывал он, — пристально посмотрел на меня и воскликнул: „Григорий, ты Христос, ты настоящий Христос!“ Я улыбнулся, а он повторил: „Да, ты Христос!“ В другой раз, когда мы как раз сидели за столом, папа сказал: „Григорий, ты знаешь, как я тебя люблю! Пожалуйста, приходи к нам каждый день, но не проси за других! Мне действительно очень тяжело не выполнить какую-нибудь твою просьбу!“»

Характерен также эпизод, происшедший однажды в Царском Селе во время обеда.

Наследник неожиданно спросил отца: «Папа, а Григорий Ефимович святой?» После чего император обратился к присутствовавшему при этом придворному священнику, отцу Василию, и попросил его ответить царевичу. Духовник оказался в довольно затруднительном положении и дал уклончивое объяснение, из которого не следовало ни отрицания, ни подтверждения. Царь сразу же поднялся и довольно резко оборвал разговор.

Политические взгляды Распутина и его манера претворять их в жизнь в полной мере соответствовали его крестьянскому характеру, и в этом смысле Григорий Ефимович действительно был представителем народа при дворе. Всем своим существом он всегда оставался простым мужиком, чувствовал себя им и понимал мысли и чаяния простого народа.