Переход (СИ) - Номен Квинтус - Страница 72

Алексей, конечно, даже не догадывался, что дом ему именно «разрешили» там купить: лично товарищ Сталин заметил, что «иметь рядом врача, который за неделю может от любой болезни лекарство придумать и человек вылечить», там будет весьма полезно. Да и товарищ Мельников за проект взялся после определенной рекомендации…

Но даже несмотря на «рекомендации», очень многое приходилось делать самому, а вот времени на все катастрофически не хватало — и, несмотря на все старания, Алексею ближе к концу мая стало абсолютно ясно, что превратить старую избу во что-то приличное он до свадьбы никак не успеет.

Осознание этого факта начало его печалить так сильно, что его впадание в депрессию не укрылось от взгляда «специально обученных товарищей», так что перед началом очередной зачетной сессии к нему в комнату в общежитие вломилась лейтенант Ковалева (официально «вернувшаяся из академического отпуска по рождению ребенка») и прямо в лоб спросила:

— Лёш, тут ходят непроверенные слухи, что ты в связи с окончанием обучения жениться собираешься. Это дело, конечно, не мое, но во-первых, студсовет интересуется, чего тебе на свадьбу подарить, а во-вторых, мне уже интересно, с чего это ты с каждым днем все мрачнее становишься. Учти, ты нам всем столько уже помог, что мы до гробовой доски с тобой не расплатимся, а вот помочь чем можем…

— Вот именно, чем можете. А в том, что мне надо, не сможете: я хотел дом как-то обустроить, чтобы в него жену не стыдно было привести… ты это, никому все же про свадьбу не рассказывай.

— Не расскажу, все и так уже знают кому интересно. Потому что всем нашим одиноким мамашкам это интересно до жути — но ничего, утрутся. А в чем с домом-то загвоздка? Может субботник комсомольский устроим или, лучше, молодоматеринский…

— Я просто боюсь, что жизнь в деревенской избе…

— Тьфу ты, я думала у тебя что-то серьезное. Успокойся, ходят другие непроверенные слухи о том, что за все, что ты натворить успел, кое-кто тебе в Москве жилье нормальное предоставит, причем уже в день свадьбы. Но ты тоже об этом никому, а то мне выговор будет гарантирован…

— Даже так? А кто тебя наказывать будет, Виктор Семенович?

— Нет… слушай, давай это оставим между нами. Я все же не должна была, а ты тут такой грустный ходишь… непорядок. Ты же на самом деле стольким нашим помог! Да и как врач… даже я очень многого из того, что ты делал, не знала.

— То есть ты в институте просто дурочку валяла? А на самом деле ты уже…

— Делать — так по большому, падать — так с грохотом: я военврач второго ранга, но дурочку не валяла, на фронте я всего лишь хирургией занималась после четвертого курса, так что здесь всерьез учиться все равно пришлось. Ладно, я уже на пару статей наговорила, пойду сдаваться: может, хоть дочку пожалеют.

— Не надо никому сдаваться, я и так был уверен, что меня пасут. Просто на других думал… а ты вообще молодец, лучше всех маскировалась. А за то, что ты меня по жилью будущему успокоила, спасибо отдельное. И не беспокойся, о сегодняшнем разговоре никто вообще не узнает. Причем вообще никогда.

— Буду надеяться, но на твоем месте я бы не зарекалась: если кто-то тебя захочет очень серьезно расспросить…

— Без вариантов. Во-первых, от препарата искренности я просто сдохну: это не форма речи, я же его сам и разработал, и меры предосторожности принял. А во-вторых… тебе же еще в интернатуре придется… я тебя отдельно научу — а ты уже своих научишь — технике полного и бесповоротного забывания некоторых вещей. Бывает очень полезно иногда что-то напрочь забыть.

— Серьезно? И ты знаешь как это делать?

— Знаю, но учить тебя буду только осенью. Просто сейчас мне некогда, и вовсе не из-за свадьбы. В августе свяжемся, ты тогда поймешь почему…

Большое жилищное строительство весной развернулось во многих районах Москвы, а для Алексея руководство наметило выделить квартиру в новом квартале, поднимающемся возле остановки Петровско-Разумовская Октябрьской железной дороги. В новых домах собирались поселить большей частью работников Тимирязевской академии, причем любых работников — поэтому квартиры в возводящихся домах были самыми разными. Но один из домов, внешне вроде никак не отличающийся от прочих, сильно от соседей отличался внутри: на лестничных площадках было не по четыре двери, а всего по две. Да и за этими дверями квартиры тоже скрывались разные…

Тринадцатого июня в отделение ЗАГС Сокольнического района заехал «на секундочку» товарищ Круглов и сообщил заведующей этого заведения следующее:

— По нашим сведениям завтра с утра к вам зайдет товарищ Воронов Алексей Павлович с девушкой, с которой он захочет вступить в брак. Завтра же вступить.

— Но ведь заявление…

— Заявление они составят тут же на бланке, вот, возьмите несколько готовых. Мне, надеюсь, не надо напоминать, что вы вправе сократить срок ожидания — вот вы его и сократите, на время, которое им потребуется для заполнения бланка заявления. О причинах этого их расспрашивать не надо.

— Хорошо, сделаем, — у заведующей хватило ума у министра внутренних дел не интересоваться причинами такого решения. Начальству виднее, а если этот товарищ Воронов в состоянии для такого самого министра в рядовой ЗАГС отправить, то расспрашивать его о каких-то там причинах просто глупо…

Поэтому четырнадцатого ровно в восемь сразу после открытия отделения, она попросила в бланк заявления вписать имена и фамилии, а затем, лично оформив соответствующую запись в книге регистраций, объявила посетителей мужем и женой. И — уже по собственной инициативе — уточнив у девушки, какую она выбирает фамилию, выписала ей новый паспорт. Предупредив, что по поводу прописки ей сначала нужно будет обратиться в паспортный стол «по месту жительства».

В ЗАГС Алексей и Сона приехали на трамвае, а когда они — уже в новом статусе — вышли оттуда, у дверей их ждало такси: он заранее договорился об этом со знакомыми таксистами. Вот только машина оказалась не «Победой», а бежевым с вишневыми крыльями «ЗиМом», а широко улыбающаяся женщина на немой вопрос Алексея ответила:

— У вас же свадьба, вы же не просто так покататься решили. Так что садитесь — и машина будет к вашим услугам на весь сегодняшний день.

Из ЗАГСа они поехали к Соне домой, там мероприятие отметили, вместе с соседями конечно. А когда уже ближе к вечеру Сонина мать начала суетливо прикидывать, куда бы молодых разместить, Алексей с улыбкой сказал, что раз у него отдельная комната в общежитии, то и беспокоиться не стоит. Но когда он с молодой женой вышел ко все еще ожидающей их машине, водительница отозвала Алексея на минутку в сторону:

— Мне поручено вам передать вот это, — она протянула парню толстый конверт, — здесь ордер на квартиру. Ее уже даже обставили немного, вам на первое время хватит, просили передать, что обстановка — это вам подарок от Пантелеймона Кондратьевича и Николая Ивановича. Еще тут ваше водительское удостоверение, а авто — там должно быть написано от кого — в гаражах рядом с домом. Я вам сразу по новому адресу и отвезу…

Когда молодожены вошли в квартиру, Сона, как-то тяжело вздохнув, заметила:

— Ты просто замечательно придумал нам сегодня такую квартиру найти. Но теперь я буду думать, что хорошо бы и нам в такой жить… ладно, это потом, а сегодня здесь все только для нас!

— И сегодня, а завтра…

— Ты на несколько дней договорился?

— Я договорился навсегда.

— Ух ты! А кто тут соседи, ты не знаешь? — она показала на неоткрытые еще двери в довольно длинном коридоре. — А то попадутся, как у наших соседей снизу…

— Не переживай, не попадутся.

— А откуда ты знаешь?

— Оттуда. Эта квартира теперь наша, целиком наша. И всё в ней наше, только давай завтра уже посмотрим что нам тут надарили?

Так как Алексей смог настоять на том, чтобы Сона с работы уволилась, остаток недели они провели наедине друг с другом. А восемнадцатого Алексей отправился в свой институт и подал заявление об отчислении. Выслушал много разных слов, в том числе и о том, что «долг советского человека, окончившего институт…», вспылил — но не выразил свое состояние словами в адрес сотрудников ректората, а спокойно позвонил по известному ему телефону и через полчаса, со всеми документами в кармане, отправился (на своей машине, на бежевой «Победе») по указанному ему адресу.