Ведуньи из Житковой - Тучкова Катержина - Страница 4

Сегодня она бы в ней кое-что изменила. Но тем, что ее в конце восьмидесятых пустили сюда, в сумрачные коридоры и тесные кабинеты Института этнографии, она обязана именно своему диплому. Как раз благодаря ему просьбу Доры удовлетворили и вместо того, чтобы отправить в какой-нибудь провинциальный музей, разрешили остаться в Брно, в Институте этнографии и фольклористики Академии наук и, главное, — неподалеку от Якубека. Ее оставили здесь даже потом, после революции, когда сотрясались сами основы института. Наверное, оттого, что и она сама, и предмет ее исследования были настолько малоконфликтными, а ее нрав — настолько не напористым, что в мелком море чешской этнологии она не могла угрожать ни единому вышестоящему креслу — ни бывшему, ни теперешнему. С индексом цитирования и с количеством публикаций и докладов на конференциях все как надо, карьерные амбиции нулевые, погружена в свою собственную специфическую проблематику, не совпадающую с руслом заманчивых тем, за которыми гоняются самые неистовые, то есть находится ровно там, где прочие и хотят ее видеть: вне поля битвы. Запершись в кабинете, который с годами совершенно не меняется, она делает свое дело. Пишет. Новую работу, где воплотит то, что не могла воплотить в дипломе.

Да только теперь с этим покончено, и ей придется остановиться. Она не сможет продолжать, пока не узнает, что скрывается в недрах архива министерства внутренних дел, где хранятся сведения о тех, кто сотрудничал с госбезопасностью. О стукачах и доносчиках, шпиках и предателях. Дора почувствовала головокружение, когда в тот вечер и впрямь нашла среди них в библиотеке имя Сурмены. Она закрыла список Цибулки и долго еще сидела, не двигаясь, неспособная встать и уйти. Это невероятное, невозможное открытие ошеломило ее. Уснула она в ту ночь лишь под утро.

Просьбу сообщить ей о ходе люстрации она отправила в министерство на другой же день. Сурменова Терезия (1910–1979), проживавшая на пустоши Бедовая, Житковая, номер дома 28, район Угерске Градиште. Этому предшествовало несколько телефонных звонков, а венчала запрос выписка из муниципального архива Житковой, официально подтверждавшая родство Доры и Сурмены.

«Разъяснение вы получите в течение трех месяцев», — сообщили ей, когда спустя несколько дней Дора решила проверить, добрались ли до министерства ее запрос и приложенные к нему документы.

С той поры ей оставалось только ждать. Ждать, терпеливо, день за днем, неделя за неделей, целых три месяца.

В ожидании ответа она снова перебирала материалы, накопленные ею за эти годы, проверяя собственные исследования и промежуточные выводы. И мысленно спускалась вниз по цепочке событий, которые затрагивали жизни ведуний и, имея исток в далеком прошлом, разлились теперь дельтой судеб многих людей, большинство которых Дора знала. А еще она вспоминала. Она умеет делать это так, что события происходят словно бы прямо у нее перед глазами, надо только закрыть их и освободиться от всего, что окружает, — и вот она уже там. В краю ведуний, в Житковой, в доме, вместе с Якубеком или с Сурменой… Наверное, только с помощью этих мысленных образов, которые являются по первому ее зову, она и пережила все те долгие годы, что провели они в разлуке, разбросанные по разным углам Моравии, — каждый по отдельности, каждый в одиночестве. В интернате и позже, в Брно, она бы без них спятила. Вот и теперь эти образы придают ей сил. И они становятся ярче и выразительнее, когда Дора узнаёт нечто, пополняющее собой раздробленную мозаику истории житковского рода ведуний, и не важно, окажется ли это осколком судеб тех, кто был осужден за ведовство, или тех, которым всего несколько десятилетий назад выносил приговоры суд в Угерском Градиште. Благодаря отысканным ею документам Дора знала их так же близко, как Сурмену. Хотя — знала ли?

С того момента, когда подтвердилось, что Сурмена была как-то связана с госбезопасностью, Дору одолевали сомнения. Затем к ним прибавилась нервозность, которая все возрастала — по мере приближения конца трехмесячного ожидания. Она хотела узнать результат, но одновременно боялась его, и страх боролся в ней с нетерпеливым желанием.

Наконец она не выдержала и в последний день третьего месяца сама позвонила в архив.

— Процесс люстрации пока не завершен, вы в списке, — равнодушно ответила чиновница.

Дора была ошеломлена. То есть как это — для нее нет пока никаких вестей? Может, дело Сурмены потерялось? Или его не хотят выдавать? Она паниковала, дни один за другим соединялись в цепь, а внутри Доры крепло ощущение, что от напряжения она вот-вот взорвется.

Это продолжалось вплоть до того утра, когда тишину ее кабинета прорезал телефонный звонок.

— Мы приготовили для вас материалы. Сурменова Терезия, тысяча девятьсот десять — семьдесят девять. Не сотрудничала; она — лицо, за которым велось наблюдение. Когда вы приедете? — сдержанно поинтересовался голос на другом конце провода.

АРХИВ: ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Большая розовая папка формата А4 была надписана ее именем. СУРМЕНОВА ТЕРЕЗИЯ. Она лежала на новой, еще поблескивавшей лаком крышке стола в кабинете пардубицкого архива ГБ, куда Дора отправилась спустя несколько недель, сразу после того, как ее известили письмом, что дело лица, прошедшего люстрацию, было отправлено в отделение в Парду-бицах.

Папка оказалась неожиданно объемной, на глазок Дора оценила ее толщину в семь-восемь сантиметров. Было ясно, что на изучение уйдут часы. Дора раскрыла папку. Пальцы бегло пролистывали машинописные страницы анкет и каких-то документов, газетные вырезки и от руки написанные справки.

Дора обреченно сглотнула. Как ни была она счастлива от того, что Сурмена не оказалась информатором ГБ, она все же опасалась, что ее судьба предстанет перед ней в совершенно неожиданном свете. Или что снова проснется боль, таившаяся в ней с тех самых пор, как их так грубо оторвали друг от друга.

Дора с трепетом взялась за захватанную папку и достала оттуда ветхий листок папиросной бумаги, обозначенный цифрой один.

1

Районное отделение Общественной безопасности г. Угерский Брод

Исх. №: ЧВС ОБ-3814/01 — 1953

В совет Местного национального комитета Житковая

Тема: СУРМЕНОВА, Терезия —

Запрос характеристики

Просим дать характеристику на Терезию Сурменову, 24.7.1910 г. р., проживающую по адресу Житковая 28, с указанием ее классового происхождения, образа мыслей и занятий во время войны, политической принадлежности, прежней и в настоящее время, а также ее участия в общественной жизни, отношения к нар. — дем. строю и труду, семейного положения и личных качеств.

Характеристику в двух экземплярах просим в течение 8 дней отправить в местное отделение ОБ.

Слава труду!

Начальник: Дворжак

17.9.1953 г.

2

Совет Местного национального комитета Житковая

Исх. № ЧВС ОБ-3814/01 — 1953

В районное отделение Общественной безопасности г. Угерский Брод

Тема: СУРМЕНОВА, Терезия — Характеристика

Терезия Сурменова, 24.7.1910 г. р., незамужняя, из семьи малоземельных крестьян, единоличница до войны и в настоящее время, беспартийная. Ее отношение к нар. — дем. строю нельзя считать положительным, как и ее отношение к коллективн. труду в сельскохозяйственном кооперативе, в который она со своим полем площадью 1,6 га отказывается вступить. Участия в общественной жизни не принимает, тем не менее нельзя назвать ее бездеятельной, так как она контактирует со многими гражданами, которые обращаются к ней из-за ее якобы целительских способностей, чем она занималась как во время войны, так и в настоящее время. Эту ее деятельность местные товарищи осуждают, так как речь идет об обмане наших доверчивых и непередовых чехословацких сограждан. Ввиду этого мы обязаны доложить, что ее личные качества отрицательные, поскольку она систематически обогащается за счет общества путем извлечения доходов из вышеуказанной целительской деятельности, связанной также с незаконной торговлей травами.