Китобой 3. Капитан - Панченко Андрей Алексеевич - Страница 5

Глава 3

Уже почти год мы жили в новой квартире отдельно от родственников жены. Тесть подсуетился. В это время активно застраивался Первореченский район, двух и трехэтажными простенькими домами, в которых квартиры получали железнодорожники, рабочие Дальзавода и портовики. Схема конечно коррупционная, но мне грех жаловаться, да и по бумагам к нам не подкопаешься. Ира уволилась с флотилии и устроилась в железнодорожный лазарет, фельдшером приемного покоя, а уже там, так «случайно» получилось, что новая молодая семья, ожидающая уже второго ребёнка, получила и двухкомнатную квартиру. Учитывая то обстоятельство, что Ирка то училась, то сидела в декрете, и практически месяца не проработала в лазарете, то коррупция и есть! Уж больно тестя стесняло моё, даже кратковременное, присутствие в его квартире. Молчаливый и терпеливый, он не мог вынести публичного унижения, которому постоянно подвергался в моём присутствии со стороны окружающего его серпентария. Да что там говорить, когда тебя постоянно сравнивают с молодым зятем, и сравнения эти не в твою пользу, то волей-неволей воспылаешь тихой ненавистью к предмету сравнения. Мне он ничего не говорил, но как только представилась возможность, рискнул карьерой и даже свободой, для того чтобы избавиться от нас с Иркой. Ну а мы стали обладателями двушки на втором этаже нового двухэтажного дома.

Квартиру нашу конечно с тёщиной не сравнить. И по квадратуре, и по удобствам, и по высоте потолков с окнами она родительской в подмётки не годилась, но зато была отдельная и своя! Стены, выполненные из шлакоблоков, отлично держали тепло и шум, от всего лишь четырёх соседей, мы даже никогда не слышали. К домику прилагался общий участок, на котором стаяли сараи, для хранения разнообразного хлама.

Скрипнув петлями, дверца моего склада открылась, пропуская меня во внутрь, я вкрутил не до конца выкрученную пробку и небольшое пространство залил тусклый, жёлтый свет. Тут у меня всё сделано основательно. Деревянные стеллажи вдоль двух стен, маленький верстак и погреб, предмет моей особой гордости и зависти соседей. Перед возведением стен сарая, я выкопал его сам, обложив кирпичом, и теперь он заменяет нам холодильник. Тут же я и храню основной «стратегический резерв».

Запасы продуктов для нашей маленькой семьи я делал постепенно. Там банку консервов куплю, тут мешок соли или муки, и сейчас у меня в погребе небольшой, но хорошо оснащённый продсклад, который должен помочь Ирке с детьми, когда настанут военные годы. Мне ещё мать говорила, что по рассказам старых родственников (которых я толком и не застал при жизни) в первые дни войны никто не осознавал ее истинных масштабов, но близость Японии породила в городе панику. Владивостокцы бросились скупать все в магазинах и снимать деньги в Сберкассах. Чтобы остановить массовое снятие денег власти постановили выдавать в одни руки не более двухсот рублей, что порадило массовую спекуляцию и рост цен на «черном» рынке. Ну а потом введут карточную систему, которая будет существовать и все военные годы и даже несколько лет после войны. Конечно в годы войны во Владивостоке и в Приморском крае голода не будет. Избежать голод городу поможет то, что он застроен преимущественно частными домами, при каждом из которых имееться личное подсобное хозяйство и собственный огород. Подсобными хозяйствами обзаведутся и почти все владивостокские предприятия. Но овощи и фрукты это одно, а мясо, крупы и мука – это другое! Так что запас растёт, и сейчас я доложил на полку две банки китовых консервов и банку с подсолнечным маслом. Даже если что-то начнёт портиться, всегда есть возможность продать или обменять излишки на то же свежее мясо… Вдобавок к продуктам на полку легли и несколько коробков спичек, дополняя уже внушительную пирамиду. Пусть будет, мне так спокойнее.

– Опять в погреб консервы относил? – Ирка видимо наблюдала за мной из окна и сейчас смотрит с укором. Разговор про этот погреб у нас уже не первый раз поднимается.

– Опять, и завтра и после завтра и каждый день пока я в городе, ходить туда буду! Не спокойно мне что-то – упрямо отвечаю я, собираясь выходить на работу.

– Витя! Ну сколько денег ты туда вбухал уже?! Да там уже столько, что нам за год не съесть! Оно же портиться! – Ирка возмущена до глубины души, я отказал ей в покупке такого нужного и необходимого третьего пальто, а на консервы мне денег не жалко.

– На год? Хм… ты права, маловато будет, надо будет ещё не забыть семян докупить, а огород я завтра начну копать – всё откладываю, но заняться всё же надо, на нашем участке хватит места на четыре маленьких огородика, вот и мне надо начинать осваивать свою делянку, семена я купил, сельхозинвентарь тоже, а взяться за сельхоз работы никак не могу – боюсь, в этом я ничего не понимаю. Поздновато конечно уже хоть что-то садить, но та же зелень и редиска взойти должны.

– Я тебя маме покажу, пусть к Силантию Васильевичу тебя сводит! – угрожает мне жена связями с главным психиатром города – на лицо явные признаки психического расстройства!

– Муж – псих, жена – истеричка, хорошо хоть дети нормальные! – выхожу я из себя. Рассказать жене правду я не могу, тогда она меня точно в дурку спровадит – не семья, а мечта! Всё, я на работу, буду поздно. А к твоему психическому доктору я сам схожу, но не сейчас, давай после воскресения, вот как раз двадцать третьего числа у меня более-менее свободный день. Пойду, получу свою жёлтую справку и со спокойной душой буду воробьям дули крутить! А то так хочется, сил моих нет! Всё себя сдерживаю, чтобы жену не опозорить, но психу можно, чего с больных взять!

– Ну Витя… – канючит жена, понимая, что я «смертельно обиделся».

– Не Витя, а Жохов дурак! Привыкай, хотя, о чем это я? Ты и так меня постоянно дураком обзываешь! – Хлопнув дверью я выхожу из дома. Сорвался я на Ирке, нервы мои на пределе, сегодня пятница, а в воскресение уже Война! Я знаю это один, а вокруг счастливые и беспечные люди, многие из которых не переживут ближайшие четыре года.

Старший механик стоит и с умилением смотрит на новый двигатель «Шторма». Его доставили вчера, и он лежит на поддонах возле стоящего на стапелях судна. Восторгов своего «деда» я не разделял. Движок нам достался сильно «б/у» и, скажем так, не совсем стандартный. Поменяли шило на мыло. Преимуществ у нового дизеля было только два. Он был мощностью шестьсот восемьдесят пять лошадиных сил, что должно было добавить моему китобойцу скорости на один-два узла, и он был полностью отечественного производства. Но на этом плюсы заканчивались и начинались минусы. Начнём с того, что двигатель был от подводной лодки! Дизелями марки 38В8 оснащались «Щуки» и всё бы хорошо, но именно этот движок был одной из первых партий, со всеми присущими «первопроходцам» детскими болезнями, и походил он не мало, хотя и был капитально отремонтирован. Как доверительно сообщил нам один из механиков, которые будут устанавливать новую силовую установку, у первых движков этой конструкции через двести-триста часов работы выкрашивался баббит из подшипников, из-за быстрой изнашиваемости пружин, рычагов и втулок клапанов расстраивалось газораспределение по цилиндрам, быстро ржавели форсунки. То есть ремонтироваться нам придётся ничуть не реже чем раньше, разве что с запасными частями будет попроще. Именно этот дизель военные списали и передали порту в качестве генератора, но начальство треста решило по-другому, и теперь его воткнут в мой китобоец, а «английское чудо» как раз генератором и будет работать. Подводный «донор сердца», с незвучным названием «Карп», ещё в тридцать пятом году был выброшен на камни штормом, да так и не восстановился, а нам досталось, то что досталось. Да и хрен с ним! Хоть так… В бухте Провидения, где мне чаше всего и приходилось вставать на ремонт, как раз базируется часть Тихоокеанской эскадры, в составе которых «Щуки» есть, а значит и спецов по этому агрегату и ремкомплект найти будет не проблема. В своё время Дальзавод построил целых двадцать подводных лодок типа «Щука» и с дизелями этой конструкции работники завода были знакомы не понаслышке, обещав воткнуть нам новое «сердце» в кратчайшие сроки.