"Фантастика 2024-14". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Яманов Александр - Страница 116

На входе сую хмурой тётке временный пропуск. Та с важностью мелкой букашки, которой доверили ответственную должность, долго сверяла данные, написанные на бумажке. С другой стороны, лучше такая жаба, чем бред моего времени. Сотни тысяч молодых алкашей и бездельников со всей России вдруг стали охранниками. В Москве так вообще в каждом киоске уже сидит изрядно пованивающий житель какого-нибудь Курска или Саратова, изображающий из себя охрану, без которой нам не жить. При всём уважении к жителям этих городов, как и многих других, ситуация абсурдная. Ну, нет работы в ваших регионах — так её хватает на разнообразных вахтах и стройках. Там денег можно заработать, но придётся пахать. Только народ работать отвык, а может, никогда не умел. Лучше получать тридцать тысяч, но сидеть в сторожке, нажимая на кнопочку и зарабатывая геморрой. При этом страна нуждается в рабочей силе и завозит нам разного рода новых граждан. Терпеть не могу эту публику. Ладно, не буду о грустном, у меня сейчас очень важный эпизод.

— Стоп! — вскрикиваю достаточно громко.

— Чёрт! Чего опять не так? — возмущённо шипит Клушанцев.

Я же перехожу на французский и обращаюсь к Ривьеру. Мы его сегодня красиво убиваем, в фильме, конечно.

— Жорж, люди не умирают с таким лицом, — слышу, как переводчик синхронно довёл мои мысли до советской части съёмочной группы.

Снимаем достаточно сложный эпизод, с попаданием пулемётной очереди в кабину самолёта. Вот же не было печали. Суббота прошла нормально, и отсняли материал практически без накладок. Небольшая сценка с Демонжо, далее был Васильев, и мы сразу отпустили актёров. Занялись эпизодическим героями, и тоже всё было замечательно. Воскресенье началось вполне себе бодро. Белов ограничился двумя дублями, хотя у него более сложный элемент, изображающий высший пилотаж.

И вот затык с французом. Уже третий дубль, но мне совершенно не нравится. Зельцер начал посматривать на меня с подозрением. Мол, не переношу ли я свои личные проблемы на съёмочную площадку. От сплетен никуда не денешься, и народ думает, что я до сих пор страдаю по упорхнувшей Татьяне. Делать мне больше нечего, чем мешать работу с личной жизнью. Решаю ещё раз объяснить диспозицию французу.

— Мсье Ривьер, вы играете не героя из какого-то приключенческого романа. У нас суровая проза войны и одна из самых чудовищных мясорубок в воздухе. Никто не отрицает, что все лётчики герои. Только давайте вспомним, что есть самый главный человеческий инстинкт. Самосохранение у нас в крови, иначе человечество бы не выжило, как вид. Вы понимаете, что пришёл конец. Но делать такое пафосное лицо просто глупо. Отчаяние, грусть, ненависть к врагу, но только не этот героический взгляд. Давайте все успокоимся, перекурим и попробуем ещё раз.

Ух! С четвёртого раза получилось! Француз — неплохой актёр, но работает по некоему шаблону. Может, тем и отличаются великие лицедеи, что за минуту могут изобразить вам любые чувства. Жорж Ривьер всё-таки хороший такой середнячок, но звёзд с неба не хватает. Хотя мы и с Васильевым в некоторых моментах намучились. Да и Демонжо давала прикурить всей группе. Надо нам отдохнуть друг от друга. Пусть народ займётся своими делами, расслабится, и через две недели с новыми силами приступит к работе. Мы же с Зельцером, Акмурзиным, Клушанцевым и технарями засядем в монтажной. Только мне ещё придётся скакать как ненормальному по всей Москве. Но это уже мои проблемы. Правда, было ещё одно дело, которое надо решить до отъезда иностранцев. Вернее, пока Дино ещё в Первопрестольной.

— В принципе, неплохо, — говорит итальянец, прослушав последнюю композицию, — Но я бы внёс небольшие изменения. У вас получается излишне однотипная музыка. Рок или лирика в русском стиле. Может, привлечь более маститого композитора? Пусть даже советского.

— Так идея как раз заключается в том, чтобы принести в фильм совершенно иное музыкальное сопровождение. Что касается других композиций, то они есть, и часть пишется. Меня тоже кое-что не устраивает.

Прошу нашего звукорежиссёра поставить новую катушку. Минут через тридцать, прослушав новые мелодии, итальянец откинулся на спинку кресла.

— Третья, четвёртая и шестая, — произнёс ди Ларунтис через некоторое время, — Их нужно будет ещё доработать. И две мелодии я бы исполнил при помощи симфонического оркестра, а одну просто на гитаре.

Теперь уже я впал в задумчивость. В принципе, нет смысла спорить. Думаю, вообще придётся делать разное музыкальное сопровождение для советской и западной версии фильма. Это тоже отнимает уйму времени. Зрители, которые смотрят уже готовый фильм, просто не представляют объём проделанной работы. Возвращаюсь на грешную землю и перестаю жалеть сам себя.

— Что вы думаете о базовой композиции? Предлагаю перевести её на английский. По французам надо думать.

Дино опять задумался.

— Часть песен оставим на русском, просто пустим титры, — ответил продюсер, — Насчёт английской версии — вариант интересный. Я всё-таки надеюсь, что фильм понравится англоязычной публике. Начнём с Британии и Канады, а далее зайдём в США. Что вы предлагаете?

— Есть два малоизвестных певца, которые хорошо подойдут по вокалу. Одни американец — Ронни Джеймс Дио. Сейчас он выступает в собственной группе и не особо популярен. Второй кандидат — из Британии, его зовут Иэн Гиллан. Он поёт в составе малоизвестной группы Episode Six. Но, думаю, у обоих великое будущее в рок-музыке. В данный момент можно выйти на них и попробовать записать сингл. Перевод песни готов, со специальными пометками для англоязычного корректора. Некоторые вещи могут достаточно странно звучать, если их дословно переводить с русского.

Вопрос продюсера меня удивил. Вернее, он напрашивался давно.

— Откуда всё это, Алексей? Я в шоке, что простой советский человек, ещё и настолько молодой, может обладать таким обширным уровнем знаний. Откуда вы узнали про двух малоизвестных музыкантов? Кроме того, у вас весьма оригинальный подход к съёмкам, что используют единицы из режиссёров на Западе.

Не знаю, слушают нас или нет, но подстраховаться не мешает. Кручу ручку бобинного магнитофона и делаю звук громче. Из колонки раздалась новая песня в исполнении Нины. Надо сказать, что эта песня про любовь и прочую морковь, в следующем году станет хитом. Особенно на фоне фильма, где она прозвучит. Но сейчас не об этом. Решаю подколоть итальянца.

— Я специальный агент КГБ, который должен втереться в доверие западному истеблишменту и разрушить капиталистический мир.

Хохочущего ди Лаурентиса я уже видел, но сейчас у него была форменная истерика. Сняв очки, он вытер платком выступившее слёзы. Потом ещё несколько раз всхлипнул, и наконец, ответил.

— Это было первое, что мне пришло в голову. Уж больно вы разносторонний товарищ, — взгляд у продюсера мигом посерьёзнел, — Только всё гораздо глубже. Не удивлюсь, если вам помогают спецслужбы. Но это не отменяет ваших многочисленных проектов. Пусть часть заимствована на Западе, но остаётся кино. А здесь идёт новаторство, особенно это касается комбинированных съёмок и вообще самой подачи картинки. Сеньор Клушанцев — гений, но в данном случае он исполнитель ваших замыслов.

Думаю, что ответить. Не говорить же правду про попаданство. Ещё сочтёт меня сумасшедшим, да и не собираюсь я раскрываться.

— По музыкантам всё просто. Наше ТО серьёзно занимаемся музыкой. Да и в СССР многие слушают БиБиСи и другие иностранные радиостанции. Что касается остального… Видите ли, Дино. Вы же хорошо знакомы с творчеством Калатозова и Хуциева? — ди Лаурентис улыбнулся и поднял вверх большой палец правой руки, — Они весьма нестандартные режиссёры, очень сильно выбивающиеся из советского стиля. Есть у меня мысль, что чужеродность некоторых наших деятелей кино является обратной стороной сложившейся ситуации в обществе. После долгого периода тяжёлого давления, произошла оттепель. Вот самые талантливые и проявили себя с нестандартной точки зрения. Своим творчеством они попытались донести до людей своё видение ситуации. Надолго ли их хватит — не знаю. Большинство режиссёров продолжает снимать в прежней манере. За исключением представителей новой волны. Но никто не отменяет давление со стороны власти. А оно возросло в несколько раз, по сравнению с началом шестидесятых. Вот мы и получили некий всплеск, в том числе недовольства. Далее, как всегда, наступит реакция, и вы можете забыть о необычном советском кинематографе. Но пока самые смелые пытаются творить, и заодно ломают рамки стандартного кино. И это замечательно!