Зимняя романтика. Адвент-календарь историй о любви - Сборник "Викиликс" - Страница 13

Если после ужина у меня еще сохранялась надежда, что он примет подарок стоически, то теперь от нее не осталось и следа. Даже двенадцать блюд и чертово какающее полено не спасут меня от развода, до объявления которого осталось три… два… один…

– Que demonios[3]?!

Дети замерли. Куклу бросили, лего отложили.

– Это билеты в Москву, на Новый год. С двадцать шестого декабря по третье января, – пролепетала я, хотя муж и сам это прекрасно видел.

Он крутил билеты в руках, как будто они могли в любой момент воспламениться.

– Мы едем к бабушке с дедушкой? – подпрыгнул Адриан.

– К моим маме с папой, – пояснила я.

– Ура! – завопил он, прыгая на одной ножке. А потом вдруг испугался. – Значит, мы полетим на самолете?

– Да, – кивнула я.

– Нет! – рявкнул Диего, посмотрел на детей: – Вы поиграйте, а мы с мамой сейчас вернемся.

Дети переглянулись, но промолчали. Вслед за Диего я пошла в ванную, а он запер за нами дверь. Когда он обернулся, я увидела дьявольский огонь в его темных глазах. Слишком поздно появилась гениальная мысль, что в ужин нужно было подсыпать какое-то успокоительное.

– Demonio![4]

– Если ты переживаешь из-за билетов на концерт…

– Да! Нет! Я наверняка смогу их продать. Но не в этом же дело! Я шефу пообещал тридцатого декабря подготовить презентацию. И ты об этом знаешь! Ну это еще ладно. Мне пятого января надо быть на совещании в Мадриде! Ты об этом подумала?

– Я билеты до третьего взяла.

– А моей маме ты сказала? Они ждут нас на Новый год!

– Не успела еще. Зато мы наконец увидим моих родителей. С твоими мы каждый год отмечаем, а мои даже Луну ни разу не видели.

Диего приложил ладонь ко лбу. Я протянула руку, чтобы погладить его по плечу, но он дернулся, как только я прикоснулась. Сердце болезненно сжалось.

– Я видел сумму, – прошептал Диего, опуская руку. – Ты опустошила наш счет, куда мы откладываем деньги на отпуск?

– Ну, в Москве мы тоже в отпуске будем, – попыталась оправдаться я.

Диего посмотрел на меня как на полную идиотку, которая клеит лист подорожника на место оторванной руки.

– В Москве? В январе? В минус тридцать? В снегу? А о детях ты подумала? Зачем их тащить в такой холод?

– Мы купим им зимние комбинезоны. И в снежки сейчас здорово играть. А еще можно построить целый замок из снега.

– Б-р-р… А если они заболеют? Angina! Gripe! Neomonia![5]

Представив детей с пневмонией, я почувствовала себя еще хуже. Неужели я слишком рисковала детьми? Они к такому холоду совсем не привыкли. Вдруг и правда в больницу попадут? Уколы, ингаляции, инфекционное отделение…

Я вжалась спиной в край раковины и спрятала руки за спиной. Диего, конечно, прав. Я поступила импульсивно, не посоветовавшись с ним.

– Билеты можно сдать? – спросил он.

Когда я замотала головой, потому что язык прилип к небу, Диего так крепко выругался на испанском, что я разозлилась.

– Я не сделала ничего ужасного! – оттолкнувшись от раковины, сказала я. – Ты тоже купил билеты, не посоветовавшись!

– Но мы любим Coldplay.

Я трижды моргнула, пока пыталась понять смысл его слов.

– То есть на концерт мы хотим вместе, а в Москву – я одна?

Щеки Диего вспыхнули, и он поспешно отвел взгляд. Ах вот оно что… Дело не деньгах, не в холоде, не в детях. Дело в том, что он не хотел ехать, но стыдился признаться, выставляя меня ужасной матерью и женой.

– Ну уж извини, это моя родина, и я имею право туда ездить, когда пожелаю!

Чувствуя, что готова закричать от обиды, я выскочила из ванной и бросилась на кухню. Как меня угораздило выйти замуж за такого тирана?

До самого вечера мы не разговаривали: он играл с детьми и даже не смотрел в мою сторону, а я убирала со стола. Выкинула недоеденный оливье в мусорку. Следом упаковочную бумагу. Кожурки от мандаринов. Расплавившиеся свечи. В руках оказались билеты в Москву. Я купила их утром, когда искала DVD с «Иронией судьбы» и поняла, что не хочу очередной Новый год встречать неправильно: без снега, боя курантов, Деда Мороза в красном халате, маминого салата и папы, играющего на гитаре. Вдруг до меня дошло, что во всей этой кутерьме я не поставила в известность моих родителей. Может, они нам и рады не будут? Да и кому это – нам?

Я подхватила пакеты с мусором и спрятала билеты в карман толстовки. На улице засунула пакеты в контейнер с отходами и набрала папин номер.

– С католическим Рождеством вас! – Папа, улыбнувшись, помахал рукой в камеру, но тут же нахмурился. – Ты чего такая квелая? Опять по традиции грустишь и скучаешь по родине? Я тебе давно говорил, чтобы ты прекратила смотреть «Иронию судьбы». Кому от этого хорошо?

На самом деле, мне, только никто не мог этого понять. Эта была моя возможность не терять связь с родиной. Одна из немногих помимо готовки вкусных русских блюд и созвонов с родителями.

– Пап, я билеты купила.

– Куда? – Папа еще сильнее нахмурился.

– К вам.

– На когда?

– На послезавтра, – через силу выговорила я, боясь еще одной отповеди.

Папины голубые глаза стали просто огромными. Повисло странное молчание, которое до ужаса напугало меня, а потом он вдруг воскликнул:

– Да ты ж моя лапушка! Я все приготовлю, все куплю. Подгузники еще нужны? Нет? Зимние комбинезоны?! Ботиночки на настоящем меху? У вас таких нет. Игрушек куплю. Что твои гаврики собирают? «Звездные войны» или что? Я тут видел классные паровозики. И кукурузные палочки в сахарной пудре твои любимые. В Пулково прилетаете? Я встречу вас.

Папа тараторил и не давал мне даже слова вставить, а у меня вдруг градом полились слезы.

От счастья, потому что в новогоднюю ночь мама будет обнимать внуков, а папа возьмет гитару и будет параллельно с Лукашиным распевать «Если у вас нету тети, то вам ее не потерять…» И от обиды, потому что Диего оказался таким упрямым испанским быком, идеальным для выступления на корриде.

– Прекрати реветь, – попросил папа. – В кои-то веки собрались к нам! Так, все, заканчиваем, я пойду, прошвырнусь по магазинам.

– У вас одиннадцать ночи! – опомнилась я. – Завтра сходишь.

– Ничего не знаю. У нас рядом открылся круглосуточный супермаркет. – Папа отвернулся от камеры и крикнул куда-то в сторону: – Тань, собирайся! Дети едут!

Последнее предложение подвело черту под моими сомнениями. Я поеду в Москву с Луной и Адрианом, даже если Диего решит остаться в Барселоне. Даже если это будет означать развод и девичью фамилию Шевелева.

Муж молчал весь следующий день, с осуждением глядя на разложенный на полу в спальне чемодан. Упаковав поздно вечером вещи, я не выдержала:

– Я завтра лечу в Москву, – сказала я ровным, бесстрастным голосом. – С детьми. Ты что решил? Поедешь с нами?

– No.

– Ну и прекрасно.

Я села на чемодан и защелкнула замки.

Ночью мне приснился кошмар, в котором бык провалился в сугроб. Утром, переживая за Диего, я чуть не порвала авиабилеты. За завтраком сто раз задалась вопросом, не устраиваю ли я драму на пустом месте. Ну жила я пять лет без снега, и что? Зато ничего себе не отморозила. Ну не видела я родителей три года, могла бы еще потерпеть. А потом я вспомнила, как рано и неожиданно умер мой дедушка, с которым мне даже не удалось попрощаться. Мои родители тоже не молодели. Нет, надо использовать каждую возможность, чтобы провести с ними время, а не пытаться быть удобной ради мужа.

Когда у подъезда остановилось такси, чтобы доставить нас в аэропорт, Адриан спросил:

– А почему папа не едет с нами?

– Папе нужно работать, – ответила я уклончиво и кинула короткий взгляд в сторону мужа.

Диего убрал коляску и чемодан в багажник, обнял детей и помог им забраться в машину. Его движения были скованными, а глаза – красными, будто он тер их, чтобы не расплакаться. Новая волна сомнений охватила меня, а потом сменилась надеждой, когда Диего подошел ко мне и крепко сжал в объятиях. Пусть больше не отпускает… Пусть не отпускает…