Опустошенные души (ЛП) - Валенти Сюзанна - Страница 14

— Меня не пороли, — возразил Элфрик, и мы с братом рассмеялись в ответ.

— А меня не спросят об этом сначала? — Поинтересовалась мама.

— Похоже, ты сегодня так отчаянно хочешь внуков, что я подумал, что тебе понравится позаимствовать их, — ответил Джулиус.

Элфрик ухмыльнулся и наполнил наши стаканы до краев. Я осушил свой, прежде чем он успел отойти, и он снова наполнил его, бросив виноватый взгляд на мою мать. Она закатила глаза, потягивая свой эль, и он быстро удалился, прежде чем я успел попросить третий.

— Все так, как я и думала, — вздохнула Эстер, возвращая наши взгляды к себе, когда она закончила размышлять о моем будущем. — Простите меня, ярл Магнар, но боги требуют от вас большой жертвы.

Холод пробежал по моим конечностям, когда я снова посмотрел на провидицу, и рука моей матери потянулась, чтобы схватить меня за руку.

Я пристально смотрел в выцветшие карие глаза лидера Клана Пророчеств, ожидая узнать, чего еще боги могут потребовать от меня. Разве им было недостаточно проклясть моего отца и заставить меня убить его в виде нежити? Связать мою душу с женщиной, которую я никогда не смогу полюбить? Позволить нашим врагам уничтожить тысячи наших людей? Отправить меня в плавание через океан и оставить мою родину позади? Позволить мне бродить по этой земле в поисках Бельведеров, пока мои годы проносились мимо, так и не позволив мне найти их?

Чего они теперь от меня потребуют? Должен ли я был перерезать себе горло и предложить свою кровь моим врагам только для того, чтобы выманить их из укрытия?

— Боги показали мне, когда Бельведеры соединяться вновь, — сказала Эстер серьезным голосом, как будто это не было хорошей новостью. — Они намерены оставаться порознь, в течение ста лет, выжидая, пока это поколение истребителей состарятся и умрут. Но если ты поведешь наш народ в бой против них, когда они воссоединятся, тогда нам удастся уничтожить их раз и навсегда.

Джулиус отрывисто рассмеялся. — Тогда Магнару будет сто двадцать семь! Я знаю, что он могущественный воин, но сомневаюсь, что его сила устоит перед силой Бельведеров, и это если ему удастся прожить так долго. Я думаю, боги, должно быть, сбиты с толку временными рамками.

— Ошибки быть не может, — мрачно ответила Эстер. — Через сто лет наш ярл возглавит эту битву, чтобы уничтожить наших врагов. — Ее взгляд скользнул к моей матери. — Идун придаст силу твоим дарам, чтобы он мог спать, пока не придет время.

— Что? — Я ахнул, вскакивая на ноги и отступая на шаг. — Ты ожидаешь, что я просплю сотню лет только для того, чтобы возглавить какую-то битву? Все, кого я когда-либо знал, к тому времени будут давно мертвы! Пусть мои правнуки сражаются, как и должно быть. У меня нет желания продлевать свою жизнь сверх моих земных лет.

— Такова воля богов, — тихо ответила Эстер. — Твоя клятва гласит, что ты должен сделать все, что от тебя потребуется, чтобы изгнать вампиров с этой земли.

— К черту клятву, — прорычал я.

Моя мать вскочила на ноги, нервно оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто из моих воинов не слышал, как их ярл сказал это. Она положила руку мне на плечо, как будто почувствовала, что я вот-вот сбегу, и, вероятно, была права. Я ни за что на свете не оставлю ее здесь. И Джулиуса тоже. Моих друзья, мою семью, мой клан, мою лошадь. То, что она предлагала, было хуже смерти. Я проснусь, зная, что все, кого я любил и чем дорожил, давно покинули этот мир. Я буду совершенно одинок в самом прямом, худшем смысле этого слова, и я отказываюсь смириться с тем, что богиня настолько жестока, чтобы требовать этого от меня.

— Подожди, — сказал Джулиус. — Это не может быть серьезно? Без Магнара у нас не будет ярла. У него нет детей, которым он мог бы передать свой титул. У него нет наследника.

— Ты будешь ярлом вместо него, — сказала Эстер.

— К черту это, — выплюнул Джулиус. — Ты думаешь, я соглашусь смотреть, как мой брат проспит всю свою жизнь, пока я снимаю корону с его головы? Я не лидер людей. У меня нет ни желания нести ответственность, ни темперамента, чтобы разбираться со всем этим дерьмом. Кроме того, если Магнар куда-то и отправится, то только со мной рядом. Я бы никогда не стал смотреть, как он встречает эту участь в одиночку.

На сердце у меня немного полегчало от слов Джулиуса. Если богиня действительно хочет этого от меня, у меня не было другого выбора, кроме как сделать это, независимо от моего мнения по этому поводу. Отвергнуть ее приказ означало бы нарушить мою клятву, и если бы я это сделал, то я бы поплатился за это жизнью. Но я не могу позволить моему брату вынести этот ад.

— Я бы не стал просить тебя расстаться с жизнью здесь ради меня, — твердо ответил я. — Это несправедливо.

— Все это несправедливо, — мрачно сказал Джулиус. — Дело не в справедливости. Дело в праве. И тебе не следует сталкиваться с этим в одиночку. Кроме того, я не позволю тебе присвоить себе всю славу убийства Бельведеров.

Я почти улыбнулся в ответ на это, но вес пророчества все еще слишком сильно давил на меня, чтобы мое лицо могло это допустить.

— Мои сыновья правы, — добавила мать. — Они созданы друг для друга. И я не отправлю спать одного, не отправив спать и другого.

Эстер поджала губы и протянула руку Джулиусу.

— Что бы ты ни узнала, прочитав мое будущее, я пойду со своим братом, — решительно сказал он, когда провидица взяла его пальцы в свои.

Ее взгляд затуманился, и мама наклонилась, чтобы обхватить мою щеку рукой, пока я стискивал челюсть.

— Подумай об этом, — выдохнула она так тихо, что я сомневался, что даже Джулиус мог ее услышать, хотя он сидел прямо перед нами. — Ты мог бы лечь спать, зная, что, когда проснешься, ты, наконец, выплатишь долг нашей семье. Все Бельведеры умрут во имя твоего отца. Если это пророчество верно, то у тебя не будет другого шанса на то, что подобное произойдет. Они не выйдут из тени в течение ста лет. Ты никогда не сдержишь клятву, данную своему отцу, и не потребуешь мести от его имени, если не сделаешь этого.

— Но мне придется оставить тебя здесь, — прорычал я в отрицании. — Я никогда не брошу тебя вот так.

— Я смогу умереть спокойно, только если буду знать, что эти монстры выплатят свой долг. Знание того, что вы отомстите за нашу семью, — это все, что меня волнует, кроме вас, мальчики. И я бы пожертвовала своими последними годами жизни с тобой ради того, чтобы знать, что убийцы твоего отца будут привлечены к ответственности.

Я покачал головой, отказываясь принимать идею оставить ее здесь. Джулиус и я были всем, что у нее осталось. Если мы уснем, то она останется одна, пока смерть не заберет ее. Печаль, которая переполняла ее после смерти моего отца, усилиться в тысячу раз, если она потеряет еще и нас двоих. Это убьет ее. В глубине души я знал это. Мы были всем, ради чего ей стоило жить, и мы не могли просто бросить ее.

— Отец никогда бы не захотел, чтобы ты вот так осталась одна, — запротестовал я. — Он бы не допустил что бы ты испытывала такую боль.

— Я не буду одна, — возразила она. — Я могу навещать вас двоих в своих снах каждую ночь, пока моя жизнь не закончится. Это будет точно так же, как видеть вас каждый день, как я вижу сейчас. Без дополнительного страха, что вы умрете, я могу проводить каждый день до конца своей жизни, зная, что оба моих мальчика переживут мое время.

Я нахмурился, размышляя, действительно ли я могу поверить в то, что в этом есть правда. В некотором смысле грезы, которыми она делилась со мной, были не более чем выдумкой наших умов. Но в других случаях они были реальными. Мы могли вести настоящие разговоры, могли чувствовать вещи так, как будто мы действительно их переживали. Возможно, посещение нас в ее снах не так уж сильно отличалось бы от встреч с нами в физическом мире.

— Кроме того, — добавила она заговорщицки. — Через сто лет Валентина будет давно мертва. Ты будешь свободен от своего обещания ей и, наконец, сможешь найти невесту, которую сможешь полюбить.