В ожидании дождя (СИ) - "Kris Rise" - Страница 5

И вот я такая окрыленная, чуть ли не вприпрыжку, веду дочь на рынок за продуктами. Вся такая деловая, бо-ха-тая. Ага, десять раз. Меня жестко, очень жестко наеб… Пардон за мой французский.

У меня в руке- десять медных монет, которые необходимо растянуть на двадцать! дней. И тут начинается самое интересное.

Буханка хлеба, стоит — пятнадцать монет, хлебная лепешка- пять. Десять картофелин- двенадцать меди. Мука- пять серебра или пятьдесят меди. Как, сука, мне накормить ребенка, одной хлебной лепешкой в десять дней? Как?

Мы прошлись вдоль и поперек, я узнавала у всех цены и шла дальше. Дальше. И дальше. А потом завернув за угол, в какой-то тупик, скатилась по стене вниз, и просто заревела.

Отчаяние звучало, как громкий набат. Истерика, в конце концов, одержала верх. Я старалась, действительно старалась до последней капли, но… это чертово «но». Я не знала, как двигаться дальше. Как жить. Что есть. Про одежду, мне даже говорить не хочется. Ну, давайте, расскажите мне, что там пишут в тысячах книг о попаданках? Не зря я их не читала. Это вымысел, далекий от реальности. Или же я такая «удачливая», что угодила в самую бездну.

Рядом молчаливая Рада, нежно поглаживая моё плечо, пыталась поддержать. Глупышка! Это же я должна заботиться о тебе, а не наоборот. Но в её доброте, я находила хоть какие-то проблески тепла в ледяной бездне, охватившей меня. В этот момент моя слабость обретала форму, и, возможно, именно это единство, пусть и неуместное, давало мне силы встать на ноги вновь.

Более менее успокоившись и взяв себя в руки, повернулась к малышке.

— Пойдем домой, а на рынок я схожу, как приведу себя в порядок. Я обязательно, что-нибудь придумаю. Хорошо?

— Да. — тихий ответ, говоривший, что даже ребенок понимает, в каком мы дерьме.

В сараюшку, мы пришли в унылом состоянии, но чтобы не загонять себя в еще большие дебри, сразу окунулась в рутину.

Растопить печь, сходить к колодцу за водой и принести два ведра, перелить в специальный бак для нагрева, помыться, постираться, найти еду. Все просто да? На деле же, снова оказалось нет.

Печь упрямо отказывалась затапливаться. Я металась вокруг нее, пытаясь разгадать ее запутанную конструкцию, но тщетно. Она напоминала наши деревенские печи, но с небольшой разницей. К одной стене был вмонтирован огромный чан для воды — на целых семь ведер! (Это я потом выяснила, опытным путем) Чтобы наслаждаться купанием не в ущерб, нужно было изобрести крышку, ведь пар обещал быть сильным.

Поддувала не было, задвижки тоже. В детстве у нас была печка, и я помню, как мы мучились, прочищая дымоход, а тут — одновременно проще и сложнее.

Я вышла на улицу, чтобы осмотреть трубу. Взяла с собой несколько длинных черенков, на всякий случай. Один от швабры, другой просто стоял в «предбаннике». Взобравшись на крышу, молясь не провалиться, я заглянула в отверстие трубы. Можно мне обратно, очень-очень прошу. Верните меня домой.

В дымоходе кто-то, увы, скончался. Вытянуть его из недр я не смогла, и пришлось использовать черенки, чтобы продвигать трупик дальше. Он упирался, словно не желая сдаваться, но под натиском моего настойчивого усилия, в конце концов, капитулировал. Дохляков оказалось двое, но эту ужасную правду, я узнала лишь войдя после в дом. Птички, черт их побери. Зато теперь печь заработала так, как и полагается. Вот только из-за сквозной трубы, тепло задерживаться не будет, а значит дров будет улетать очень много.

Следующей бедой стал колодец. Цепь была в наличии, ведро на конце тоже, но крутилок с бревном не оказалось. Пришлось тянуть собственными силами. Уперевшись ногами в каменные стены, я старалась, как в сказке про репку. Четыре из пяти попыток заканчивались провалом — ведро снова возвращалось на дно, так и не угостив живительной влагой. Проклятое средневековье. Но, излив три литра пота, я упорно наполнила чан под нагрев, а два ведра холодной воды оставила в стороне. Пусть будет.

К слову, ведра деревянные, посуда тоже. А вот чан — железный.

Вода быстро нагрелась до приемлемой температуры, и, усадив Раду, я помыла ребенка, словно в ванной. Потом ополоснулась сама, а вот вещи стирать буду в ночь. Встряхнула, отбив на сколько это возможно, грязь, пошла добывать еду так, как есть. Сменной одежды нет, а ждать, когда высохнет та, что на мне- это помереть с голоду.

Вернувшись на рынок, прошлась вдоль прилавков, выискивая то, что раньше не бросалось в глаза. А именно, подгнившие овощи и засохший хлеб. Это корм для свиней, но, я не в той ситуации, чтобы воротить нос.

— Здравствуйте. Продайте мне, пожалуйста, те овощи из ящика, — обратилась я к продавцу, заметив то, что искала. За одной из лавок стоял ящик, наполненный перемешанными овощами, по объему на ведро, может чуть больше.

— Это не продается. На корм для скота, — ответил продавец, обычный мужик, но в его глазах заблестели искорки интереса.

— Я дам вам пять монет за половину. Это больше, чем ничего, верно? Раз с этих овощей вы не получили доход, не жалко все отдавать животным? А как же ваши усилия?

— Эк, ты складно говоришь, — усмехнулся он. — Забирай все за семь, или вообще ничего не дам.- Хитрый лис, но деваться мне некуда.

— Хорошо. Только ящик можно я вам завтра верну? Обещаю, ничего с ним не случится. Я на скотном дворе работаю и живу, — сказала я, надеясь на понимание.

— Так ты за проклятыми убирать будешь? — с недоумением спросил он. — Что же такого должно было случиться, что ты подалась за копейки выгребать их дерьмо?

— Жизнь заставила. Другой работы не нашла. Пришлось брать, что дают, — ответила я, чувствуя, как тяжело мне говорить об этом.

— Ладно, бери, только ящик завтра принеси обязательно, — произнес он, и в его голосе уже не слышалось пренебрежения.

— Спасибо большое, — с облегчением сказала я, отдав монеты. Подхватив ношу, я побежала домой. Мне еще одну ходку нужно сделать, и цель уже намечена.

— Здравствуйте, а тот ящик с сухарями, Вы отставили на корм скоту, потом? — спросила я, входя в хлебный магазин, этого времени. Он стоял в самом начале рынка.

— Ну да, а тебе что? — ответила дородная тетя, стоявшая за прилавком. У нее было доброе лицо, что вселяло надежду.

— А продайте, пожалуйста, мне на три монеты, сколько не жалко, — попросила я, стараясь говорить как можно убедительнее.

— Зачем же сухари? Свежего чего не берешь? У меня все вкусное, — удивилась она.

— Уважаемая, пока не могу. Все, что есть, это три монеты. Мне дочь кормить. Выручите, пожалуйста. Я же не прошу свежего, мне нужны сухари. Сколько не жалко, — объяснила я, чувствуя, как у самой сердце сжимается.

— Давай, — согласилась она, протянув руку. Получив плату, она отошла к ящику с кормом и выбирая, насыпала в льняной мешок. Много. Надеюсь, не самую гниль. — Вот. Если что, меня Матрона зовут. Заходи, не обижу. Даже если и сухари, но будут чистые. Без плесени.

— Спасибо огромное, — выдохнула я, едва сдерживая слезы. Столько сухарей, сколько мне дали сейчас, нам с Радой хватит продержаться до следующей получки. — Спасибо.

Глава 5

Я спешила домой, и едва не упала, когда боковым взглядом заметила кучу мусора. Не ту, в которой очнулась, а мелкую, приготовленную для вывоза.

Да, я опустилась ниже некуда, и роясь, собрала все тряпки, что нашла. Постираю, и пригодятся. Что-то пущу на заплатки, что-то для обтирания, придумаю в общем. У меня даже этого нет, вообще ничего нет. Нашла еще помятую, маленькую, кастрюлю. Уж не представляю, как ее так сплющили, но дно и стенки целые. Собрав все находки, вернулась домой. Где моя неожиданная дочь, уже перебрала овощи на три кучки, по свежести.

— Да ты ж, моя хорошая. Я и сама могла.

— Я хотела как лучше. Я умею. И варить, и убирать, и стирать. Всё могу. А могу ли я звать тебя мамой?