Лихие. Авторитет (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 38

Гриша сидел за столом, сжимая и разжимая пудовые кулаки. Он прятал от меня глаза и кусал губы. Сам понимает, что натворил. Не держит людей в тонусе, вот они и расслабились.

— Ты самое главное понял, Григорий? — жестко посмотрел я на него. — Вижу, что не понял… Крысятничают твои. Не могут они про точку не знать. Кто-то из твоих пацанов на карман деньги берет. Может, даже с нескольких точек!

— Если так, — хмуро ответил Копченый, — я своими руками…

— Давай цех найдем сначала, — перебил его я.

Шестьдесят тысяч человек, собранных в одном месте — это, казалось бы, очень много, но только на первый взгляд. Таков любой провинциальный городок. И вроде бы на рынках и в магазинах суетятся толпы незнакомых людей, но когда ты заговоришь на улице с совершенно посторонним человеком, то обязательно найдешь с ним общих знакомых. И скорее всего, такой знакомый окажется не один. Именно поэтому уже через полдня пацаны нашли ларек, стоявший на отшибе в спальном районе. Там-то и толкали в полцены водку с криво наклеенными этикетками. Ларек закрыли, а продавца притащили на базу.

— Ну кто же так делает? — я удивленно вертел в руках пузырь, удивляясь топорной работе. — Этикетка блеклая, приклеена на ляпки! Слышь, убогий! — я повернулся к продавцу. — На заводе автоматическая линия, клей полосами наносят. Ты не знал?

— К нам алкашня голимая ходит, — хмуро ответил взъерошенный мужичонка с фингалом под левым глазом, который наливался ядреной синевой. — Им похер. Они знают, что берут. Не травятся, и ладно.

— Так они же травятся! — я пинком в грудь опрокинул его на пол. — Травятся, понимаешь? Люди мрут от вашего пойла. Один помер, один ослеп, еще один в реанимации лежит. Кстати? — я повернулся к Копченому. — Витьку лекарства привезли?

— Все привезли, босс, — хмуро кивнул тот. — Вагон целый.

— Кто главный? — я поднял взъерошенного рывком. — Имя? Фамилия? Где живет? Расскажешь сам, или мне тебя на ленты распустить?

— Я не знаю ничего! — завизжал тот. — Я обычный продавец! Я кассу сдаю, и все! Семен его зовут! Сам приезжает на точку! Не знаю фамилии! И где цех не знаю. Мне все привозят!

— В подвал его! — скомандовал я. — Если соврал, закопайте.

— Поехали, Серый, — сказал Копченый, который прямо в этот момент положил телефонную трубку. — Машину с бухлом приняли на въезде. Этого с собой возьмем, он водилу опознает.

Импровизированный бандитский блокпост стоял прямо около поста гаишного, но ни малейшего диссонанса у служителей правопорядка этот странный факт не вызывал. Напротив, они тормозили машины, а потом стыдливо отворачивались в сторону, когда крепкие парни в спортивных штанах и кожаных куртках начинали их обыскивать. А когда мой Мерседес и Гелики Китайца и Копченого, набитые братвой, остановились около неприметного «ГАЗона» с распахнутыми дверцами, милиция и вовсе решила удалиться на обед. От греха подальше.

Водила, рыжий парень лет двадцати пяти, смотрел на меня непонимающе, с животным страхом в глазах. Он уже догадался, что вляпался, но еще не понимал, насколько сильно. А удар в челюсть, который опрокинул его на землю, расставил все по своим местам. Тут с ним шутить никто не собирался.

— Он? — Копченый вытащил продавца из машины и показал на водилу.

— Он, — обреченно кивнул продавец.

— Ну, — я засунул в рот водителю пистолет и провернул его, в кровь разрывая нёбо. — Ты жить хочешь? Просто моргни! Хочешь! Я так и думал. А значит, ты сейчас садишься за руль и едешь назад, на базу. А мы поедем за тобой. Будешь вести себя хорошо, останешься жив. Попытаешься сделать глупость, умрешь. Всосал, ушлепок?

Тот затравленно замычал и заморгал глазами, не смея вытереть кровавую слюну, которая ниточкой потянулась из его рта. Он пытался прикрыть расплывающееся мокрое пятно на штанах, но тщетно. Братва загыгыкала довольно, отмечая, что их босс квалификацию еще не растерял, хоть и общается теперь со всякой козырной сволочью из телевизора. Их подопечные ссались в процессе беседы нечасто, а потому мой авторитет подрос еще на волос.

На месте мы оказались через час. Арендованный склад обнаружился на окраине Фрязино, и если бы не запуганный насмерть водила, хрен бы его нашли в мешанине безликих заборов и закрытых наглухо ворот. Экономика 90-х зачастую и начинались на таких складах, где люди прятались и от бандитов, и от милиции, и от налоговой, не понимая порой, кто из них хуже.

— Здесь, — обреченно кивнул водила, ткнув в какой-то ангар, один из множества, стоявших тут.

Территория бывшей овощебазы давным-давно сдавалась в аренду кому ни попадя, как и все в нашей стране, впрочем. Предприятия, дышавшие на ладан, были рады любой копейке. Алкогольное производство, что располагалось тут, меня не впечатлило вовсе. Ящики с пустой тарой, ящики с тарой полной, несколько двухсотлитровых бочек и какие-то канистры. Тут же стоял дощатый стол, на котором лежали кипы этикеток и банки с клеем. Один из работников прямо сейчас затравленно уставился на дула пистолетов, держа в левой руке бутылку, а в правой — кисть. Рядом на столе нашелся ящик с горой пробок и какой-то прибор, который, видимо, эти пробки должен закрывать. На этом осмотр производства был закончен.

— Эй! Вы чего! — крикнул один из троих, кого мы тут нашли. Седой мужик лет за пятьдесят, с пузиком и болезненными мешками под глазами. — Вы знаете, под кем мы?

Я этого знать не хотел, во избежание лишних осложнений, о чем ему и сказал. Это и оказался Семен, а двое чертей на складе, водила-племянник и алкаш-продавец были сотрудниками его молодого, но очень перспективного бизнеса. Тут и товара немного пока лежало, раскручивались ребята, не успели еще на крыло встать. Сырье они брали когда где. То на предприятиях, где еще оставалось литейное производство, то в Туле покупали краденый со спиртзавода. Но после недолгого раздумья от пищевого спирта они отказались и перешли на технический. Ибо дорого. Закончив короткий допрос без применения рукоприкладства (а у меня на то имелись веские основания), я озвучил решение.

— Значит, так, уроды! Слушаем приговор суда! Выпиваете при нас по пузырю своего пойла, и можете быть свободны.

— И все? — удивленно вылупились на меня подсудимые. Они еще не знали, что было в тех канистрах из последней партии. — И вы нас отпустите?

— Отвечаю, — серьезно кивнул я, убирая пистолет. Продемонстрировал, так сказать, миролюбие.

Зрелище получилось презабавным. Четверо мужиков, включая водилу, сидели за столом и, морщась, пили свою же продукцию. Сзади каждого стоял крепкий парень и следил, чтобы никто не халявил, и водку тайком не выливал. Поскольку шло это дерьмо плохо, пришлось дать им воды и пару банок кильки, что лежали в стареньком холодильнике, тарахтевшем в углу. Управились они примерно за час, но я не спешил. Пусть продукт усвоится как следует. И лишь когда подсудимых растащило, как кисель, я сказал Копченому.

— Склад закрыть! Этих уродов отсюда не выпускать. Если есть бог на небе, он их покарает.

— Да стопудово покарает, — невесело усмехнулся Гриша. — Тут же весь спирт из одной партии. Им через сутки кабзда. У меня дядька так умер.

— Эй вы! — пьяный в дым Семен встал, покачиваясь, и грозил нам кулаком. — Я самому Алексееву плачу! Он вас в порошок сотрет!

— Ч-чего? — обернулся я, наливаясь бешенством. — Главе администрации в Лобне???

— Ну, а как я еще ларек в его городе поставлю? — с пьяным недоумением посмотрел на меня незадачливый бутлегер. — А Алексеев под такими бандитами ходит, что вам пиздец! Вас просто закопают. Ык.

Вот же дерьмо! А я уже было расслабился.

— Остаешься тут, — негромко сказал я Копченому. — Не выпускай их отсюда. Если сдохнут сами, хорошо. Нас ни один следак не притянет. Сами набодяжили, сами пили, сами отравились. Концы в воду.

— А если протрезвеют? — хмуро посмотрел на меня Гриша.

— Тогда вывезешь в лес и там зароешь, — ответил я. — Если господь промахнется, мы ему придем на помощь. Кстати, чей район, где ларек стоял?