Лихие. Авторитет (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 33

— Всем шампанского! — крикнул я на весь зал. — Вы что, господа, никогда не ставили на зеро? Попробуйте, вам понравится! Сегодня казино удваивает выигрыш. Один к семидесяти, если шарик в первый розыгрыш упадет туда! Удачи в игре!

И я вышел, с сожалением глядя на бледного, словно полотно Боба Дональдовича. Не привык еще американец к широте русской души. И к запросам наших баб он тоже не привык. Ну ничего, утром поймет, когда кассу посчитает. Да сейчас же половина здешних шалав (читай — светских львиц, дизайнеров и певиц ртом), окинет своих спутников оценивающим взглядом, в котором те прочтут несложную мысль: а настоящий ли ты мужик? А способен ли ты поставить на зеро так же, как Серега Хлыст прямо сейчас? Если не бизнес и жизнь, то хотя бы деньги. И они поставят. А я вас уверяю, зеро в рулетке выпадает исключительно редко. Особенно если крупье давно работает на своем месте.

Я вышел на улицу и закурил на промозглом ветру, с десятого раза пытаясь добыть огонь из зажигалки. У меня ничего не вышло, и это сделал Руля, который, совершив благое дело, стоял около меня и держал в одной руке зонтик, а в другой — мою мобилу. И не успел я втянуть в себя вторую сигарету, как она зазвонила опять.

— У аппарата, — хмуро ответил я. Не знаю, кто мне сейчас набрал. Наверное, гробовщик, чтобы уточнить мерку.

— Ну ты даешь, Сережа! — услышал я на том конце провода веселый голос Гирша. — Мне уже человек пять позвонили. Ну ты и учудил. Знаешь, слухи ходят, что ты парень отчаянный, но, как оказалось, я тебя серьезно недооценивал… Ты бы знал, как хохотал Борис Николаевич! Я давно такого не видел.

— Он что, знает? — я приоткрыл рот, и проклятая сигарета упала в лужу и обиженно там зашипела. — Но как?

— Да вся Москва уже знает, — коротко хохотнул Гирш. — Ты бы в Сургут на пару недель уехал, что ли. Или на морское дно нырнул. Шутник этакий… — и в трубке пошли короткие гудки. Это он отключился.

Я стоял и думал. И вроде знаю, чем эта история закончится, а все равно страшно до ужаса. Скорее всего, они решат со мной потом разобраться, после всего… Но что им стоит пару автоматчиков прислать к подъезду. Сейчас ведь всем на все насрать будет. Кровушка рекой польется. Свалю-ка я, пожалуй, из города. Но не в Сургут, это слишком предсказуемо, а куда-нибудь еще… А вот куда? Придумал!

Глава 17

Решение свалить куда-нибудь оказалось верным, и за месяц вынужденного отдыха на Кипре я успел осмотреть все наши инвестиционные виллы, изучив там каждый гвоздь. От моря и солнца меня вскоре уже начало тошнить, и сильно захотелось на работу, в промозглую, дождливую Москву. Поэтому, как только стало можно, я прыгнул на самолет и вернулся домой. Четвертого октября, с самого раннего утра я уже был в офисе, сидел в кабинете и смотрел прямое включение по НТВ из окрестностей Белого дома. Показывали все без купюр, потому как отчаянные корреспонденты торчали прямо рядом с оцеплением.

Дверь распахнулась без стука — на пороге стоял Димон Китаец, красный, взъерошенный, в кожаной куртке нараспашку. За ним вваливается остальная братва — Карась, Копчёный, Штырь, Саня Троллейбус. От них разит дорогим виски и какой-то нервной, пьяной энергией.

— Серый! — орёт Китаец, размахивая бутылкой Macallan. — Ты видал, что творится? Танки пошли!

— Видал, — говорю спокойно. — Присаживайтесь.

Убавляю звук на пульте, нажимаю кнопку коммутатора и прошу девочек из секретариата принести какую-нибудь закуску. Похоже, братва пила на голодный желудок. Вон, как качает Карася… Как бы их тормознуть с бухлом? Сегодня нужно иметь трезвую голову.

Но какое там! Они все на взводе, перебивают друг друга:

— Серый, ну чем закончится? — это Санек, деловой до мозга костей, даже сейчас прикидывает риски. Прямо вижу по глазам, как работает счетная машинка в его башке.

— А я говорю: раздавят их к хуям! — Копчёный грохает кулаком по моему столу. Я осторожно придерживаю руками тяжелое пресс-папье из зеленого малахита. Оно у меня больше для понтов, а не для дела, но если разобьется, будет жалко.

— Погоди ты, — Штырь отпивает прямо из горла. — А если эти, из Белого дома, всё-таки…

— Нет никаких «если»! — обрывает его Китаец. — Я только что с Садового, там БТРы идут колонной. Десантура. Всё, кина не будет — электричество кончилось!

Нам приносят мясную нарезку и несколько видов сыров с медом. Плюс свежий багет — благо напротив офиса на прошлой неделе открыли французскую пекарню. Братва тут же набрасывается на хавчик. Едят прямо руками, жадно, облизывая пальцы. Смотрю на них — вроде взрослые мужики, все при деле, у каждого свое направление в нашем уже совсем немаленьком бизнесе, а сейчас как пацаны во дворе. Глаза горят, руки трясутся. Страшно им. Мне, впрочем, тоже страшно, хоть и знаю, чем закончится все.

К нам присоединяется Йосик, жмет всем руки и тянется за стаканом. Подрагивают пальчики у финансиста нашего, тоже нервничает изрядно.

— Я уже и чемоданы собрал. Если Ельцин проиграет…

— Не проиграет, — я в сомнении смотрю на стакан с вискарем, который мне набулькал Карась. Все-таки такой день! Могут позвонить из Кремля, надо быть трезвым. Или там, в Кремле, Ельцин и Ко уже и сами накатили?

— Почему не проиграет? — мы все-таки чокаемся с братвой, я совсем не по правилам, залпом, выпиваю вискарь. Он теплой волной устремляется вниз. Поднимаю глаза — все внимательно на меня смотрят. Знают, кто к нам приезжает играть в покер на второй этаж.

— Ночью генерал Макашов пытался взять штурмом Останкино. Чтобы Руцкой мог обратиться к нации. И у него ни хера не вышло — отряд Витязь там кучу верховников покрошил. А это значит что?

— Что? — жадно спросили пацаны.

Карась разливает по новой.

— Спецура за Ельцина, — пояснил я. — Так бы они генералу красную дорожку расстелили, а потом еще в Кремль проводили. Но нет. Была бойня.

Эта, в общем-то, нехитрая мысль с трудом заходит в головы братвы. А вот Йосик все сразу понял и прямо лицом посветлел. Небось, уже мысленно распаковывает чемоданы.

— Поехали, — решаюсь я.

— Куда? — не понимает Штырь.

— К Белому дому. Сами там все посмотрим.

Парни на секунду затихают, а потом Китаец расплывается в глупой улыбке:

— А поехали! У меня как раз ещё две бутылки в машине!

Заебись! Только этого мне не хватало… Но включать заднюю уже возможности нет — братва толкается в дверях.

Спускаемся к парковке. У подъезда три шестисотых «мерса» и «Гелик» Карася. Плюс два «Широких» охраны. Моей и Йосика.

Рассаживаемся — я с Китайцем, остальные по своим тачкам. Мой водитель Коля смотрит вопросительно.

— На Новый Арбат, — командую я — Только включи мигалку, чтобы обозначить себя. А то еще пальнет кто случайно

Едем кортежем — шесть машин, все с блатными номерами, с сиренами. На первом же блокпосту нас все-таки тормозят. Молоденький лейтенант, поправляя Калаш на плече, заглядывает в окно:

— Господа! Нельзя туда…

Китаец достаёт пачку баксов:

— Командир, мы только глянем. Обратно через полчаса.

Глаза лейтенанта становятся квадратными. Прямо в ступор впал — небось впервые видел столько баксов в пачке.

— Но у меня приказ!

— А господин Франклин очень просит. — Димка ловко пересчитывает долларовые купюры. Просто профи!

Лейтенант мнётся, но деньги берёт. Машет рукой, и нас пропускают через оцепление.

Новый Арбат непривычно пустой. Только военные грузовики и редкие санитарные «рафики». Сворачиваем к бывшему Калининскому мосту — и тут я их вижу. Два Т-72, хоботами в сторону Белого дома. Один как раз стреляет — грохот такой, что в ушах звенит. Из дула валят пороховые газы, из башни высовывается какой-то военный и обалдело на нас смотрит.

Мы паркуемся чуть в стороне, в начале моста. Выходим. У Карася в руках пакет со льдом и стаканами, а у Копчёного — сигареты блоками.

Танкисты — совсем пацаны, лет по восемнадцать-двадцать. Чумазые, в промасленных комбезах. Таскают снаряды, переговариваются матом. Один, постарше, с капитанскими погонами, косится на нас настороженно.