Китобой 2. Гарпунёр - Панченко Андрей Алексеевич - Страница 3

– Мажем Толян, прав был Томас, руки у нас из жопы растут! – сокрушенно говорю я – надо тренироваться ещё. Давай усиленный!

Снова выстрел, и в этот раз гарпун не приблизился к ящику, зато как намагниченный летит в направлении входа в бухту. Японские катера сбавляют ход и разворачиваются. Я радостно бью Толяна по плечу и оборачиваюсь на мостик, и моё лицо сразу теряет радостное выражение. На лицах всех, кто там собрался вселенская тоска и ужас. Попросив Толяна зачехлить пушку, я, держась за леера перебираюсь по переходному мостику к капитану. А в это время наш китобоец, судя по всему получивший второе дыхание, рвётся полным ходом в открытое море.

– Чего это вы? – спрашиваю я.

– Они тоже по рации передали, что у них сегодня учения и артиллерийские стрельбы… – могильным голосом сообщает мне старпом и орёт в переговорную трубку – быстрее мать вашу!

Мы все вздрагиваем от громкого шума, в ста метрах от «Энтузиаста» в море поднимается первый султан взрыва от выстрела дальнобойного морского орудия…

Глава 2

Вокруг рвались снаряды, а наш «Энтузиаст» выходил из-под огня. Гигантские столбы воды вставали вокруг вёрткого китобойца. Дед и капитан показывали всё своё мастерство, приобретённое в погонях за китами и маневрировании во время охоты. Деду пока удавалась искусно уклонялся от прямого попадания, но снаряды рвались так близко, что многочисленные осколки стучали по обшивке судна и надстройкам. Только по счастливой случайности пока никто не пострадал.

На мостике только я, капитан и рулевой, остальные укрылись. Радист, в своей радиорубке борется с помехами, пытаясь пробиться на связь с Владивостоком. Если у него не получиться, то рискуем мы своими жизнями зря… Японские артиллеристы стреляют просто замечательно, сегодня у них отличный шанс потренироваться на настоящей мишени, которая не просто болтается в море, а непрестанно маневрирует уходя из под огня. Стреляет по нам не менее трёх японских орудий. Страшно! Очень страшно! Если бы не шторм, по нам бы уже наверняка попали, а так, китобоец бросает из стороны в сторону не только из-за наших манёвров, но и из-за гигантских волн, для которых наша судно просто маленькая щепка в огромном океане. Сейчас день, и надеяться на то, что нас укроет собой ночь или туман не приходится, мы как на ладони перед японскими артиллеристами, а огнём ещё и кто-то умело управляет.

– Нам не уйти! – почти спокойно говорит нам с Дедом капитан – рано или поздно они по нам пристреляются и попадут. Мы уже давно вышли из территориальных вод Японии, а они не останавливаются.

– Суки жёлтожопые! – соглашаюсь я с капитаном, вцепившись в ограждение рубки, я отплёвываюсь от соленой морской воды, которая попала мне в рот, когда нас уже в очередной раз накрывает султан воды от близкого разрыва. Слышно, как осколки свистят мимо и дробный перестук железа о железо, когда осколки бьются в надстройку. Нужно что-то делать! Думай Жохов, у тебя голова большая и на плечах сидит не только для того, чтобы трофейную штурманскую фуражку носить и есть в неё! – точно стреляют, на три мили уже отошли, а они лупят, как будто мы от них на расстоянии ста метров падлы!

– Они трёхмильную зону не признают… – пробурчал Дед, не отрываясь от управления судном.

Дед закладывает очередной поворот на левый борт, да настолько круто, что китобоец почти на бок ложиться, мы с капитаном почти улетаем за борт, но всё же сумели удержаться. После таких манёвров, травмы в команде неизбежны, но лучше уж так, чем словить снаряд. От попадания осколка в приваренный на баке ящик для гранат и гильз одна из них взрывается, разнося конструкцию из крепкого листового метала. С бака поднимается белый дым, смешенный с паром от попавшей в огонь воды и меня осеняет!

– Нужно поставить дымовую завесу! На ботдэке бочки металлические из-под воды есть к леерам привязаны, давай в них мазут нальём и подожжём?! Во-первых, дым, во-вторых они подумают, что по нам попали! – выступаю я с предложение – нальём на самое дно, чтобы при резких маневрах не расплескать, а если водой захлестнёт, то мазут всё равно гореть будет! А там по обстановке. Если они по нам стрелять не прекратят, идём под прикрытием дыма, а если стрельбу остановят, то застопорим ход до малого, к нам катера пойдут, а когда они приблизятся, пойдём на рывок, по своим они стрелять не будут!

– Делай что хочешь Витя! Хоть камбуз поджигай, но что бы они от нас отстали! – быстро дает добро капитан, а в глазах его загорается надежда.

– Как загорится, пусть радист SOS, в эфир орёт и помощи требует! – уже на ходу выдаю я свои мысли капитану.

Я пулей лечу в машинное отделение, и уже через минуту, вместе с двумя механиками мы возимся на ботдэке. Две бочки по каждому борту, одна ближе к корме, а вторая возле надстройки варварски ломаются, мы выбиваем из них верхние крышки и льем из канистры мазут. Свист осколков и накрывающие нас с головой волны только подгоняют нас делать всё быстрее. Вот первая бочка, подожжённая механиком, начинает выпускать в небо черный дым, а через несколько секунд, к ней присоединяется и вторая. Густое черное облако накрывает китобоец, порывы ветра кидают его в разные стороны, и оно быстро накрывает и судно, и участок моря на котором мы крутимся, пытаясь уйти от снарядов. Время от времени из бочек вырываются сполохи огня, когда горящий мазут плещется в своей металлической таре. Если на нас смотрят в мощный бинокль, то подумают что у нас на борту пожар. Я лечу в радиорубку, в которой сейчас радист и старпом бьются с немецкой радиостанцией со смешным названием "Телефункен".

– Выходи на связь с япошками, говори, что в нас попали и мы тонем! Быстрее! Если они отреагируют, проси помощи! Если нет, сообщишь на мостик и дальше Владик долби!

– Мы чё, сдаёмся? – спрашивает меня наш «маркони», снимая наушники.

– Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»! – процитировал я фразу из героической песни, как раз подходящую к нашему случаю. А что? Там тоже русские с японцами рубились, и как раз против превосходящих сил противника, как раз наш случай – Мы Сашка решили им женщин и детей передать! Так как женщин у нас нет, то только детей получается. Тебя отдадим, и Толяна Ашурова! Потому что вы ей богу как дети! Ну и ещё Бивнева можно отдать, а то он всё время ноет как баба! Делай, что тебе сказали и лишних вопросов не задавай балбес! Надо так!

– Сам балбес! – обиженно буркнул радист и отвернулся от меня к рации, а старпом только усмехнулся и хлопнул меня по плечу.

– Иди Витька, делай что задумал, а за рацией и нашем «дитеткой» я прослежу!

Стрельба прекратилась внезапно. Вот только что наш окутанный дымом китобоец вертелся среди разрывов, и вот мы уже спокойно идём, пробиваясь только через волны штормового моря. Старпом поднимается на мостик и сообщает нам новости.

– Они высылают за нами катера, сказали ожидать помощи. Какой дальше план? – обратился старпом к капитану.

– Вот он пускай скажет какой план – как-то зло кивает на меня капитан вытирая пот с лица. Ему жарко, несмотря на лютый холод – у нас всё по плану Жохова. Постреляли по японцам из гарпунной пушки, они по нам из морских орудий в ответ отстрелялись, китобоец побит осколками и только чудом снаряд не словил или ниже ватерлинии пробоину не получил, дымит, мы во время тайфуна в открытом море и почти без угля, а за нами плывут катера со злыми японскими солдатами. По-моему, у него все «планы» просто идеальные.

– Ты не прав, командир – выступил на мою защиту старпом – теперь то понятно, что «Алеут» и наших из бухты не выпустят, раз по нам даже из пушек пулять начали, нужно срочно связываться с Владивостоком. Так что правильно мы всё делали. Говори Виктор, чего дальше нам делать, раз только ты один из нас хоть что-то соображаешь.

– Валить надо, что ещё то делать?! Пусть катера подойдут поближе, а потом сообщим японцам, что мы починились и больше в помощи не нуждаемся и ходу! Отойдём подальше, а потом малым ходом пойдём в сторону Сахалина, искать связь. В крайнем случае встать в попутную бухту всегда успеем. Вот такой у меня план, товарищ капитан! Можете прямо так в судовом журнале и записать, мол Жохов скотина такая всё придумал, и отстранил вас от командования, под угрозой своей пушки! – я тоже разозлился. Да какого хрена! Другого выхода у нас не было, разве только идти и сдаваться – валите на меня как на мёртвого!