Училка и Чемпион (СИ) - Малиновская Маша - Страница 9

Но тянуть-то уже некуда. Надо ещё бумажки заполнить все, распечатать и разослать по запросу.

Успокаиваю себя, что просто иду к ученику, рутинная процедура, но всё равно нервничаю. За грудиной щекотка противная как поселилась с утра, так и не хочет проходить. Стрелки снова пришлось с утра три раза перерисовывать.

Вот решила Наташке позвонить по пути, чтобы отвлечься.

На свою голову решила, блин.

— Ой, ну слушай, Люб! — не унимается подруга. — Ну он же не знал! И потом пытался извиниться, вину свою как-то загладить.

— Ага, деньги предлагал!

— Ну как умеет, знаешь ли, — цокает Наташка. — Ты тоже хороша, давай там униженную и оскорблённую строить. Он тебя в кафе приглашал, а ты давай выпендриваться.

— Наташа, он меня кошкой назвал! Прямо в школе!

— Ну и? Сексуально же! Надо было мяукнуть в ответ.

— Ой, да ну тебя, — качаю головой безнадёжно.

— Вот ты не нукай, а присмотрись. Мужик-то хороший. И одинокий между прочим! А пресс у него, м-м-м-м, Любаш, — тянет Наташка. — Вот бы потрогать. Ну или ты хоть потрогай да расскажешь потом. Там сталь, наверное.

— Наташ, всё. Пока.

Зажмуриваюсь и отключаю звонок.

Спасибо, Наташа. Я думала, ты меня расслабишь и успокоишь, а вместо этого я теперь буду ещё сильнее краснеть у этих Дорофеевых после твоих стонов по прессу орангутанга.

Дохожу до шлагбаума местного дорогущего жилкомплекса, который выделяется в нашем микрорайоне. Сверяюсь с адресом — ну точно, где же ещё будет жить звезда спорта Мирон Орагнутанг-Дорофеев, если не в самом дорогом доме во всей округе.

У них тут и школа своя имеется, почему же его сын в неё не ходит? Хотя да, это же уже его четвёртая школа — я в документах прочитала. Притом, что переезд у них вроде бы был только один. Просто что сынишка невоспитанный, что папаша привык откупаться деньгами, а не решать проблемы, похоже.

— Мужик-то хороший, — передразниваю Наташку себе под нос и снова закатываю глаза.

Ладно. Дело надо сделать.

Сообщаю охране цель визита, и меня пропускают. Топаю через идеальный двор с ухоженным газоном, современной низовой подсветкой и аккуратными лавочками, у которых в спинке есть отверстия для зарядки телефона. Новая, современная детская площадка, спортивная площадка, аккуратно остриженные кустики и невысокие деревца. Есть даже качели для взрослых и небольшая закрытая площадка со странными сооружениями — оказывается это площадка для тренировки собак. Это я понимаю, когда вижу, как какая-то девушка выгуливает там своего французского бульдожика, заставляя его, кряхтящего и подхрюкивающего, взбираться на разные деревянные лесенки и перепрыгивать препятствия.

Словно другой мир. Никаких тебе лебедей из машинный покрышек, никаких старых ковров возле входа в подъезд, кашпо из виниловых пластинок и комодов между этажами.

Ну а лифт, на котором я поднимаюсь на нужный этаж, и вовсе не сопоставить с теми, что в старых домах. Тихий и быстрый, без надписей, выражающих оценочные суждения и заданные направления. И в нём ещё приятно пахнет, даже не нужно задерживать дыхание.

А вот и нужная мне дверь. Выдохнув, уверенно нажимаю на звонок. Пытаюсь прогнать из головы Наташкины вздохи и образ Дорофеева-старшего, который такой открывает двери…. бёдра обмотаны полотенцем… по фигурному прессу стекают капли воды…

Тьфу ты! Наташка! Со своими…. пфф.

Дверь мне действительно открывает Дорофеев-старший, и я, дурочка, первое, на что чисто на автомате смотрю — на его пресс. Который, к счастью, прикрыт свободной футболкой.

— Приветики, — криво ухмыляется Дорофеев. — Мы вас уже тут заждались, Любовь Андреевна. Проходи, не стой в дверях.

— Добрый день, — киваю, привычным движением поправив очки сбоку, и вхожу в квартиру.

И стоит мне сделать шаг за порог, как я тут же громко вскрикиваю!

Потому что огромная лохматая псина вылетает из-за угла, подбегает ко мне и ставит свои лапищи мне на плечи, а потом протаскивает свой слюнявый язык по моей левой щеке от подбородка и аж до виска.

Фу-у-у-у!

— Ох ты ж мать твою! — вскрикиваю громко. — Убери собаку, Дорофеев!

13

— Ну точно кошка, — ржёт Дорофеев, оттаскивая псину, а та смотрит на меня так, словно точно собирается сделать так ещё раз. — Линда, фу! Нельзя.

Эта Линда уныло скулит, но отходит назад.

Огроменное мохнатое чудовище с длинной тонкой мордой. И взгляд внимательный такой.

Терпеть не могу собак. Они… громкие, активные, от них пахнет, шерсть сыплется и эти слю-ю-юни. Бр-р-р-р.

Я больше люблю кошек. Моя маленькая британочка Кася воспитанная девочка и никогда вот так на гостей прыгать не станет.

Хотя о чём это я…. у Дорофеевых это, похоже, семейное.

Вытираю рукой щёку и искоса поглядываю то на собаку, то на Дорофеева. Едкое чувство внутри хихикает, напоминая, что я только что вручила орангутангу ещё один козырь против себя, выругавшись так неподобающе.

— Извини за это, — хмыкает Дорофеев, явно наслаждаясь ситуацией, но тут же машет рукой в сторону квартиры, приглашая меня пройти. — Линда обычно так не ведёт себя, но ты уж очень ей понравилась.

Вся эта ситуация, конечно, поставила меня в неловкое положение. Я пытаюсь сохранить серьёзность, но внутри бурлит раздражение. Вспоминаю, что главная задача сейчас — осмотр условий проживания ученика, а не разборки с его нагловатым отцом.

— Где Игорь? — спрашиваю, стремясь сосредоточиться на своём деле и как можно скорее закончить это визит.

— В своей комнате, уроки делает, — отвечает он, кивая в сторону коридора. — Пойду позову, пусть покажет свою крепость.

Он разворачивается и уходит, оставляя меня стоять посреди просторной гостиной. Несмотря на внутреннее сопротивление, я начинаю разглядывать интерьер. Квартира очень просторная, дорогая, но без излишеств, в сдержанных тонах. Стена в коридоре имени хозяина квартиры — украшена фотографиями Дорофеева с различных соревнований, на полке стоят трофеи.

И снова всплывает Наташкин голос в голове, восхищающийся его прессом и статусом.

Но я не собираюсь поддаваться этим мыслям. Как ни крути, я здесь по работе. Нужно провести осмотр и составить отчёт.

Дорофеев возвращается с Игорем, который не выглядит сильно впечатлённым моим визитом. Мальчик, сложив руки на груди, стоит рядом с отцом и бросает на меня хмурые взгляды.

— Ну что, показывай свои владения, Игорь, — улыбаюсь ему, стараясь наладить контакт. Подавить вызванный им на прошлом уроке негатив оказалось непросто, но я справилась. Как-никак, работа у меня такая. Если держать зло и обиду на ученика, то нечего работать в школе. Взрослая из нас двоих я.

Мальчик нехотя кивает и ведёт меня в свою комнату. Она оказывается довольно опрятной, с постелью, заправленной почти идеально, и столом, заваленным тетрадями и учебниками. В углу турник, на полу под ним небольшие гантели, а на небольшом диванчике лежит гитара.

— Всё у тебя тут нормально, — говорю ему, разглядывая комнату. — Как с уроками справляешься?

— Да нормально, — отзывается он без особого энтузиазма.

— Музыкой занимаешься? — киваю на гитару.

— Ну типа, — пожимает плечами. — Ходил в музыкалку, но не зашло. Сам немного подбираю песни.

— Отлично, — улыбаюсь ему. — Значит, я знаю, кто на новый год будет участвовать в мероприятии.

— Ой не-е-е-е, — передёргивает плечами. — Я на публику не буду.

— Ладно, — решаю не давить, но галочку себе в голове ставлю. — Вернёмся к этому вопросу позже.

Тем временем Дорофеев продолжает стоять в дверях, наблюдая за нашим разговором с выражением, которое я не могу понять. Смотрит на меня так, что мне хочется застегнуть кофту под самое горло, хотя она у меня и так достаточно закрытая, а сверху ещё какой-нибудь старушечий платок набросить.

Я делаю несколько записей в своём блокноте, подмечая, что в комнате всё чисто и опрятно. Когда я заканчиваю, чувствую, как за спиной начинает нарастать напряжение. Дорофеев словно ждёт чего-то.