И вновь продолжается бой! (СИ) - Широков Алексей - Страница 11

Та, давешняя стычка с ведьмой не прошла для меня бесследно. И кроме колото-резанных ран я вынес из неё несколько тёмных как сама ночь умений. Основная масса техник ведьмы оказались мерзкими, что даже вспоминать о них не хотелось, но одна, та самая «Пелена тьмы», наконец, оказалась мне доступна. И надо сказать, это было что-то с чем-то. Меня окутывала та самая пелена, представляющая собой пятно тьмы диаметров в несколько метров, непроницаемое для взгляда и любых средств наблюдения.

Скорее всего, через пелену можно было пробиться какими-то специальными техниками, но камера смартфона это сделать не могла. И вот внутри этого пятна, которое для меня оставалось прозрачным, можно было заниматься чем хочешь. Идеальная техника для жуликов и шпионов. Не то, чтобы я планировал попробовать себя на этой стезе, но помня о моём умении влипать в приключения, иметь такую пелену было куда лучше, чем не иметь. Если бы не она и курс молодого Кандидата, я может и не полетел бы в Берлин, на слёт коммунистической молодёжи. А так был шанс, что даже если влипну в неприятности, то сумею отбиться. Ну или хотя бы сбежать к своим. С этими мыслями я откинулся в кресле и закрыл глаза. Два часа полёта — это немного, и старушке Европе лучше было бы приготовиться. Я собирался зажечь и ничто не могло меня остановить.

Глава 6

Глава 6

— Уважаемые пассажиры, наш самолёт совершил посадку в аэропорту Шёнефельд, города Берлина. Температура за бортом двадцать семь градусов Цельсия, время пятнадцать часов двадцать три минуты. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся ещё раз увидеть вас на борту нашего самолёта. Благодарим вас за выбор компании Аэрофлот. Сейчас вам будет подан трап. Пожалуйста оставайтесь на своих местах до полной остановки.

Стюардесса произнесла это по-русски, а затем повторила по-немецки. За прошедший год я значительно продвинулся в изучении языка Гёте и Шиллера, решив, что английский это хорошо, но нужно двигаться дальше, а немецкий на данный момент один из самых распространённых в Европе. К тому же в техникуме его преподавали, пусть даже уровень занятий был откровенно слабоват. Но сатори и репетиторы мне в помощь, и к концу года я уверенно шпрехал и шастал по немецкому сектору сети.

Из положительных эффектов — удалось отказаться от переводчика, навязываемого Игорем Игоревичем. Не то чтобы у меня были секреты от родной конторы, но такое грубое наблюдение я физически не переваривал. Понятно, что мою хитрость раскусили на раз, но давить не стали, пообещав приставить человека от принимающей стороны. А мне посоветовали не светить владение языком, на что я согласился. Как говорится, умеешь считать до десяти, остановись на восьми.

В отличии от большинства пассажиров я не спешил. Да и место у иллюминатора позволяло не суетиться. Спокойно дождался пока большинство выйдет, поднялся, достал сумку с ноутбуком и личными вещами, и спокойно вышел из освободившегося салона. На самом деле какой-то смысл спешить был, ибо аэропорт Шёнефельд по уровню комфорта не дотягивал до московских и даже до Толмачёво. Никаких траволаторов не предполагалось, хорошо ещё что и автобусов тоже. Но по транспортному рукаву и дальше пришлось топать на своих двоих. Впрочем, меня это совершенно не парило.

В самом аэропорту тоже всё было весьма скромненько. И не скажешь, что находишься в столице одного из крупнейших государств в Европе. Хотя после разделения Германия значительно сбавила в объёмах, но всё равно, Берлин оставался столицей, могли бы и посолидней чего построить. А то с виду будто в какой райцентр нашей необъятной попал, разве что вокруг было чисто и ухожено.

— Какой есть цель фаш поссешений Берлин? — с русским у таможенницы были проблемы, но в целом разобраться было можно. — Работ? Оттых?

— Конференция по новым компьютерным те… технологиями и защите компьютерных программ, — жаль никто кроме меня не мог понять ироничность момента. — Работа.

— Есть понятно, — протянула крепкая бабёнка лет сорока с копейками, имеющая по-немецки некрасивое лицо, массивную нижнюю челюсть, дающую ей сходство с бульдогом и невыразительные мутные глазёнки, которыми она пыталась сверлить меня, словно подозревала в шпионаже на все разведки мира разом. — Топро пошаловать. Слетуйюший!!!

— Благодарю, — я ловко подхватил паспорт со штампом о въезде и двинулся к выходу в зал ожидания. — Ну встречай меня Берлин!

Приглашения на различные мероприятия начали приходить мне с момента взлёта «Птички», но я на них почти не обращал внимания. Дел и так хватало, чтобы ещё кататься по непонятным сборищам, обычно дающим очень мало пользы. Но в ЦК ВЛКСМ решили по-другому. Они и так то и дело закидывали мне удочки на разные темы, ведь как такое может быть, комсомолец, разработавший такие проекты и не под их контролем. Сильно наглеть им не позволяли, дав несколько раз по рукам, причём сам я узнал об этом только постфактум, но вот, но поездки на слёт отмазаться не удалось. Да я и сам не хотел, если честно.

Мне нужно было за границу, навести мосты, ведь пора было выходить на международный уровень, а данное мероприятие считалось весьма значительным. Хотя бы потому что на неё съезжалась коммунистическая молодёжь не только из стран Варшавского договора, но и из загнивающего Запада. Поэтому кстати, местом проведения и был выбран Берлин, город, в котором встречались две доминирующие в мире системы. Тем более что железный занавес в этом мире был куда менее крепким и пересечь границу не составляло никакого труда.

— Герр Калинин! Камрад! — стоило выйти из таможенной зоны, как как ко мне кинулся эдакий типичный молодой бюргер, держащий в руках табличку с моим именем. — Товарищ Калинин, стравствуйте!!! Я так рат что вы смогли приехать!!! Это такая утача!!!

— А вы… — я сделал вид что задумался, а сам при этом оценивал своего переводчика и сопровождающего. С виду он меньше всего походил на агента Штази, но я скорее поверю в инопланетян, чем в то, что местный комсомольский, то бишь свободовский, вожак, не сотрудничает со спецслужбами — Томас Майер? Это же вы должны меня встретить?

— Я, я, то есть та, ихь, в смысле я! — русский у Томаса был куда более чистым чем у таможенницы, но скорее всего от волнения, он немного сбивался. — Я есть лично приехать за тобой… за вами, герр Калинин. Прошу прошенийа, йа немнохо волноваться. Йа есть не ожитать, что ты… вы, есть согласиться на приглашений…

— Герр Майер, давайте сразу определимся, — я придержал поток славословий в мой адрес. — Я слишком молод, чтобы называть меня на вы, да и товарищ Калинин — это мой дед. Меня можно просто Семёном звать. И давайте без восторгов в мой адрес. Серьёзно, я не сделал ничего такого уж особенного. Да, какие-то наработки у меня имеются, что и отметили в руководстве страны, но основную работу сделали учёные. Моей была только идея. Вы сами должны понимать, что одно дело придумать что-то кажущееся гениальным, и совсем другое внедрить это в жизнь. В нашей сфере это чуть проще, за счёт того, что не всегда нужны сложные аппаратные решения, но тем не менее. Вы старше меня, опытней, мне просто неудобно слушать от вас дифирамбы.

— Оу, конешно! — немного сдал назад Томас и успокоился. — Прошу прощения. Но вы… ты слишком прибетняешь свои саслуги. Я правильно говорить? Не знаю какое тут слово потобрать. Но твоя социальная сеть это есть новый шаг в развитии интернета.

— А как же мордокнига? — насколько мне было известно Цукенберг уже активно продвигал своё творение, и по охвату мне до него было очень далеко. — Я понимаю, что она больше в странах НАТО распространена, но всё же постарше будет чем «НаСвязи».

— Ну что вы, какой морто… я не понял, как ты его назвал, но это же liesenbuch, верно? — улыбнулся герр Майер. — Да, у нас тоже есть прозвища. Так вот, на мой взгляд, «Mundpropaganda», куда удобнее. Ой прошу меня простить, просто у нас так прозвали вашу сеть. По-русски это бутет… юбочный радио?