Кипчак. Книга 1. Последний из рода Ашина - Яманов Александр - Страница 2

– Карабаш, кет![2] – хрипло выдавливаю, борясь с тошнотой.

В горле собралась какая-то мокрота с примесью ила и водорослей. Немудрено, раз я наглотался речной воды. И это я вообще на каком языке сейчас произнёс? Опять глюки?

– Мен да анны юсюнден айтама. Хайуан, Алтынны къатындан кет![3] – продолжал кричать невидимый доброжелатель.

– Болду. Алай да битеу шытыларынгы манга жакъгъанса[4], – отодвигаю я морду своего коня.

Карабаш? Конь? Я совсем двинулся кукухой? И вообще, на каком языке я говорю? Уж точно не на русском. Хотя понимание идёт автоматически, это даже не синхронный перевод, а что-то на уровне подсознания. Шершавый язык меж тем снова прошёлся по лицу и заставил меня несколько раз чихнуть.

– Ойнама мени бла. Байталсыз къоярча этерикме[5], – произношу под смех невидимого парня.

В ответ получаю новую порцию храпа, а лицо покрывается обильной влагой.

– Ну всё, ты мне надоел, – отплёвываюсь от непонятной субстанции и наконец открываю глаза.

– У, чёрт! – Я подпрыгнул от неожиданности и попытался уползти, но резкая боль в плече остановила мои неловкие попытки.

Рядом засмеялся давешний парень, но в этом смехе не было никакой обиды, а скорее облегчение. Я тем временем наблюдаю морду здоровенного чёрного жеребца, склонившегося надо мной. Его ноздри практически касались моего лица, а огромные глаза рассматривали внимательно и даже с иронией. Точно крыша едет, если мне привиделась улыбка на конской морде. Мысленно выдохнул и оттолкнул его мягкие ноздри. Тот убрал голову и опять фыркнул, будто усмехнувшись.

– И давай прекращай играть. Карча, иди сюда, – обращаюсь к невидимому. – Мне что-то совсем плохо. Даже голову повернуть не могу.

Какой, к хренам собачьим, Карча? Что за странное имя или кличка? И сразу в голове появился ответ – родственник по отцу. Троюродный брат, внук моего двоюродного деда, сопровождавший мою бабку и оставшийся в кочевьях сари, то есть в наших родовых землях. Бабушка у меня из племенного союза ясов, которые кочуют юго-восточнее в междуречье Кум-су и Терк-су. Вернее, жили они там до недавнего времени, пока с юга не пришла беда. На самом деле это были коварные и сильные враги, которые сначала рассорили нас с союзниками, а потом разбили поодиночке. Откуда я это знаю? Какая бабка из царского ясского рода? Почему я начал говорить на этом странном языке и понимаю его? Я схожу с ума?

Тем временем раздался громкий топот, который прервал мои мысли. Здоровенное тело плюхнулось рядом, и надо мной нависло чумазое, но улыбающееся человеческое лицо. Слипшиеся тёмно-русые волосы выбивались из-под странного колпака с отогнутыми полями, похожего на казахскую или киргизскую шапку. Молодой, не более двадцати лет, судя по отсутствию растительности на лице. Одежда парня тоже была мокрой, как и моя. Голубые глаза смотрели на меня чуть ли не с обожанием.

– Ты жив! Не этим проклятым къазакъла[6] убить моего брата! Но как ты меня напугал. А ещё этот эсремет[7] в обличии коня! Представляешь, он не пускал меня, кого знает всю жизнь! Я еле увернулся от его копыт, думал, меня сейчас затопчут! – Последние слова мой здешний брат произнёс с явным восхищением.

Далее этот медведь без спроса перевернул меня набок, разорвал рубаху и начал что-то делать с плечом. Резкая боль чуть не заставила меня закричать, но какая-то внутренняя сила позволила терпеть творящееся издевательство.

– Стрела застряла в стёганке и отскочила от лопатки, но рана сильно кровоточит, – выдал своё резюме мучитель. – Хорошо, что ты сбросил халат, переплывая Озгол, он мог потянуть тебя на дно. Даже не знаю, как тебе это удалось.

Во время своего монолога детина перемотал меня куском ткани – влажной и не особо чистой. Далее Карча дотронулся до шишки на моей голове, что заставило меня резко дёрнуться.

– Да! Железная у тебя голова, Алтан! Ты ведь был без шлема. На голове только шапка, и всё равно даже праща тебя не взяла.

– Давай меньше слов и думай, что делать. Я идти пока не могу, – прерываю словоблудие здоровяка.

– Есть два пути, брат. – Карча сразу стал серьёзным. – Тебе надо отлежаться. Можно спрятать тебя в ближайшей роще и ехать за подмогой. Или останусь с тобой, но тогда, если нас найдут проклятые бродники, то род не узнает, что они нарушили перемирие и напали на наши пастбища.

– Ищи рощу, Айю[8]. – Второе прозвище брата всплыло само собой. – Карабаш меня защитит от мелких хищников. Ну а если предатели решат нас добить, то глупо умирать обоим. Надо отомстить за нападение – это закон степи!

Какая месть и что за степь? В голове всё перемешалось. Только разговор на другом языке и непонятные обрывки знаний прямо кричали, что Серёга куда-то влип. И похоже, увяз я в этом весьма основательно. Ни в одном сне у меня не было такого полного погружения. В первую очередь на это намекали запахи вечерней степи, которые просто одуряли, и стрекот тысяч насекомых. Одежда, конь, новый брат, раны и стремительно темнеющее небо говорили о том, что я не сплю. А ещё я домой хочу, к невесте и родителям.

– Оставляю тебе бурдюк с водой и всё вяленое мясо. Здесь и на пять дней хватит, но я думаю вернуться через два. Карабаша надо распрячь, ты только прикажи ему не кусаться.

Освобождённая от седла с уздечкой коняшка покрутилась вокруг сооружённого шалаша и куда-то исчезла. И он не вороной, а белый с чёрной головой, потому и такое имя[9]. Не сомневаюсь в нём ни секунды. Это не просто боевой конь степного воина, а мой друг, которого я начал воспитывать ещё жеребёнком. Вернее, это был Алтан. Но сейчас волею провидения я оказался в его теле. А может, это сон и завтра мне посчастливится открыть глаза в родном А-не? Хочется верить именно в это.

Карча положил меня на две кошмы и скатал валик из бараньей шкуры под голову. Постепенно успокаиваюсь, найдя более удобное положение, чтобы боль резко не отдавала в голову и плечо. Не заметил, как провалился в сон, более похожий на беспокойную дрёму.

В полусне-полубреду меня посетил странный персонаж. Сначала я слегка испугался, ну не каждый день вам в лицо утыкается морда огромного красного волка, вернее, волчицы. Странно, но меня сразу охватило чувство абсолютного доверия к зверю, будто это одно из самых дорогих существ на свете. Обнимаю пушистую шею, а влажный и горячий нос упирается в мою щёку. Постепенно понимаю, что волчица пытается мне что-то передать. Произвольно раскрываюсь навстречу мыслям зверя, и меня начинают посещать яркие образы. Не знаю, сколько длился этот необычный вид загрузки информации, представляющий собой аналог проектора и пояснений в виде закадрового текста. Когда я подумал, что моя голова готова взорваться от переполняющих её образов, меня поглотила тьма. Ощущения были не такими резкими и болезненными, как тогда, когда я скатился в речку. Это было что-то доброе и успокаивающее. Такие эмоции у меня были только в детстве, когда мама укладывала меня спать и пела колыбельную.

Глава 1

Проснулся я от ощущения какой-то неправильности. Нет у меня в доме певчих птиц и не пахнет так одуряюще травами. Начинаю вспоминать вчерашние события и понимаю, что мой сон-кошмар продолжается. Над головой была крона ольхи, насколько я понял. Разбудила меня какая-то громкая и излишне активная птичка, устроившая возню на ветке. Организм тем временем потребовал облегчиться. Попытался встать, но подступившая тошнота и слабость по всему телу были резко против. Перекатился на бок и отлил рядом с собой, сейчас не до чистоплотности. Забавно, но мои штаны сильно отличаются от классических. Это что-то вроде длинных кожаных гольф до паха, далее закрепляемые крючками на поясе. Называется сей девайс «шым», то есть штаны. Под ними набедренная повязка. Вспомнил, что сапоги тоже крепятся таким странным способом. Карча, которого я уже про себя обозвал медведем, стягивал с меня сапоги и ругался, что запутался во всех этих верёвочках.