Перелетная птица 2 (СИ) - Ежов Сергей - Страница 15

– Что же вы предлагаете, Ямана-сэнсэй?

– Решение принимать вам, я могу лишь дать рекомендацию, и она такова: следует провести процедуру вывода этого, и, возможно, других конкрементов. А потом – не менее полугода посвятить восстановлению жизненных сил организма.

– Я согласен, Ямана-сэнсэй, однако позвольте уточнить: какой срок займёт вывод камней?

– Агата-доно молодая и крепкая женщина, я не вижу у неё других проблем со здоровьем, кроме злосчастных болезней почек. Думаю, что за неделю, много, если за две, мы, совместными усилиями, сможем провести эту процедуру.

– Хорошо, Ямана-сэнсэй, пусть будет так. У меня в Японии много дел, займусь ими.

***

Из России самолётом доставили двух инженеров и три комплекта неконтактных магнитных взрывателей. Теперь Александр помогал специалистам в установке приборов на боевые торпеды. Помогал, в основном, просто работая на подхвате, но пару раз довелось дать дельный совет. Работы проходили невдалеке, в нескольких километрах от императорского дворца, где по-прежнему обитал Александр, в одной из флотских мастерских. По утрам, пока прохладно, Александр пешком шёл в мастерские, работал там до обеда, а на обед во флигель его доставляла машина: проведать Агату нужно, а гулять по влажной жаре не хотелось. Днём и вечером он перемещался исключительно в кондиционированной машине.

За обедом болтали о милых пустяках, иногда Агата рассказывала о лечебных процедурах или о посетителях. Совершенно неожиданно о ней вспомнили бывшие соотечественники, и заходили довольно часто – не реже раза в три дня. Бывали посетители из русского посольства, а перед уходом крейсера больную посетили военные моряки: её высочество Агата-доно очень популярна на русском флоте. От императорской четы иногда заглядывала придворная дама, передавала небольшие подарки, лакомства и пожелания выздоровления. В общем, Агате скучать не давали.

Наконец, монтаж и настройка взрывателей были завершены, торпеды загрузили по одной на три подводные лодки германского производства, и испытания начались. Первая субмарина, в сопровождении боевых кораблей, вышла из Токийского залива, погрузилась и пошла на север. Александру указали место в помещении центрального боевого поста, а инженерам – в торпедном отсеке. Кроме Александра в помещении находилась вахта из немцев и японцев: идёт обучение и подготовка к передаче боевого корабля союзниками. Капитаны по очереди смотрели в перископ и обменивались какими-то замечаниями.

Ага, вот и до дела дошло:

– Торпедная атака! Аппарат номер один - пуск!

Капитаны по очереди поглядывают в перископ, отдают какие-то распоряжения, заняты своими делами вахтенные офицеры, в общем, все при деле. Наконец, ощущается толчок от выпуска торпеды, ударило по ушам сжатым воздухом, так сказать, выхлоп от пуска торпеды, и один из офицеров щёлкнул секундомером. Прошли положенные томительные минуты и подлодку встряхнула ударная волна отдаленного мощного взрыва. Офицеры дружно завопили что-то восторженное: удачный подрыв этой торпеды означал добавку крупицы безопасности в их безмерно рискованную боевую работу.

Лодка всплыла, командиры поднялись наверх, на мостик а следом за ними отправился и Александр: любопытно, что получилось. Не слишком далеко, на глаз – километрах в трёх-пяти, стоял старый знакомец, китайский крейсер. Сейчас он выглядел неважно. В мощный морской бинокль было неплохо видно, что он теперь весь какой-то перекошенный, средняя труба отвалилась и свесилась вниз, держась на каких-то верёвках или тросах. По всему было понятно: не жилец.

– Простите, возможно, я покажусь невежественным, но, кажется, вы применили не ослабленный, а полный боевой заряд? – спросил Александр у японского капитана.

– Да, Мамору-доно, именно полный заряд. Нам нужно было определить уровень повреждений при новом способе подрыва.

– И каков, на ваш взгляд, этот уровень?

– Более точные данные получат специалисты при непосредственном осмотре, но, на мой взгляд, воздействие примерно на треть мощнее, чем при контактном подрыве у борта.

По возвращению к мастерским состоялось совещание морского начальства, на котором сначала заслушали детальный доклад японского капитана, потом был отчёт корабелов, осмотревших крейсер. Наконец, дело дошло до Александра.

– Мамору-доно, – обратился к нему вице-адмирал Ямайя Танин – возникли ли у вас какие-то замечания, дополнения или предложения после увиденной вами учебно-боевой торпедной атаки??

– Если вам угодно услышать, то у меня есть два наблюдения. Первое: на мой взгляд, командиры субмарины слишком долго держали перископ поднятым. Даже в то время, когда они что-то обсуждали, перископ оставался над водой. Я понимаю, что ситуация была учебно-боевая, более того, шла передача знаний от опытного командира субмарины начинающему, но, мне кажется, нужно ежесекундно помнить, что враг умён, наблюдателен и отнюдь не беззащитен. Сигнальщики на боевых кораблях постоянно ведут наблюдение за морем, они непременно увидят перископ, а артиллерия немедленно ударит по этому месту из всех калибров.

Присутствующие адмиралы согласно покивали, и Александр продолжил:

– Думаю, что перископ следует поднимать буквально на несколько секунд, а остальное время пользоваться другими приборами, например, гидрофоном. Второе наблюдение тоже относится к боевой работе, но не грех его применить и во время учёбы. Я имею в виду положение лодки после залпа. Торпеды оставляют за собой ясно видимый след. Сигнальщики непременно увидят его, а артиллерия откроет огонь по месту, откуда тянется полоса пены и пузырьков. Отсюда вывод: лодка после пуска должна немедленно отворачивать в сторону, одновременно увеличивая глубину погружения.

– Разумные наблюдения, дельные рекомендации. – согласился адмирал Танин – Они достойны обсуждения и, возможно, применения на практике.

***

Александр побывал на испытаниях всех трёх торпед. Новые взрыватели показали себя с наилучшей стороны, и с восторгом были приняты на вооружение японским флотом. Это хорошо. Русский и германский флоты, как стало известно чуть ранее, тоже приняли приборы на вооружение. Германия, как значительно более развитая, в промышленном отношении, империя, закупила лицензию на новый взрыватель, вернее пакет лицензий на все шестнадцать изобретений, заложенных в него и на общую компоновку. А для России и Японии производство наладили на новом заводе в старинном русском городе Фатеж Курской губернии. К настоящему моменту изготовили уже полсотни взрывателей, производство потихоньку набирало обороты, и даже зародилась надежда, что флотские запросы будут удовлетворены.

После последнего испытания адмирал Ямайя Танин пригласил Александра к себе в кабинет и огорошил его вопросом:

– Мамору-доно, однажды вы упомянули некий прибор под названием гидрофон в качестве средства скрытого дистанционного наблюдения за надводными и подводными объектами. Мои офицеры самым тщательным образом навели справки, и выяснили что ни в русском, ни в германском, ни в австрийском, ни в британском, ни в каком-либо ином флоте, о существовании такого прибора ничего не известно.

– Это неудивительно, Ямайя-доно. Работы по гидрофонам ведутся только в Британии и в засекреченном конструкторском бюро «Полярной звезды». И мы, и британцы умеем сохранять свои секреты, а моя оговорка, каюсь, была случайной.

– Вы можете более детально рассказать о приборе? Судя по названию, он предназначен для прослушивания звуков в водной среде, не так ли?

– Совершенно верно, Ямайя-доно. Микрофоны помещены в водную среду, и при помощи приемной аппаратуры можно услышать, к примеру, шум винтов кораблей и судов. Вы, наверное, уже знаете, что звук винтов каждого судна уникален, подобно отпечатков пальцев у человека. Об этом писали военно-морские журналы, правда, в качестве общих рассуждений.

– Да, я читал о таком.

– Мои инженеры пошли несколько дальше: они составили каталог звучания всех крупных кораблей русского флота, правда, пока эта коллекция прикладного значения не имеет. Что до прибора, то он создан, и сейчас идут работы по превращению лабораторного образца в оборудование боевого корабля.