История пишется победителями (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 43

— Вас на все века ославят варварами, Генрих. Не стоит прибегать к «Большим Бертам» для обстрела города, лучше сносите ими форты, как сделали с Эпиналем, да расширяйте прорыв. Наши генералы считают, что теперь «галлам» надлежит как можно быстрее уводить войска за Луару, полностью оголив крепостные районы вдоль границы. И держать «горловину» у Дижона, сохраняя за собой южную половину страны…

— В ставке тоже так считают, но французы словно сбесились — они отвели от крепостного отвода половину дивизий, и пытаются в яростных атаках отбить Мелен, Труа и Осер. И кое-что им удалось — через Мо питают окруженный гарнизон столицы войсками и припасами, и одновременно защищают Дижон, чтобы наши войска не вышли к швейцарской границе. Но им уже ничего не поможет — мы ударили всеми силами от границы, и действительно штурмом взяли Эпиналь. Вот только сопротивляются до конца, война приняла какой-то экзистенциональный характер — или Германия, либо Франция, и никак иначе. Речь идет о самом существовании империй с их будущим величием. Ничего, мы их потихоньку додавим, и пусть пеняют на себя! Мы ведь с тобой хорошо знаем, как с нами поступили без всякой жалости, а вас к тому же многократно обманывали и предавали! А потом попытались растащить всю Россию кусками, считая ее за колонию! А нас… а нас — за колонию до конца держали, под оккупацией, а потом под выжигание подставили!

Обычно сдержанный принц разъярился, пришлось налить ему добрый бокал рома, и себе тоже — великий князь Александр Михайлович тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Он недавно говорил с Ники — император был потрясен неожиданным ожесточением на западном фронте.

— Только к снарядам с отравляющими веществами не прибегайте, с «катушек» все слетят…

— Поздно, французы по нам газ пару раз пустили, правда, слезоточивый — но мы им заявили, что после капитуляции их страны, которая неизбежно произойдет, мы без всякой жалости просто развешаем гроздьями на фонарных столбах всех виновных. И тех, кто отдал такой преступный приказ, будь это генералы или министры, и тех, кто его выполнил, если президент Пуанкаре это одобрил — то и его судить будем обязательно. Нам прибегать к отраве теперь нет нужды — обычного оружия достаточно. И учти, Сандро — если Сушон с Гаусом не дадут увезти из Александрии корпус, то на следующий день Италия начнет отвоевывать Савойю и Ниццу, мы ей пообещали еще Тунис, и часть Кении — нам эта английская колония под боком совсем не улыбается, ее нужно поделить, как и другие владения…

— Не стоит, Генрих — тогда британцы будут драться до конца. Получили буры независимость с Наталем, и хватит. А вот всех других союзников по Антанте следует ограбить до нитки, чтобы знали, как воевать против нас. Да-да именно так и надлежит проделать, и сил для этого хватит.

— Пожалуй, тут ты прав — тогда Лондон за других уже не вступится, а те знать будут, что на помощь англичан не стоит рассчитывать. Хорошо, пусть будет так — и мир обязательно станет иным…

На конец 1914 года Италия имела два из пяти новых линкоров — «Джулио Цезаре» и «Леонардо да Винчи». И что удивительно, они оба имели разную судьбу, отдаленную на полвека…

Глава 57

— Мы растащили их дредноуты, одни ушли в Африку, другие на Средиземное море. И теперь «Флот Открытого Моря» получил определенные шансы на победу — наши силы практически сравнялись. Теперь нужно затащить «кошек» Битти в ловушку, под пушки линкоров Шеера. Так что «удираем» дальше господа, и сейчас заговорят пушки — англичане зарвались!

Хиппер ощерился — все эти месяцы эскадра линейных крейсеров под его командованием постоянно рисковала, делая вылазки к британскому побережью, и буквально каждый раз, как говорится, «дергая тигра за усы». И хотя в этих дерзких набегах удалось потопить три броненосца и несколько крейсеров, что не смогли удрать от «Мольтке» и «Гебена», но дважды на отходе их почти настигали британские «кошки», но оба раза дело кончалось перестрелкой на больших дистанциях. И все потому, что торопились с вводом «Лютцова» в строй — наличие третьего линейного крейсера с 305 мм артиллерий должно было значительно ослабить мощь эскадры Битти — одно дело драться вдвоем против троих, и совсем другое иметь три корабля линии против четверых. А вот гросс-крейсерам с 280 мм артиллерией отводилась иная роль — они должны были сражаться с «инвинсиблами», ведь шестидюймовая броня этих кораблей прекрасно пробивалась германскими одиннадцатидюймовыми орудиями практически со всех дистанций. Им предстояло драться с тремя противниками, но не сейчас — имея максимальный ход в 25 узлов те уже изрядно отстали от «кошек», что набрали ход почти в 28 узлов и уже практически нагнали германские гросс-крейсера.

Англичан можно понять — они не ожидали такой войны от немцев, которые нагло стали нападать с первых дней войны. А потом отказались вести сражения, если не имели количественного перевеса в числе вымпелов. И хуже того, стали применять массово субмарины, потери от подводных атак росли с каждым днем, да и минирование подходов к гаваням приняло масштабный характер. И положение серьезно осложнилось после захвата наступавшими войсками кайзера бельгийских портов, за которыми последовали имеющие огромное влияние на борьбу в Ла-Манше французских Дюнкерка, Булони и Гавра. В эти гавани были переведены старые субмарины и миноносцы, счет шел на десятки, и потери не имели значения. Ведь вместо безнадежно устаревших единиц на германских верфях были заложены сотни новых подводных лодок и малых нефтяных миноносцев, что должны были стать «ночными владыками» у английского побережья.

И что самое важное — у полуострова Контантен, на котором отбивалась «запертая» английская армия фельдмаршала Френча, шла самая настоящая «мясорубка», только морская — ведущие обстрел германских позиций старые британские линкоры и крейсера подвергались постоянным атакам легких сил кайзерлихмарине, и несли существенные потери. А сам ход войны во Франции уже ясно указывал на то, что долго оборонять Шербур англичане не смогут — рано или поздно их там сомнут, несмотря на всю помощь флота. И войска придется эвакуировать, и тут главное не дать этого сделать. Для этого немцы решили усилить в Ла-Манше свою морскую группировку устаревшими броненосцами типа «кайзер», крейсерами «герта» и «газелле» — всего двенадцать единиц, переведенных из Балтики по Кильскому каналу. Риск чрезвычайный — они должны будут дойти до бельгийского Остенде и французского Дюнкерка, и там дожидаться удобного момента, чтобы прорваться через горлышко между Кале и Дувром, минуя минные заграждения у побережья. Именно потому в море сегодня вышел весь Хохзеефлотте, чтобы отвлечь на себя все внимание огромного Гранд Флитта.

И это удалось, судя по поступающим с новых «грифов» радиограммам — теперь без воздушной разведки на пятьсот миль германский флот не рисковал выходить в Северное море, терпеливо дожидаясь летной погоды. Так что сегодня будет хорошая драка — в дымке порой проглядывались за густыми клубами черного дыма вся четверка линейных крейсеров с 343 мм пушками — флагманский «Лайон», за ним «Куин Мери», следующим «Тайгер» с его характерными двумя башнями по носу и корме, и замыкающим «Принцесс Ройял». «Нью Зиленд», «Индефатигебл» и «Инвинсибл» изрядно отставали, и порой полностью исчезали в дымки — конец октября в Северном море отличается скверной погодой, хотя нынешнюю можно посчитать «лучшей» — все же с утра проглядывало солнце, и туман местами расходился.

— Господа, пора начинать, — Франц Хиппер усмехнулся, еще раз посмотрел на догоняющих его эскадру «кошек». — Держать ход 25 узлов, пусть думают, что мы «выдохлись» — это придаст англичанам сил. Ведь им так нужна победа над нами. Еще час, и адмирал Битти сам окажется между молотом и наковальней, линкоры Шеера на подходе. Вот так то, господа.