Хозяйка ворон и железный доктор (СИ) - Герасимова Галина Васильевна "oginen" - Страница 7

Доктор в очередной раз криво ухмыльнулся, насколько позволяли механические пластины, подумал, что стал скорее автоматоном, чем человеком, и продолжил лечение.

Закончив с правой ногой, с тем же вниманием обработал левую. Протер сами протезы: содержание их в чистоте – залог его здоровья! Рукой занялся в последнюю очередь: в ней механика была сложнее, требовалась хорошо проработанная мелкая моторика, протез приходилось протирать и смазывать на ночь. За годы доктор привык к сопровождающему ему запаху железа и масла.

Тонкие домотканые штаны и рубаха сменили привычную плотную форму, и Рейн, достав недочитанный в поезде детектив, улегся на кровать. Спать он пока не планировал, хотя мягкая постель так и манила, а белье пахло горными травами. Но сегодняшний вечер Рейн собирался посвятить Окфорду Ривернейну и его «Делу о пустом саквояже». Не сказать, чтобы доктор был любителем художественной литературы: книжку он одолжил у Квона после того, как почти месяц слушал разного рода теории о вымышленном герое-детективе – циничном сыщике, распутывающим самые загадочные дела. Говорили о нем все, начиная от стажеров и заканчивая тем же Вистоном. Рейн был уверен, что, появись на пороге управления автор популярной истории и попросись на работу, его взяли бы без испытательного срока.

Рейн не взял бы. Просто потому, что сыщик, столь гениальный в книге, не знал даже основ. Попался на удочку карманника, который при обыске спрятал рубин в кармане детектива и благополучно забрал камень, когда обыск прошел безуспешно. Принял убийство ядом за обычное утопление. И таких ляпов было по всей книге. Но история читалась бодро, не отнять. Рейн начал еще в поезде и сам не заметил, как заглотил половину. Вроде бы и примечательного ничего, но всё же хотелось узнать, кто украл драгоценности из саквояжа баронессы и как сыщик поймает преступника.

Увы, дочитать не получилось. Отчаянный крик разорвал умиротворяющую тишину, и Рейну стало не до книги. Так не кричат в шутку: кто-то испугался по-настоящему. Пришлось забросить детектив и поспешить, насколько позволяли протезы, по длинному коридору к центральной лестнице.

Здесь собралось немало постояльцев и работников отеля: сонных, взбудораженных, удивленных. Душно пахло розами. Полутемный зал рядом с уютно обставленной оранжереей освещали магические огни. К сожалению, недостаточно яркие, чтобы выхватить каждый уголок. Трупов, на первый взгляд, не было. На второй тоже. А кричала матрона с собачкой, тьенна Мейбур, как обратился к ней охранник. Собачка едва слышно повизгивала, прижатая к пышной груди, зато ее хозяйка старалась за двоих.

Когда Рейн присоединился к остальным гостям, крики уже поутихли, сменившись всхлипами и рыданиями. Виновницу переполоха всячески пытались утешить. Молоденькая тьенна – гостья, которую они видели в холле днем, оказалась сестрой милосердия и в первую очередь убедилась, что соседка не пострадала. Разве что напугалась. Рейн едва узнал ее без пучка: на ночь она распустила волосы, и естественная хрупкая красота – нежная бледная кожа, черные волосы и такие же темные глаза – внешность, достойная аристократки Анвенты! – невольно привлекла внимание всех присутствующих мужчин. Всех, кроме длинноносого любителя книг, аспиранта из академии магии. Тот смотрел то на сад, то на пострадавшую, а никак не на юную особу. Рейн встречал этот фанатичный взгляд. Парень увлекался нечистью и жадно ловил каждое слово о происшествии.

Сквозь слезы госпожи Мейбур постепенно выстраивалась картина случившегося.

– Я отпустила Виви прогуляться, а сама пошла следом. Виви – она очень любопытная, ей всё интересно. Она никогда не пугается. А тут заскулила, вся подобралась и бросилась ко мне. Может, если бы не Виви, я бы и внимания на него не обратила! – матрона перемешивала слова со всхлипами, не давая никому и слова вставить, и всё сильнее сжимала Виви в объятиях. У собачки был больший шанс умереть в ее руках, чем стать закуской неизвестной твари. – Он стоял у балкончика, наблюдал за нами из-за фикуса. Худой как сама смерть, почти слился с тенью. С черными крыльями и с клювом, как у ворона.

– Птицелюд какой-то, – шепнул кто-то из постояльцев.

Вот за это Рейн и не любил тихие места: там любое незначительное событие раздували до невообразимых размеров!

– Точно, птицелюд. Если бы я не закричала!..

Рейн подумал, что будь здесь настоящий монстр – такой, как описывала его женщина, крик не помог бы. Оторвать голову – дело одной секунды, раз уж она заговорила о птицелюдах.

Про эту нечисть доктор знал не понаслышке. Все пограничники знали, а некоторым даже не повезло встретиться. Разумные твари, ходящие на двух ногах, способные организовываться в стаи. Большинством монстров в горах двигал голод, и они шли напролом, но птицелюды были другими. Осторожные, хитрые, эти твари могли выслеживать жертву неделю, подбираться к ней, чтобы прикончить наверняка. Рейну довелось видеть разграбленное птицелюдами стойбище. На десять мертвых жителей – одна крылатая тварь, и это был не худший расклад.

– После вашего крика монстр сбежал? – уточнил Беннет, стоящий рядом с местом несостоявшегося преступления: фикус был сломан, а земля вокруг истоптана. Похоже, охранник, как и Рейн, сомневался, что это был птицелюд.

– Да. Балкон был открыт, и он… Но я не уверена, всё произошло так быстро!

Тьенна Мейбур сжала узкие губы и посмотрела в глубину оранжереи, словно ждала, что притаившийся монстр выскочит оттуда. Разумеется, все остальные тоже уставились в полумрак, и тусклое освещение сыграло плачевную роль – теперь в каждой тени постояльцам виделись чудовища.

– Может, лучше уехать? Что нам теперь делать? – шепотом спросила сестра милосердия. Она обхватила себя руками, силясь справиться с волнением.

Отец девушки в нелепом халате и тапочках с помпоном ободряюще похлопал дочь по руке и подкрутил ус.

– Не бойся, дорогая. С твоей помолвкой всё будет в порядке. Просто позовём стражей. Пусть ловят, раз уж здешняя охрана не в состоянии.

Не заметив, как погрустнела от его слов дочь, он строго посмотрел на Беннета, словно ждал, что охранник помчится исправлять свою ошибку. Беннет, напротив, присел, с невозмутимым видом разглядывая следы. Охранник в Воронах был что надо, непрошибаемый. Рейн прекрасно его понимал. Сначала стоило выяснить, в чем дело. Может, монстр был чьей-то злой шуткой? Не верилось, что за семь лет эти твари настолько обнаглели, что стали забираться в дома.

– Не нужно звать стражей, у нас замечательные охранники. Не переживайте, мы со всем разберемся, – прочистив горло, заюлил Рюдигер.

Он попытался принять солидный вид и одернул ворот криво застегнутой рубашки. Может, и сработало бы, не хлопни в это время балконная дверь. Обычный порыв ветра, но в нынешней обстановке он прозвучал зловеще.

Гости испугались. Им не нужны были пустые обещания. Им нужна была уверенность, что с ними, лично с ними, не случится ничего дурного.

– Где господин Луис? Разве он не должен позаботиться о нашей безопасности? – истерически спросила матрона. Виви затявкала, и тьенна тотчас засюсюкала с ней, пытаясь успокоить.

– Он еще с утра в город уехал. Пока хозяина нет, за отель отвечает тьен Осмонд, – отозвался кто-то из горничных, покосившись на Рюдигера.

– А я слышал, молодая хозяйка вернулась, – нахмурившись, уточнил усатый тьен. – Это ведь ее мы видели в холле?

– Она же померла зимой, – ойкнул кто-то.

– Померла и теперь ищет, кого сожрать, – пробурчали совсем близко. Рейн не понял, из гостей или прислуги.

Нарастал гул голосов, грозясь вызвать настоящий хаос. С попустительства управляющего, стоит отметить! Что ж, вспоминая, как Рюдигер встретил выжившую родственницу, неудивительно, что позволил постояльцам поливать ее грязью.

Рейн не собирался вмешиваться, просто стало интересно, что же рассматривает Беннет. Тот даже собственную ладонь к земле приложил. Но стоило доктору выйти из-за спин гостей, как голоса снова стихли. Его пропустили. На него глазели. Эти взгляды Рейн чувствовал спиной и запоздало сообразил почему: он же выбежал босой, в домашней одежде, без привычного плотного обмундирования поверх. Не то чтобы он скрывал свои протезы, но напоказ старался не выставлять. А теперь поздно, шила в мешке не утаишь.