Взлет (СИ) - Старый Денис - Страница 23

«Они отвлекали», — подумал Лис. — «Цель была иной… Рахиль?»

— Десяток! Добить этих! Мои личники, делай, как я! — скомандовал Лис, резво развернул коня и помчался обратно, в селение Беглянку, где и проживала Рахиль.

Парень был убежден, что разбойники прибыли за Рахиль. Нечто подобное предполагалось, потому Лис и защищал лично женщину. Не потому он это делал, но это уже не столь важно.

А еще разбойники не могли пройти большимиотрядами дозоры, обязательно были бы замечены. А что делать малой ватагой разбойников в селении, которое может дать отпор? Только кого-то украсть, или что-то разрушить. Лис пробовал на скаку размышлять, но все мысли концентрировались вокруг одной фразы: «Спасти Рахиль».

— Конные, десяток, уходят в лес! — выкрикнул один из ближних ратников Лиса, заметив убегающих разбойников.

— Вперед! — неестественным голосом заорал Лис, так же заметив убегающих татей, а так же…

Да, точно! Один из всадников вез, словно тюк, переброшенный через коня, Рахиль.

Так быстро конь Лиса еще не скакал. Животное, будто чувствовало настроение хозяина и выжимало из себя все силы. Уже на корпус, на десять шагов, на пятьдесят шагов, стремительно вырвался Лис вперед. Вот они, враги, все ближе и ближе.

Приподняв копье, Лис резко ударил в спину одному разбойнику. С еле слышным, в грохоте стука копыт и ругани разбойника, звуком ломаемых костей, копье вошлов плоть, пробивая кольчугу врага. Лис сразу же, оставляя копье в теле поверженного противника, вытянул из седельной сумки арбалет и выстрелил из него в седалище ближайшего коня. Животному такое посягательство на интимное место не понравилось, конь резко начал останавливаться, скидывая с себя наездника.

Убегающие не могли еще больше ускорить своих коней, кроме того, уже близко был лес, входить в который, когда преследователи на хвосте и уже начали выбивать ватажников, нельзя, придется снижать скорость, после чего получить удар в спину. Так что, сделав небольшой крюк, разбойники решили дать бой. Но не все. Тот, кто вез Рахиль, спрятался за своих подельников.

Лис не заметил, не придал значения стреле, которая ударила в его новейшую бронь. Доспех сдержал стрелу. Он не заметил бы, если стрела и впилась в его тело. Спасти Рахиль! Его Рахиль!

Воин на всех порах ворвался в построение врага, круша и поражая всех, без разбору. Он сам пропустил два рубящих удара, но панцирь с поддоспешником держал удары, может только позже будет синяк, но это не важно, сейчас ничего не важно, кроме как убить врагов, освободить Рахиль. Лис рвался к тому всаднику, который не собирался скидывать женщину, чтобы получить шанс на побег.

Уже вступили в драку ратники Лиса, которым понадобилось двадцать секунд, чтобы изрубить всех.

— Стой, не двигайся, или она умрет! — прокричал разбойник, приставляя нож к горлу Рахиль.

— Вжух, — справа от Лиса пролетела стрела, которая ударила последнего врага в плечо и вышибая его из седла.

Хорошо стреляет из лука Волат. Но Лис был готов изрубить своего заместителя, что тот подверг опасности заложницу.

— Рахиль! Ирина! — закричал Лис, спрыгивая с коня и устремляясь к упавшей девушке.

Он развязывал ее, но одновременно разрезая платье. Наваждение, которое ранее работало только для того, чтобы парень бездействовал, сменило вектор напротивоположный. Он действовал, еще как действовал! Срывая одежду с женщины, он целовал ее, жадно, ненасытно. Вот она уже и обнажена, а он… Стянуть портки было не так сложно, но вот нависать над женщиной в кольчуге…

Вот только Рахиль не чувствовала боли от того, что брони воина кололи ее и царапали тело, которое так соскучилось от мужских ласк. Она помогала Лису, направляла ему, стараясь улучить момент, чтобы самой поцеловать сошедшего с ума парня. И…

Простонав звуки любви и наслаждения, оба любовника, вдруг, остановились, откинулись, отлипли друг от друга, и молча смотрели на проплывающие облака. Наступил момент неловкости. Их видели. Все то, что нельзя, что личное, все это могли видеть воины десятка Лиса.

«К Ящеру!» — сказал Лис, отбрасывая неловкость.

— Стань моей женой! Мне безразлично, что ты еще замужем, Горыни не жить. Будь моей! — не говорил, кричал Лис.

— Да! — со слезами отвечала Рахиль.

Она и сама не понимала чего тут больше: слез радости, или огорчения. Наверное, первое. Лис… Он не Влад, но он надежный и любит ее.

Нет, я не простил Геркулу, несмотря на то, что его вины в моем отравлении было не так много. Но и доверия уже быть не может, потому и прощаемся. Или говорим друг другу «до свидания». Он отправиться в Византийскую империю и станет там заниматься рекрутингом, наймом ромеев на службу в Братство.

Кого на службу, а кого и в наши ряды. Все, как воевода, ввожу обязательный испытательный срок в два года, с последующим жестким экзаменом. Братьев не может быть много, это элита. А вот послушников, слуг, служителей, наемных отрядов, сколько угодно. Кроме того, пока лежал и высыпался на полгода вперед, в краткие моменты между сном и… сном, я думал о реорганизации Братства. Теперь могу все, что считаю нужным вводить.

Кроме прочего, я хочу ввести такое понятие, как «друзья Братства». Это могут быть, например, бродники, или берладники, допускаю даже отдельные Орды половцев.

Ну а что касается Геркула, то, судя по всему, он узнал о том, что должно произойти и, что кубок отравлен, когда нобилиссим Никифор уже сработал. Вина Геркула в том, что он мог прокричать, предупредить, но захотел сделать так, чтобы и овцы были целы и волки сыты. То есть и я жив, и не выдать византийского купца. Почему? А он шпионил для империи.

Говорил, божился, что ничего не передавал ромеям, под колпаком которых был, но и не отказался же от шпионажа. Так что и убивать незачто, если брать еще в расчет и смягчающие обстоятельства, в виде самоотверженного служения во время войны, но и миловать никак нельзя. Потому, с двумя десятками своих воинов, остальных оставляя под моим началом, с первой же оказией Геркул отправится в империю и станет там проводить набор. Получится? Сработает хорошо? Так и посмотрим, как в дальнейшем выстраивать отношения.

Не справедливо? Ведь он спас-таки мне жизнь? Это с какой стороны посмотреть. Мог бы и не доводить до такого положения, когда я находился при смерти. А так… Скоро встретимся, уже в Константинополе. В середине-конце октября с собираюсь выдвинуться из Смоленска в сторону Царьграда. Там уже собираются ладьи со всего Верхнего Днепра, как и строятся новые. Посольство с невестой для императора должно быть величественным, чтобы показать сильную Русь.

Это будет большое посольство. Не только я поеду, но и разные чиновники Изяслава, наш митрополит, купцы. Я собирался к этому времени выгрести все возможное изВладово, все товары: бумагу, льняные ткани, воск, стеклянные изделия, чтобы расторговаться в Константинополе и привлечь к сотрудничеству итальянские города.

Не хочу я иметь дело с Венецией. Я и в прошлой жизни, читая литературу, сложил свое мнение об этом городе, а в этой реальности, только убедился в том, что венецианцы подленький народец. Не идеализирую я и Геную, Пизу, являющихся сейчас конкурентами Венеции, но иметь дело только с венецианцами, нельзя. Нужна диверсификация торговых отношений. Пусть они сами грызутся за право сотрудничать со мной.

— К тебе, воевода, гость, — смущенно сказал Ефрем, обрывая мои размышления.

— Зови! — сказал я, вставая и оправляясь.

Явно это не великий князь, тот не стал бы ожидать за дверью. Тогда кто?

Я оставался, уже как неделю, в тереме великого князя. Не сказать, что окончательно пришел в себя, некоторая слабость все еще присутствовала, однако уже завтра собирался домой, во Владово. Там еще принимать и делить земли, что достались от прежнего воеводы. Хотя самих земель и не много, но терем себе Иван Ростиславович отгрохал знатный. Там и буду жить, удобно, почти что середина всех земель, что даровал некогда Братству Юрий Долгорукий. Ах, да, за ним так и не закрепилось это прозвище, не успело.