Гардемарин Ее Величества. Инкарнация (СИ) - Пылаев Валерий - Страница 53

Оставляя черный след на асфальте, «Икс» выровнялся и полетел по Невскому, стремительно набирая скорость. Я бросил взгляд в зеркало: микроавтобус не отставал. По «Иксу» опять застучали пули.

Да чтоб тебя!

— Ты что делаешь? — не отрываясь от дороги, спросил Камбулат, слыша, как я ерзаю на сиденьи, пытаясь развернуться.

— Собираюсь разобраться с погоней, — буркнул я.

Стекло сзади сначала пошло трещинами, а через несколько мгновений со звоном осыпалось внутрь. Поплавский экономил резерв, урезая Щит до совсем уж компактных размеров, и машине приходилось туго.

— Эй, ты чего? — От очередного маневра меня швырнуло на дверь. — Куда прешь? Зимний прямо!

— Ага, а БТР на мосту ты подвинешь, да? Перекрыто там!

«Икс» на полном ходу влетел на пешеходную улицу, Камбулат ударил по клаксону и руку с него уже не убирал. Впрочем, зевак вокруг почти не было — люди сами спешили убраться подальше от стрельбы и рева движков. Однако скорость все равно пришлось сбросить.

Повернувшись, я принялся садить из автомата прямо через отсутствующее заднее стекло. Пули высекали искры из радиатора ближайшей машины, а несколько, попавших в лобовуху, разукрасили ее паутиной трещин, но водителя я, похоже, зацепить не смог.

Ответная очередь заставила меня пригнуться: стрелок, высунувшийся из двери справа микроавтобуса, поймал нас в прицел, а Щит Поплавского стремительно сдувался.

— Люк открой! — выкрикнул я.

Камбулат без вопросов ткнул в кнопку на торпедо, и стеклянная панель в крыше «Икса» начала медленно сдвигаться назад. Я встал коленом на подлокотник, а вторую ногу кое-как просунул между сиденьями…

— Осторожнее!

Поплавский, на которого я, по всей видимости, наступил, сдавленно хрюкнул.

— Терпи, — буркнул я, высовываясь наружу.

— Вовка, держись! — Камбулат бросил машину в очередной занос, входя в поворот чуть ли не под прямым углом, и меня едва не вышвырнуло из люка. Выругавшись, я разжал пальцы, и автомат, лязгнув, соскользнул по крыше и свалился на дорогу.

Но одно оружие у меня еще осталось. После беготни и схватки с Одаренным резерв тоскливо показывал дно, но я все-таки потянулся к нему и, сжав зубы, кое-как собрал атакующий элемент. Уже не полноценный Молот, способный размазать машину в лепешку, а так, оплеуху — и ей еще надо было попасть.

Взмахнув рукой, я влепил остатки энергии в морду поворачивающего микроавтобуса. Радиатор с грохотом вмялся под капот, машина резко изменила траекторию и на полной скорости влетела в двери ресторана с крылатым значком на вывеске. Левое колесо вывернулось чуть ли под прямым углом, а кабина наполовину застряла в дверях, но и для меня удар не прошел без следа: в глазах потемнело, по губам вдруг потекло что-то соленое и липкое, и я рухнул обратно в салон.

— Сейчас, немного осталось, — прорычал Камбулат, сжав зубы и остервенело крутя баранку.

«Икс» снова выскочил на проезжую часть, правда, только для того, чтобы, снося ограждения, запрыгнуть на поребрик, перепахать клумбу и вывалиться на дорогу с другой стороны.

— Ты чего творишь?

— Уезжаю, блин! — буркнул Камбулат, втискивая машину в узкий переулок.

Двигатель заревел, и через несколько секунд мы уже мчали по набережной Мойки. Очередной финт рулем, и «Икс», проигнорировав «кирпич», пролетел по Певческому мосту. Александрийская колонна, маячащая прямо по курсу, стремительно приближалась.

Почти прибыли. Я нервно оглянулся: преследователей видно не было. Кажется, до них дошло, что продолжать погоню до самого Зимнего — самоубийство, и черный микроавтобус исчез, свернув куда-то.

— Что за…

— ЧЕРНЫЙ БМВ, НЕМЕДЛЕННО ОСТАНОВИТЕСЬ! — прогрохотал голос, многократно усиленный динамиками.

По идее, за этой фразой должна была последовать «или мы откроем огонь на поражение», но произнести ее говоривший не успел. Камбулат ударил по тормозам, и «Икс» с заносом замер в паре десятков метров от кордона, перекрывшего въезд на Дворцовую площадь. Впереди виднелись быстросборные ограждения, а главное — пара бронетранспортеров, весьма недвусмысленно смотрящих стволами крупнокалиберных пулеметов прямо на нас.

— ВЫЙТИ ИЗ МАШИНЫ! РУКИ ДЕРЖАТЬ НА ВИДУ! — продолжал греметь динамик. Камбулат вздохнул, отстегнул ремень, уже взялся за ручку двери — и вдруг выругался.

— Блин, опять! — простонал он, глядя на зеркало, болтающееся на проводах. — Только вчера новое поставил!

— Действительно, жалость-то какая, — на заднем сиденьи заворочался Поплавский. — То есть, все остальное тебя не смущает, да?

Мы переглянулись, а потом в салоне раздался взрыв хохота.

— ВЫХОДИТЕ ИЗ МАШИНЫ, ИЛИ МЫ ОТКРОЕМ ОГОНЬ НА ПОРАЖЕНИЕ!

— Да выходим, выходим, — сквозь смех прохрюкал Камбулат, вылезая наружу. — Чего серьезный такой?

— Ваше высочество, конец маршрута. — Поплавский галантно протянул Елизавете руку. — Нижайше просим оценить поездку и профессионализм водителя. Спасибо, что пользуетесь нашим сервисом!

Гвардейцы и гардемарины оцепенели — настолько их, похоже, ошарашило появление из салона изрешеченного пулями «Икса» трех парней и двух девушек, которые вместо того, чтобы вытянуться по струнке и поднять руки вверх, не слишком-то удачно пытались справиться с приступом безумного хохота.

Впрочем, знали б они, через что нам сейчас пришлось пройти — не удивлялись бы.

Вот я уже понемногу перестаю. Кажется, фраза, которая на протяжении чуть ли не всей прошлой жизни была моим девизом, актуальна даже в новом теле и в новом времени.

Самый легкий день был вчера.

И что-то подсказывало: мне предстоит вспомнить ее еще не раз.

Россия, Санкт-Петербург, 8 декабря 2024 г.