Гардемарин Ее Величества. Инкарнация (СИ) - Пылаев Валерий - Страница 42

— Нет, ни в коем случае… Но это же почти очевидно, ваше сиятельство. — Я протянул палец к тачпаду и навел стрелочку курсора на грудь бриллиантового орла. — Любому, кто хоть иногда заглядывает в общий гербовник. Птица, щит, меч…

— Вот уж не думал, что в Морском корпусе все еще изучают геральдику, — удивленно пробормотал Мещерский. — Впрочем… Если уж вам ясно, кому предназначались сережки, вы наверняка без труда сообразите, что может означать появление ее высочества на публике с подобным украшением.

— Полагаю, высшую степень близости с родом Морозовых, ваше сиятельство. — Я поморщился, представив заголовки столичных газет — особенно «желтых». — Великой княжне всего семнадцать, но наверняка кто-то непременно увидит в этом помолвку.

Матвей старше Елизаветы чуть ли не в два раза, но кого и когда это останавливало? А мне, пожалуй, следовало сообразить раньше: разгадка по этому пункту, можно сказать, лежала на поверхности. Сейчас, когда страна осталась без императора, брак с единственной живой наследницей Романовых — самый быстрый путь в Зимний. Пусть не прямо на трон, но куда-то рядом.

Амбиции Морозовых не то чтобы впечатляли — скорее оказались именно такого масштаба, которого и следовало ожидать. А сам незамысловатый план — почти очевидным решением. В грызне за власть, которая непременно начнется даже раньше, чем завершится расследование гибели императорской семьи, пригодятся любые козыри. И пусть просто взять и женить Матвея на несовершеннолетней великой княжне старик не сможет еще год или даже два-три, «застолбить» ее руку и сердце, а заодно и позиции в грядущей схватке — задача более чем осуществимая.

И эти сережки — самое обычное тавро. Выполненный из золота и бриллиантов знак того, кто уже считает себя хозяином в императорской резиденции, а может, и во всей стране. Только в роли собственности в данном случае выступит не дойная корова, а великая княжна.

Моя племянница, черт бы побрал всех Морозовых вместе взятых!

Видимо, часть эмоций, все-таки прорвалась наружу — Мещерский чуть отстранился и даже слегка выставил вперед плечо, будто испугался, что я сейчас разобью ноутбук ему об голову.

— Верно, друг мой. Должен сказать, что я, как и вы, ничуть не в восторге от подобного развития событий, — осторожно проговорил он. — Хотя бы потому, что это ставит ее высочество под удар.

— Кто ей угрожает? — Я усилием воли заставил голос звучать спокойно, как раньше. — И почему?

На второй вопрос я, пожалуй, мог бы ответить и сам, но первый пока буквально повисал в воздухе… И, похоже, не только для меня одного.

— Увы, этого я пока не знаю, — вздохнул Мещерский. — Но если уж эти люди убили императора с супругой, они наверняка смогут избавиться и от единственной уцелевшей Романовой. Или хотя бы попробуют.

— В Зимнем дежурят гардемарины! — Я прекрасно понимал, что старик прав, но злоба никак не хотела униматься и заставляла спорить. — Если Морозов еще не выжил из ума, Совет Безопасности бросит все силы на защиту Ли… Лизаветы Александровны.

— К сожалению, Владимир Федорович, даже Совет не всемогущ, хоть многие и считают иначе. — Мещерский покачал головой. — А для врагов Морозова его герб на сережках ее высочества — как красная тряпка для быка.

— Значит, нужно сделать так, чтобы она их не надела.

Я определенно уже и так сказал куда больше, чем следовало бы говорить новоиспеченному курсанту Морского корпуса, но передо мной сидел один из немногих людей, в чьей власти было повлиять на расклад до того, как ставки взлетят до небес — и повлиять без особого для себя труда.

— Велите Оле… то есть, Ольге оставить подарок Морозовых у себя, — поспешно продолжил я. — Если придется, их можно даже выкрасть… якобы выкрасть, чтобы…

— Вы читаете слишком много приключенческих романов, Владимир Федорович. — Мещерский усмехнулся. Но его лицо тут же снова стало смертельно серьезным. — К сожалению, все не так просто: сами по себе эти бриллианты — лишь дорогая безделушка. При желании Морозов наделает еще хоть сотню таких… Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. Ольга еще в среду передала серьги ее высочеству, и та… — Мещерский ткнул пальцем в тачпад, переключая изображение на экране. — В общем, посмотрите сами.

Второе фото было сделано издалека. И явно уже на профессиональную камеру, хоть и, похоже, не вполне официально: хитрому папарацци пришлось ловить Елизавету в «прицел» поспешно, и ее рука, плечо и кончики волос чуть размазались в движении.

Зато лицо, как назло, попало четко в фокус. Особенно та его часть, где в аккуратном ушке поблескивали бриллианты.

— Если немного увеличить, — Мещерский снова потянулся к ноутбуку, — можно увидеть…

— Благодарю, ваше сиятельство, мне и так все ясно. Ее высочество… ее высочество проявило неосмотрительность.

Я едва удержался, чтобы не высказаться покрепче. Хотелось от всей души выругать бестолковую племянницу, хотя бы за глаза. Но курсанту и будущему офицеру императорского флота, как известно, полагается соблюдать и этикет, и уж тем более субординацию.

— Возможно…

Мещерский снова принялся разглядывать меня. Видимо, никак не мог понять, почему восемнадцатилетний парнишка-курсант вдруг начал вести себя так, будто судьба и решения великой княжны каким-то образом касаются его лично. Впрочем, все это вполне можно было списать на юношеский темперамент, служебное рвение и искреннюю преданность царствующей фамилии.

Похоже, Мещерский рассудил именно так.

— Впрочем, я бы не стал винить бедную девочку., — продолжил он. — Морозовы умеют быть убедительными, а она сейчас не в том положении, чтобы портить отношения с Советом.

— Пожалуй, — вздохнул я.

Теперь, когда злость и тревога за племянницу слегка улеглись, голова, наконец, заработала в штатном режиме. Кое-как привела мысли в порядок, а потом выудила из них вопрос, который по-хорошему следовало бы задать куда раньше. Может, даже в самом начале беседы — еще до того, как его сиятельство полез в ноутбук за фотографиями.

— В таком случае, самое время поинтересоваться, зачем вы все это рассказали. — Я указал на экран. — И чего, собственно, хотите.

— Помощи. — Мещерский поправил очки и посмотрел мне прямо в глаза. — Ольга высоко оценила ваши способности. И я готов добавить, что и сам считаю вас человеком не только талантливым и отважным, но и в высшей степени рассудительным, а также…

— Давайте пропустим эту часть, ваше сиятельство, — усмехнулся я. — Мне куда интереснее услышать, чем обычный курсант-первокурсник может помочь заседателю Государственной Думы и одному из богатейших людей Империи.

Глаза Мещерского снова чуть расширились за очками. Видимо, старик и не предполагал, что я могу знать о нем что-то кроме имени, титула и того факта, что он приходится дедушкой моей новой подружке.

Впрочем, его недоумение продлилось недолго.

— Уже скоро состоится традиционный осенний бал, на котором Ольга будет сопровождать ее высочество. А вас я бы хотел попросить стать спутником Ольги… Конечно, мы могли бы раздобыть приглашение для кого угодно, — Мещерский неровно ухмыльнулся и покачал головой. — Но вы наверняка можете представить, как будет выглядеть профессиональный телохранитель среди молодежи.

— Уверен, что телохранителей на балу будет предостаточно, — отозвался я. — Не говоря уже о полиции и гардемаринах по периметру здания.

— Разумеется. Однако найдутся комнаты, куда не пустят даже их. Личные покои для великой княжны и ее свиты. Покушение может случиться именно там. — Мещерский отложил ноутбук и подался вперед. — И если я не просто выживший из ума старый параноик, ее высочеству может пригодиться юноша, способный голыми руками пробить капот автомобиля.

Мещерский наверняка не сказал мне и половины правды. И даже десятой части того, что знал на самом деле. И вряд ли им двигала одна лишь тревога за внучку, Елизавету и судьбы отечества. Такие, как он, всегда мыслят на несколько ходов вперед и привыкли извлекать выгоду из любого слова или действия, неважно, своего или чужого. И за неполные четверть часа беседе меня наверняка уже успели отпрепарировать, разложить по полочкам и определить на нужное место.