Гардемарин Ее Величества. Инкарнация (СИ) - Пылаев Валерий - Страница 34

— Круто, правда? — Оля прилепила якорь на бак мотоцикла, едва слышно щелкнув магнитиком. — И не вздумай снимать!

— Ну… Не буду. — Я с изрядным сомнением осмотрел подарок, но ограничился только тем, что передвинул на середину — для симметрии. — Куда поедем? Пожелания имеются?

— На залив хочу! — Оля чмокнула меня в щеку и принялась натягивать шлем. — Последние теплые деньки остаются — надо ловить.

— Как скажете, сударыня. Только держитесь крепче!

На Невском и на Литейном разогнаться не вышло. Тут и раньше хватало светофоров, а теперь ответственные дорожники и вовсе натыкали их чуть ли не через каждые несколько сотен метров. Но стоило мне вывернуть через развязку на Пироговскую набережную, как жить тут же стало куда лучше и веселее: могучий литровый мотор задышал полной грудью, и самурай помчался вдоль Невы, обгоняя неуклюжие и медлительные коробки.

За прошедшие десять лет экипажи автоинспекции почти полностью исчезли с улиц, и теперь за поведением водителей наблюдали молчаливые и беспристрастные камеры на столбах. Но их я почти не боялся: тех, что уже научились «ловить» задний номер, на весь город пока поставили всего с дюжину. Об этом мне по большому секрету полчаса назад рассказал на Стрелке бородатый байкер на трясущемся и источающем масляные капли «харлее». Двухколесный патриарх поглядывал на моего самурая со странное смесью любопытства и высокомерия, но мужиком оказался неплохим. И даже не поленился рассказать о традициях местных мотоциклистов.

В том числе и про загадочное «села — дала».

До Лахты мы домчали минут за десять, а там еще прибавили ходу. Машин вокруг стало заметно меньше, и я открутил газ на всю катушку, забрасывая стрелку спидометра до совсем уж неприличных значений. Деревья по сторонам от дороги сливались в сплошные зеленые полосы, на фоне которых мелькали только черточки столбов, но Оля не жаловалась. Разве что едва слышно ойкала и крепче сжимала мои бока, когда байк почти ложился на бок в затяжных поворотах.

Лисий Нос и Сестрорецк промелькнули незаметно, но потом я свернул налево и покатился вдоль залива. Здесь гнать уже не хотелось — слишком красиво было по сторонам. Шоссе серой лентой вилось между деревьями, то исчезая за поворотом, то снова вытягиваясь в струну. Оля тоже поймала настроение, выпустила меня из объятий, уселась ровно, а потом даже вытащила телефон и принялась фотографировать все подряд: аккуратные домики вдоль дороги, сосны, залив где-то вдалеке за ними… Себя, конечно же, а иногда даже нас обоих, вытягивая руку перед моим шлемом.

Это немного мешало рулить, но почему-то казалось скорее забавным, чем всерьез раздражало. Не то, что мне было бы в радость катиться так хоть всю сотню с лишним километров до Выборга, но и спешить тоже ничуть не хотелось. Я расслабился, опершись ладонями на руль, и просто ехал.

Пока ее благородию пассажирке не захотелось прогуляться.

— Давай тут остановимся! — Оля хлопнула меня по плечу. — Смотри, как красиво!

Я и сам любил это место. Где-то за Териоками бессчетные усадьбы и дачи высокопоставленных статских и армейских чинов понемногу заканчивались, а дорога выходила почти к самой воде. Летом в выходные чуть ли не каждую пядь берега занимали туристы и любители шашлычных ритуалов, но сегодня вокруг было пусто, и об оставшейся где-то за задним крылом мотоцикла цивилизации напоминали только редкие машины. Даже погода оказалась благосклонна, и вместо привычных волн и ветродуя с залива нас ожидала тишина.

Пока я снимал перчатки, стягивал куртку и шагал сквозь молодые сосенки, Оля успела убежать к самой воде и теперь стаскивала кроссовки — видимо, чтобы искупаться хотя бы частично. Как и любая уважающая себя женщина, она никак не могла не выполнить обязательный в таких случаях ритуал — побродить примерно по щиколотку в волнах у берега. Я же к подобным развлечениям дышал ровно, так что просто неторопливо побрел по песку, оставив у песчаной кромки шлем с «доспехами».

Море, как и десять лет назад, пахло солью, подсохшими водорослями и совсем немного — бензином.

— Иди сюда! — Оля забралась на здоровенный валун и помахала рукой. — Сфоткаешь меня? Вот прямо о… Ой!

Нога скользнула по влажной поверхности, и темная фигурка на фоне залива взмахнула руками и дернулась, заваливаясь вниз. Между нами оставалось чуть ли не три десятка шагов, но Дар все-таки не подвел. Воздух ударил в лицо, разом становясь впятеро плотнее. Он будто хотел задержать меня, но так и не смог: тело в одно мгновение ускорилось так, что ударная волна хлестнула во все стороны, поднимая пыль и песок. И прежде, чем они опустились обратно, я уже поймал Олю за то самое место, которым она только что чуть не ударилась о камень.

— Ого! Быстро ты…

— К вашим услугам, сударыня, — усмехнулся я.

Опасность миновала, однако я не спешил ставить свою добычу обратно. Наверняка со стороны это выглядело… Впрочем, нет. Ничуть не двусмысленно, а очень даже однозначно. Похоже, Оля тоже не имела ничего против, но когда я легонько коснулся губами ее шеи, чуть отодвинулась.

— Эй… Подожди, моряк! — проговорила она. — Тебе хотя бы есть восемнадцать?

— Формально мне семьдесят три, — честно признался я, глядя в смеющиеся синие глаза.

— А-а-а… Ну тогда другое дело. — Оля закинула руки мне за голову. — Тогда можно.

Два раза ей повторять не пришлось — я обычно понимаю и с первого. Постепенно поцелуи становились все жарче, а дыхание Оли — тяжелее и порывистее. Мы будто бы ненароком добрались до кромки пляжа, буквально рухнули на мою куртку и там задержались. Может, на пару минут, а может, и на целый час — время вдруг куда-то исчезло, и я вдруг понял, еще немного, и мне окончательно снесет голову, и подобающее дворянину и офицеру… ладно, будущему офицеру на этом закончится. И никаких возражений с другой стороны на этот счет не…

— Уф-ф-ф. Так, ладно, моряк, — Раскрасневшаяся Оля с видимым усилием отстранилась и даже смогла заставить себя усесться и поправить растрепавшиеся волосы. — Все это, конечно, здорово, но такими темпами мы уже никуда не поедем.

— А надо? — поинтересовался я.

— Ну не прямо же здесь… И вообще, ты чего? — Оля решительно щелкнула заколкой. — Я, может быть, вовсе и не это имела ввиду!

Ну да, ну да…

Чтобы привести дыхание в норму, мне и самому пришлось постараться. Молодое тело совершенно не хотело успокаиваться. Даже Конструктам не под силу справиться с потоком тестостерона и кортизола, хлынувшим в кровь, но они хотя бы помогли слегка сбросить давление. Не до нормы, конечно, зато теперь я снова начал вести себя прилично… Относительно.

— И вообще. В Выборг хочу! — заявила вдруг Оля. — Покатаемся еще?

— Как пожелаете, сударыня, — улыбнулся я. — В Выборг — так в Выборг.

Дабы не смущать девчонку еще больше, я не стал дожидаться, пока она обуется, и неторопливо двинулся обратно в сторону дороги.

Еще не дойдя до мотоцикла, я понял: что-то не так. Руль не в том положении, в котором я его оставил, зеркало сдвинуто и смотрит куда-то чуть ли не на приборную панель, кронштейн для телефона вывернут кверху, будто кто-то пытался его оторвать, но так и не смог… Ускорив шаг, я приблизился.

И замер. Рядом с якорем на баке был выцарапан… Была выцарапана весьма однозначная картинка. Я тихо выругался, и в этот момент где-то за спиной послышался громкий смех. Повернувшись в поисках его источника, я непроизвольно сжал кулаки.

У обочины метрах в сорока-пятидесяти от мотоцикла, поблескивая эмблемой на прямоугольной морде радиатора, стоял черный мерседесовский «Джи-ваген». А возле него — четверо парней, которые, собственно, и радовались. Точнее, ржали на весь лес вокруг, указывая на меня пальцами. Троих я мог раньше и не видеть, зато рожу четвертого вспомнил сразу.

Саша, тот самый здоровенный блондинистый паж, с которым мы на днях зацепились в «Якоре», только на этот раз одетый по гражданке. Так что гадать, чьих рук художество на баке, теперь не приходилось.

Вот ведь твари красноперые!