Ревизор: возвращение в СССР 29 - Шумилин Артем - Страница 8

Она поднялась и прошлась к столам с закусками, чтобы получить возможность получше рассмотреть их форму издалека. Находясь рядом, пялиться на них точно не лучшая идея, даже в пьяном виде они заметят такой подозрительный интерес с ее стороны. Так что решила, что возьмет пару закусок на тарелку, и рассмотрит форму офицеров, идя в сторону дивана, на котором они сидят.

Но возвратиться к ним она не успела, к ней подошёл Фирдаус и позвал за собой. У Нуралайн разболелась голова, так что Тарек решил, что пора уезжать, и послал сына разыскать Диану. Она не придумала сразу, что соврать, чтобы вернуться к офицерам. А спустя пару секунд Фирдаус уже вел ее под руку к выходу. Они попрощались с хозяйкой и уехали.

***

Глава 4

***

Москва. Военная часть, «Лосиный остров».

Собираясь домой после рабочего дня, полковник Воробьёв еще раз решил рассмотреть подарок от Ивлева. Еще в первый раз, рассматривая необычные этикетки на бутылках с надписями на английском, он понял, что это экспортный товар, не для всех. Но его тогда дернули и заставили побегать по звонку из министерства, из-за ЧП с солдатом недельной давности, так что времени подумать над этим не было.

Ничего себе, – растерянно подумал он. – Это зачем же он мне ещё и такой дорогой коньяк принёс? Я и так рад, что такой человек ко мне ездит пострелять! Такую карьеру парень делает, на радио выступает, в газете союзного значения печатается… Есть чем перед друзьями-офицерами похвастаться, а то думают, что я тут в лесу сижу, хотя и в столице! Ан нет, и в лесу, если он московский, такие вот таланты встречаются!

***

Забрал письма, что отложили мне девчонки в папку «Ивлеву Павлу Тарасовичу». Просмотрел папки с вопросами. Так, чтобы на ещё одну передачу на радио, ни одна папка ещё не тянула. Папки «Вопросы в газету» тоже ещё были хиловатые, девчонки не успели ещё разобрать те два мешка, что я им притащил последний раз.

– Что у вас? Есть интересные сигналы для «Комсомольского прожектора»? – поинтересовался я у Гусева.

– Есть, – без энтузиазма ответил он. – Но всё упирается в объективность писавших.

– В каком смысле?

– Ну, написали, допустим, люди, что в некоем магазине «Ткани» работники торговли позволяют себе хамство и грубость в отношении покупателей в ответ на их законные претензии. А как это проверить? И вообще, для кого-то хамство и то, что к нему на «ты» обратились, а не на «вы»… На наш запрос в Мосторг ответили, что к ним жалоб на этот магазин не поступало. И вот, зачем сразу на радио об этом говорить? И причём здесь ты и твоя передача о патриотизме и воспитании молодёжи?

– Ну, подождите, Анатолий Степанович. Для меня ключевыми словами, из тех, что я услышал, были «в ответ на их законные претензии». Что там были за претензии?

– Что отмеряют ткань деревянным метром, отрезают, вроде, на глазах у покупателей, те домой приносят, а десяти сантиметров не хватает.

– О, как, – удивился я. – Может, метр специально укоротили, чтобы мошенничать?

– Ну, это я не знаю, – развёл руками Гусев. – Это надо контрольную закупку сделать, потом проверить отрез, соответствует ли купленной длине. Метр их деревянный проверить…

– Так а почему нет? Нормальный рейд.

– Из-за десяти сантиметров?

– Так десять покупателей, вот тебе и метр! – возразил я, вспомнив анекдот про Раскольникова – «одна старушка двадцать копеек, а пять – уже рубль». – Тем более что покупателей тоже можно понять. Люди экономят многие, впритык материал покупают, чтобы точно по выкройкам сшить. Представьте только, что домой пришли, а там чтобы юбку или кофту пошить пяти сантиметров не хватает. Так что можно встретиться предварительно с жалобщиками, уточнить, кто именно их обслуживал, может, там не все продавцы этим грешат, а только одна какая-то выдра завелась. И сделать в течении нескольких часов несколько контрольных закупок для чистоты эксперимента именно у нее.

– Думаешь, есть смысл этим заняться? – с сомнением посмотрел на меня Гусев.

Понятное дело, ему не хочется такой мелочёвкой заниматься после совместной с Верховным Советом операции с таксистами. Она ему, похоже, реноме подняла на недосягаемый уровень.

– Ну, а почему нет? Это вполне уровень университетского «Комсомольского прожектора», – ответил я. – Я бы даже и принял участие в этом рейде. Если информация подтвердится, из этого материала хороший фельетончик получился бы.

– Может, ты и прав, – озадаченно потёр подбородок Гусев.

– Маякните тогда, если решитесь, – попросил я.

– Конечно! – улыбнулся он.

Наверное, подумал, что не так и важно, по какой причине, главное – почаще мелькать в газете с положительным освещением.

Попрощавшись с ним, поехал на обувную фабрику. Председатель месткома Анна Глебовна встретила меня улыбкой и суетливо достала целую папку. Там оказались инструкции для разной детской мебели. Где-то небольшой вкладыш, где-то целая брошюра со схемами сборки. К каждой была приколота скрепкой записка, с наименованием изделия, вариантом исполнения, если брошюра на несколько видов, и необходимое количество.

– Большую работу провели, – улыбнулся я, бегло просмотрев их все.

– Спасибо. А это мой телефон, – показала она на папку. – Вдруг вопросы какие-то у людей появятся.

– Это правильно, – кивнул я, попрощался и уехал, увозя с собой всю папку.

На винодельческом заводе меня встретил председатель профкома Евгений Поликарпович. Я его сразу узнал. Он рассказал мне, что с тех пор, как я был у них в прошлый раз, они ещё одну линию в сувенирном цехе запустили.

– Вам будет интересно, – подмигнул он мне.

Там он показал мне бутылку армянского коньяка, на которой крупно было выведено на этикетке число пятьдесят. Не поверив собственным глазам, уточнил, что это означает?

– То и означает, – лукаво посмотрел на меня Евгений Поликарпович.

– И можно взять ящик? – сразу уточнил я.

– Можно, – рассмеялся он. – Коробку шесть бутылок.

– Это же шикарный подарок, – воскликнул я, а сам подумал, что таким и Межуева не стыдно отблагодарить. – Я бы две коробки взял. Если нельзя две коробки пятидесятилетних, то вторую можно попроще, лет двадцать пять.

– Попроще, – продолжал веселиться председатель местного профкома. – Я, в ваши годы, ничего дороже бормотухи и не видел.

– Это же на подарки, – ответил я. – А сам-то я и не пью, можно сказать. Учёба, лекции, а сейчас ещё сезон начался, считай, за рулём всё время… Когда пить-то? Тем более, если с хорошими людьми общаешься, то настроение будет прекрасным и без всякой выпивки. А с другими я стараюсь и не общаться…

– Так-то, это правильно, – уважительно взглянул он на меня. – И здоровье целее будет… А насчёт подарков… Конечно, сделаем две коробки, одну пятьдесят, вторую двадцать пять.

– Спасибо! – сразу полез я за кошельком.

Пока я читал лекцию, он сам оформил всё в бухгалтерии. Потом жалел, что только на вопросы успел. Хотел ему вкратце рассказать, о чём была моя лекция «Комплексные планы социального развития промышленных предприятий СССР». Но он, как услышал название темы, так сразу расхотел слушать.

– Как у вас получилось такой темой людей заинтересовать? – искренне удивился он. – Я же слышал, сколько вам вопросов задавали…

– На самом деле, это же всё о них, об их работе, об их жизни. Поэтому и интересно.

Он предложил мне загнать машину на территорию, чтобы не таскать коробки по всему заводу. Попросил у него разрешения сделать звонок, позвонил Петру и попросил меня дождаться. Сказал, что подвезу сейчас презент для председателя жилкомиссии.

Зять ждал меня на улице у проходной, хотел сразу расплатиться и отпустить меня, чтобы я не терял время, но я предложил его подбросить к станции электричек, что тут ехать-то до станции «Лось»? Он с невероятно счастливым лицом утащил коробку с двадцатипятилетним коньяком к себе в лабораторию и вскоре вернулся.

– Спасибо, что надоумил меня, – искренне благодарил он меня всю дорогу. – А то уже месяц прошёл, мысли нет-нет, да возникали, что так ничего и не подарил… И стыдно, и неудобно… Веришь, боялся встретить его случайно где-нибудь.