Три дороги во Тьму. Постижение - Садов Сергей Александрович - Страница 38

Мальчик задумался. Думал он старательно, морща лоб и усиленно сопя. Маг едва сдерживался, чтобы не рассмеяться, но понимал, что нельзя – этим он смертельно обидит ребенка, и только-только установившийся контакт будет потерян.

– А Господь это одобряет? – вдруг серьезно поинтересовался Раор.

– С чего такой вопрос? – удивился маг.

– Тетя Пилагма говорит, что все дела должны быть благословлены Господом. Без этого никакого проку в них не будет.

– Что ж, ваша староста мудрая женщина. А ты сам как считаешь? Ведь если бы Господь не хотел такого познания, смогли бы люди хоть что-нибудь узнать?

– Наверное… нет.

– Однако люди познают и применяют свои знания. Ты носишь одежду. А ведь кто-то когда-то придумал стричь овец, прясть пряжу, а потом делать из нее ткань. Кто-то придумал, как шить обувь. А колун, которым твой приемный отец рубит дрова? Кто-то в давние времена тоже сделал его впервые. Все это и есть познание мира. Если хочешь, я могу научить тебя видеть этот мир, познавать его. Ты узнаешь много нового. Познаешь чудеса геометрии и тайны математики. Узнаешь, что такое минералы и из чего они состоят.

По мере перечисления глаза мальчонки разгорались азартом все сильнее и сильнее. Под конец он даже рот открыл от восторга.

– И вы правда-правда можете всему этому меня научить?

– Смогу, – серьезно кивнул Стиор. – Если, конечно, сам захочешь. Только учти, тебе придется постараться. Науки не любят ленивых. Если не заниматься самому, я не смогу тебя ничему научить. Но если ты готов тяжело трудиться, если готов ради познания отказаться от многих благ мира, я буду учить тебя.

– Я… Конечно!!! Спасибо!!! А можно прямо сейчас?

– Сейчас? – Маг улыбнулся. – Почему бы и нет? Но для начала давай-ка расставим все, что ты принес, по местам. Заодно я дам тебе первый урок.

– Первый урок?

– Да. Бери кувшин. Как он тебе? Тяжелый?

– Не очень, – пропыхтел мальчишка.

– Хорошо, – маг забрал его у Раора и отнес в дом. – А теперь бери чугунок. Что легче поднять?

– Кувшин.

– Правильно. А как ты думаешь, почему одна вещь тяжелее другой, даже если по размеру они одинаковы?

Раор озадаченно замер. Почесал нос. Было видно, что такой вопрос никогда не приходил ему в голову и сейчас сильно его озадачил.

– Потому что один материал жестче, чем другой? – несмело предположил он.

– Почти угадал, – улыбнулся Стиор. – Все дело в плотности материала. Любой материал состоит из маленьких частиц. Таких маленьких, что мы не можем их увидеть.

– А откуда тогда известно, что это так, – удивился мальчик, – раз мы не можем их видеть?

– Из опытов. Помнишь, я тебе говорил, что не обязательно разбивать горшок, чтобы проверить его прочность?

Раор опять задумался.

– А вы научите меня, как это делать?

– Если захочешь, как я уже говорил. И если будешь усердно учиться. Учение – не самый легкий труд. А пока помоги-ка мне в доме. Надо обживаться на новом месте.

Мальчик работал усердно и старательно. Не стонал и не отлынивал. Стиор специально нагружал его самой тяжелой работой, которая только может быть по силам четырехлетнему ребенку и тайком наблюдал, как малыш справляется. Ближе к обеду он вымотался так, что почти падал от усталости, но отдыха не просил. Упрямо поджав губы, старательно мел пол, выносил мусор, протирал пыль. Поняв, что переупрямить ребенка не удастся, Стиор довольно кивнул.

– Молодец! – похвалил он мальца. – Давай сейчас поедим, а потом отдохнешь.

– А как же история?!!

– Гм… если ты готов ее послушать… Ты уверен, что не устал?

Раор усиленно замотал головой.

– Ну что ж, тогда давай к столу.

После обеда маг все-таки заставил ребенка лечь на скамью, укрыл его оставленной кем-то из крестьян лежалой волчьей шубой и сел рядом.

– Историю ты заслужил. Если не устал, слушай. В одном далеком-далеком королевстве жил человек, который, как и ты, любил изобретать… – История лилась плавно и неторопливо. Раор, распахнув глаза, слушал внимательно, хотя периодически и клевал носом, но тут же вскидывался и продолжал слушать. – И стал он знаменитым ученым, который позднее понял, как можно совершать дальние плавания и не заблудиться.

Стиор встал, поправил шубу на уснувшем мальчике и вышел на крыльцо. Немного постоял, отошел от дома и облокотился о плетеную ограду.

– Ну, и как тебе малыш? – спросил он словно в пустоту. Кусты невдалеке встрепенулись, мелькнула тень, замершая в паре шагов, но осталась скрытой кустами так, что разглядеть ее было практически невозможно.

– Я буду счастлив служить ему, – прошелестела тень.

– Служить, – усмехнулся Стиор. – Ты так ничего и не понял, Броах. Один из Трех не нуждается в служении. В помощнике, спутнике, друге, защитнике, но не в слуге.

– Я буду его защищать, учитель… Могу я ему показаться?

Стиор на мгновение задумался.

– Пока еще нет. Не забывай, что он совсем еще ребенок. Может испугаться. Да и воспитывали его люди со всеми присущими им предрассудками. Малыш примет тебя за чудовище.

– Тогда что мне пока делать?

– Защищай мальчика, но если его жизни не грозит прямая опасность, не вмешивайся. Мальчишкам полезно иногда получать синяки в драках, отстаивая свою правоту. Но постарайся не попадаться на глаза местным жителям. Когда я закончу накладывать заклинание вокруг дома, ты сможешь находиться здесь, не боясь, что тебя заметят. Но на весь лес я не смогу его распространить.

– Я вырос в лесу. Меня не заметят.

– Очень надеюсь. Пока способности ребенка спят, мы не можем покинуть это место.

– А почему, учитель? Почему бы нам не взять мальчика и не уйти в Коствадские леса? Там нас точно никто не найдет, а здесь могут появиться ищейки Церкви.

– Не положено магу Тьмы брать в ученики того, кто не пробудил в себе магию!

Стиор чувствовал, что не убедил Броаха, но подобрать нужных слов не мог. Как объяснить дзенну установленные многими веками правила и традиции?

– Я понял, учитель. Пойду поохочусь.

– Счастливой охоты, Броах.

Кусты всколыхнулись, но тут же успокоились, и в лесу воцарилась тишина, нарушаемая только обычными для такой глуши звуками: простучал свою дробь дятел, прокуковала кукушка… Стиор некоторое время прислушивался, пытаясь определить, в какую сторону ушел Броах. Поняв, что не получается, маг покачал головой. Пора бы уже привыкнуть, что дзенн в лесу – как рыба в воде. Однако каждый раз способность Броаха двигаться совершенно бесшумно поражала его как ребенка.

Следующие дни для Стиора практически слились. Чтобы обжиться на новом месте, зная, что оставаться здесь придется долго, требовалось много сил. Была бы возможность использовать магию, все проблемы решились бы дня за два, а так… В этот момент Стиор очень жалел, что раньше практически ничего не делал руками. Привык, что в империи магия – обычное дело, и никто на нее не обращает внимания. Он обнаружил, что бытовых навыков у него практически нет. Чтобы вскипела вода, приходилось рубить дрова, разжигать печь, орудовать ухватом. И дрова колоть надо колуном, а не составив соответствующее заклинание. В первые дни жизнь в лесной избушке стала для него сущим мучением. Особенно Стиор проклинал всех Ищущих на свете в тот момент, когда вместе с чугунком достал из печи кучу углей и высыпал их себе на ноги. Ух, как пришлось поскакать по дому… а потом еще выливать готовые щи на разгорающийся на полу огонь – что может быть страшнее огня в деревянном доме? Конечно, изба только поставлена и дерево не успело высохнуть толком, но…

Полная неприспособленность мага к бытовым делам не могла укрыться от наблюдательного ребенка. Сначала он просто удивлялся, потом, когда Стиор опрокинул на себя ведро с водой, прямо спросил. Маг отговорился тем, что давно уже не занимался такими вещами.

– В дороге я не мыл полов и не разжигал печь, – отозвался Стиор. – Отвык за столько времени. Ну, ничего, я быстро вспомню.

Мальчика объяснения удовлетворили, и больше вопросов он не задавал. Правда, с тех пор сам выступал учителем, помогая магу освоить нехитрые работы по дому. Много позже Стиор понял, что ничего лучшего для сближения с мальчиком он и придумать не мог. Раор, обучая взрослого дядю очевидным вещам, которые в деревне умеет делать каждый, уже не чурался его, охотно делился своими проблемами. Совместная работа по дому сблизила их, и стена отчужденности, которую Стиор постоянно ощущал раньше, постепенно исчезла.