История барсучихи. Мой тайный мир - Киднер Паулина - Страница 9

— Она здорово перепугана, вот и ищет у тебя защиты.

— Весьма возможно, — ответила я. — Но мне-то от этого не легче.

Осадив зверька на пол, я дала Дереку тычка, чтобы он шел обратно в кухню, сама осторожно выскользнула из комнаты и тщательно закрыла дверь.

Впрочем, со временем мне удалось найти общий язык с хорьками, и теперь я с удовольствием беру их на выставки животных, где они вызывают повышенный интерес. Может быть, меня просто хранит судьба, но ни один из перебывавших у меня хорьков (а сейчас у меня их пятнадцать) ни разу не укусил меня. Мы не разводим и не покупаем их: мы подбираем зверьков, выброшенных прежними хозяевами или убежавших от них и попавших в поле зрения обществ покровительства животным; а иногда нам просто звонят и просят забрать зверьков, и мы приезжаем. Теперь у нас для хорьков есть обширный загон — тут и ветки, чтобы по ним лазить, и трубы, чтобы забираться в них, и даже большая лужайка.

Но вот что интересно — о хорьках наслышаны все, но мало кто видел их в глаза. Однажды, когда у нас были посетители, я держала хорька на руках.

— Какая прелесть! — сказала одна дамочка и погладила зверька. — А как его зовут?

Хорька звали Бэзил.

— Так что это за зверь? — спросила наконец дамочка и пощекотала моего питомца за ушком.

— Это хорек, — простодушно ответила я.

Услышав это, дамочка испустила нечеловеческий вопль и бросилась наутек — только пятки засверкали. Больше она ко мне ни ногой.

Единственная проблема, с которой я столкнулась при показах зверьков на выставках, — это их мускусный запах. Вот почему, когда во время шоу мы шли пить кофе, садиться за стол я могла только в компании тех, кто знает в чем дело. (Думаете, приятно, когда на тебя косятся: мол, откуда у этой дамы такое амбре?!! Могут не так понять!)

Уже более двух тысячелетий назад человек использовал хорьков при охоте на кроликов. Кое-где в этом качестве они служат и поныне. У выхода из норы расставляют сети, а затем в нору запускают хорьков, чтобы выгнать оттуда кроликов. Правда, наших хорьков мы так не используем — они живут у нас как мирные создания и выступают исключительно в качестве живых экспонатов.

Черный хорь — еще одна разновидность хорьков — когда-то был широко распространен на Британских островах, но из-за нещадного преследования — в основном лесниками, охраняющими дичь, — ныне почти исчез и остался лишь на небольшой территории в Уэльсе. За этими зверьками охотились и ради их меха — из него делали воротники для шуб. К счастью, теперь его численность, судя по всему, возрастает, и он начинает появляться и в других регионах Британии.

Дела с устройством «караван-сарая» шли своим чередом, но во дворе нашей усадьбы всегда стояло несколько передвижных фургончиков, в которых приезжали посетители. Тут же разбивались палатки — их ставили зарубежные туристы, путешествующие по стране. Так мы познакомились со многими интересными людьми. У нас несколько месяцев жила очень милая семья из Голландии — теперь они стали верными друзьями нашего семейства и наезжают к нам каждый год. Сперва, как полагается, представлю хозяйку: Мас — высокая впечатляющая блондинка с милой широкой улыбкой. Ее благоверный, Мариен, темноволос, но тоже высок и тоже с широкой улыбкой, смягчающей суровые черты лица. Когда он впервые предстал нашим глазам, то был одет в длинную куртку военного покроя — уж не русский ли шпион к нам пожаловал, подумали мы. Ну, а двое детей этой четы, Дагмар и Йорт, быстро сдружились с нашими мальчишками Дэниелом и Симоном, несмотря на языковой барьер — можно со смеху лопнуть, глядя, как они пытаются объясняться языком жестов.

Мас и Мариен приехали в наш край с целью изучения методов развития умственно отсталых детей, практикуемых в находящемся неподалеку от нас институте. Когда они впервые попали к нам, как раз стояла сенокосная пора, и Мариен горел желанием помочь. Мы собирались ближе к вечеру перевезти сено в усадьбу, но Мариен сказал, что сперва хочет показать своему семейству Стоунхендж[2].

— Мы поедем туда в полдень, — сказал он. — Вернемся и поможем вам с сеном. Хорошо?

Дерек согласился, подумав про себя, что вернуться они успеют в лучшем случае к вечеру: два часа туда, два — обратно, а мы собирались выехать в поле около трех пополудни.

Помахав голландцам на прощание, мы занялись разными мелочами по хозяйству, а когда в половине четвертого Дерек привез с полей первую повозку с сеном, то был искренне удивлен, увидев, что наши гости уже прибыли!

— Ничего себе! Одна нога здесь, другая — там, — заметил Дерек, когда Мариен подошел к нему.

— Торопился, — ответил Мариен, пожав плечами, — вот и гнал машину во всю мочь. Ну, мы к вашим услугам!

— Так что же, вы вовсе не останавливались по пути? — удивленно спросил Дерек.

— Целых два раза, — сказал Мариен. — В первый раз, чтобы взглянуть на мертвого барсука, а во второй — когда Йорта укачало. Ну что, поехали?

Так торопились помочь, что даже не полюбовались как следует знаменитой достопримечательностью! Впоследствии они каждый год приезжали на короткий срок в одно и то же время, продолжая свои исследования в Институте умственно отсталых детей. Каждый их приезд доставлял нам огромную радость, мы с удовольствием обменивались семейными новостями. Нужно будет и нам съездить когда-нибудь к ним в гости в Голландию.

Гостя у нас, они каждый вечер выходили прогуляться в поля — невдалеке от фермы в большой норе обитала барсучиха с выводком. Голландцы вообще неравнодушны к этим животным, и нашим гостям доставляло массу удовольствия наблюдать за барсучьим семейством.

Как-то раз я участвовала в работе конференции по изучению барсуков. Выступали две молодые леди из Группы по защите барсуков — они обследовали территорию, по которой должна была пройти новая автомагистраль, чтобы выяснить, как это скажется на обитающих там животных. Работа потребовала много времени и сил, но девушки тщательно нанесли на карту все те места, где трасса пересечет барсучьи тропки. Значит, чтобы избежать гибели животных на дороге (а возможно, и автомобильных аварий), необходимо в этих местах специально для барсуков сделать подземные переходы, да еще огородить такие участки трассы, чтобы животные пользовались переходами, а не бегали на проезжую часть. Конечно, все это — дополнительные расходы, но благодаря самоотверженности и упорству девушек подземные переходы для барсуков и ограждения были сооружены, и барсуки быстро привыкли к тому, что у них под боком появилась скоростная магистраль. Я была восхищена тем, что удалось сделать Группе по защите барсуков, и поняла, как важно следить за ходом строительства дорог от начала до конца, чтобы подземные переходы, которые спасут немало барсучьих жизней, были сооружены по всем правилам и там, где нужно.

На следующий день выступал представитель голландской Группы по защите барсуков. Он рассказывал, как в Голландии выхаживают осиротевших барсучат и какие проводятся наблюдения при строительстве дорог. Нам показали слайды, запечатлевшие новопроложенную трассу — подземные переходы для барсуков и многометровые ограждения были сделаны на совесть.

— Позвольте узнать, а много ли барсуков в этом регионе?

— Да барсуков здесь пока что нет, — ответил голландец, — но если появятся, скажем: милости просим в наши подземные переходы! Будем приучать их соблюдать правила дорожного движения!

Не правда ли, заметная разница в отношении к братьям нашим меньшим?

В тот год у нас стояло до пяти фургончиков с приезжими. Однажды приехали молодые муж и жена из Новой Зеландии и спросили, можно ли разбить на ночь палатку. Я показала им свободный участок, а сама отправилась кормить животных. Чуть позже я разговорилась с юношей-новозеландцем, он признался, что скорее согласился бы ночевать под открытым небом, чем в палатке. Все, что я могла ему в тот момент предложить, — диванчик в комнате для пинг-понга (даже это не забыли, заботясь об удобстве гостей!). Вечером, когда я ходила запирать кур в курятниках, я видела, как девушка-новозеландка ставила палатку только для себя, и поняла, почему ее спутник наотрез отказался разделить с ней ночлег: палатка имела форму гробика, брезентовая крыша была поднята всего на восемнадцать дюймов от земли, и поместиться там мог только один спальный мешок, да и то голова и плечи торчали при этом наружу!