Осень, ставшая весной и изменившая все (СИ) - Кротов Владимир Геннадьевич - Страница 33

— Ничего не знаю. Толку от вас никакого не было, от таких неумех мне сплошные убытки. При найме не было никакого разговора про деньги. Значит вы работали за бесплатно. Так что заплатите за два года, из расчета хотя бы по пфенингу за день. Итого это будет 720 пфенингов, если округлить до ровного числа. Или пусть будет три с половиной золотые монеты, я не собираюсь мелочиться и считать всякую медь. По доброте своей, прощаю вам всю разбитую посуду и недополученную прибыль от недовольных клиентов.

— Ты прекрасно знаешь что у нас нет ни квартика. За два года службы и изматывающей работы ты не заплатил нам и одной завалящей монетки! — экспрессивно пытался возразить Лукас.

— Это не моя печаль. Нет денег, отрабатывайте здесь бесплатно еще полгода. И девке придется раздвигать ноги перед всеми, на кого укажу. Пусть отрабатывает передком, у нее уже сиськи стали отрастать. Значит и между ног все готово к баловству. Сама бестолковая, и безрукая, любое дело плохо выполняет. Так может своей дыркой добьется большего, проявит талант шлюхи — тут толстячок гаденько захихикал. — Хватит кормить вас задаром, пришло время заплатить настоящую цену за проживание в моем доме.

— Да мы бесплатно на тебя трудились два года и ничего не заработали. Тогда рассчитайся с нами как положено, хотя бы по минимальной ставке, а мы вернем тебе твои же деньги.

— Вот видишь, ты сам признал что работал у меня бесплатно. А еда и кров над головой денег стоят. Отдашь все что положенно и ступай себе куда хочешь. Но не раньше.

— Не зарывайся хозяин и не наглей. Не велика доблесть обмануть малолетних сирот. Ты думаешь что некому вступиться за обиженных детей? Напрасно ты так считаешь, если не отступишься и не захочешь отпустить их по хорошему, поступим с тобой по плохому. — Не удержался и влез я, пораженный таким неприкрытым цинизмом.

— Ты не имеешь права чужеземец, не вмешивайся не в свои дела! — взвизгнул обеспокоенный трактирщик, опасливо косясь на мой топор.

— Нет, это уже мое дело, я глава поселения «Быстрые стволы», взял их под свою опеку и покровительство. Теперь они члены нашей общины.

— Тогда и заплати за них, я не готов заниматься благотворительностью.

— Я вижу что ты трактирщик совсем совесть потерял. Сейчас я проучу тебя, чтобы ты понял что нельзя унижать слабых и принуждать невинную девушку заниматься срамным ремеслом — окончательно разозлил меня подлый отельер.

Не успел я тронуться с места, как находящийся рядом вышибала выступил вперед и скинул с плеча увесистую дубинку, окованную железом. Всем своим видом сигнализируя что впишется в потасовку. В ответ на такое Эрик зло хохотнул и положив руку на кинжал, выдернул его до половины и снова сунул в ножны. Таким образом послал невербальный сигнал борзому трактирщику.

Сидевшие кружком вчерашние наемники уже закончили еду и теперь допивали свое вино из объемных деревянных кружек. Внимательным образом слушали нашу перепалку, сидя за обеденным столом, но не вмешивались.

— Помогите люди добрые, злодеи угрожают моему здоровью и жизни, пытаются лишить кровного добра! — во весь голос заблажил хозяин обращаясь к ним. — За что мне такое разорение, кормишь, поишь, воспитываешь сироток как родных детей а чужие люди пытаются лишить тебя нажитого!

Речь подлого трактирщика произвела свой эффект. От заинтересованных воинов отделился один из них и подошел к нам. Невысокий но коренастый, лет сорока с хвостиком, одетый в кольчугу и с мечом на поясе. Сразу понятно что не простой воин. Кашлянув, мужчина прочистил голос и произнес спокойным и уверенным тоном.

— Я Симон, командор дружины Его Милости, господина барона Валленшафта. Вынужден вмешаться не в свое дело, потому что вижу что спор по доброму не разрешится. У каждой из сторон свои доводы, прислушиваться к ним никто не собирается. По своему прав каждый из вас и уступать никто не желает. В таком случае, чтобы не было беззакония и лишней крови, предлагаю решить дело в судебном поединке. Кто победит в схватке, тот и будет считаться правым. Устроит такой исход враждующие стороны?

— Я не против — пришлось произнести мне. Никуда не денешься, придется схватиться с толстяком Свеном. Одно хорошо, не может быть пузатый трактирщик грозным бойцом.

— С нашей стороны на поединке выступит охранник Гальт. Он вступится за меня потому что он мой родственник, а сам я человек мирной профессии и не могу взять в руки оружие — быстро произнес внезапно успокоившийся хозяин, с ехидством глядящий на меня. Типа, куда ты полез чужеземец против нашего знаменитого чемпиона?

— Какое оружие будем использовать в схватке? — поинтересовался я, сильно жалея что с собой у нас нет щита Эрика. С топором и щитом я более-менее стал прилично управляться за последнее время.

— Используй любое, чужестранец, и одевай любой доспех — впервые подал голос здоровяк Гальт, превосходивший меня весом килограммов на 20–30. Он с нескрываемым интересом смотрел на мою кирасу, видно уже считая ее своей. — Мне все равно. Чем больше нацепишь на себя железа, тем больше нам достанется трофеев!

И он разразился идиотским смехом. Ага, вот как у них обстоит дело. Очень интересно, хотя такое должно быть очевидно. Победитель становится обладателем всего имущества побежденного, у каждого свой интерес. Урод Свен получает в фактическое рабство двух подростков а его подручный мое оружие и доспех. Ну-ну, что ж, придется вас всех удивить. Бодаться на равных с таким шкафом мне точно не с руки. Очень вовремя он оговорился про любое оружие. Известная библейская истина: Какой мерой вы меряете, такой и вам будет отмерено — отлично иллюстрирует нашу ситуацию. Придется жахнуть козырями по мордатым сусалам.

— Где будет происходить схватка?

— На нашем заднем дворе — торопливо ответил Свен, поглядывая на меня с подленькой улыбочкой. — Сейчас Гальт приготовится и тоже выйдет на воздух.

Все присутствующие дружной толпой вывалились во двор и сместились чуть вправо и назад. Импровизированное ристалище представляло собой площадку с вытоптанной травой, размером метров 20х20. Оно образовано самой гостиницей и многочисленными сараями, конюшнями и прочими хозяйственными сооружениями. Нормальное место для схватки, есть где разгуляться. Вот сейчас и окропим землицу местным красненьким.

— Гальт очень опытный воин, он долгое время наемничал, знает массу грязных приемов. Я стараюсь подглядывать за ним когда он разминается с боевым железом. Они вместе с хозяином изредка проделывают подобные штуки — вполголоса сообщил мне Лукас. — При нас такое произошло три раза. Эти негодяи специально вызывали недовольство странствующих одиноких наемников и задирали их. Внешний вид Гальта обманчив, он здорово владеет разным оружием.

— Все ясно, не переживай Лукас. Правда в этом случае будет на стороне силы.

Вскоре показался мой соперник-поединщик. Ого, вот это да! Куда девался слегка пузатый вышибала с сонной рожей из занюханного кабака? Теперь передо мной стоял справный воин в отличной кольчуге с длинными рукавами. На голове открытый шлем подобный нашему, на ногах железные поножи с наколенниками. Пятиугольный щит, в правой боевой топор на длинной рукояти, до середины окованный железом, на поясе внушительный кинжал. Командор с интересом осмотрел на претерпевшего такие изменения вышибалу, затем с сомнением глянул на меня. В его взгляде явно читалось сожаление, все таки симпатии опытного вояки были на нашей стороне.

— Ну что ж, начали! — громко произнес он и махнул рукой. Зрители расположились кучками по интересам, отдельно наши мужики, со страхом взирающие на присходящее, отдельно вся трактирная челядь, не желавшая пропустить такое редкое зрелище, отдельно дружинники Валленшафта. Мы находились на удалении друг от друга метров в десять, сразу никто резко в бой не кинулся. Прикрывшись щитом до глаз, настороженно выглядывая из-за него, Гальт мелкими шагами начал приближаться ко мне. Держа в правой отполированное древко своего грозного топора. Я тоже не стал медлить. Резко всунул топор в петлю на поясе, выдернул из кобуры ГШ и щелкнул затвором. Принял стрелковую стойку и спокойно выстрелил ему в живот два раза подряд.