Сага о Кае Лютом (СИ) - Бутырская Наталья - Страница 59

Когда я устроился в паланкине, думал, что придется силой заставлять кого-то его нести, но не успел и слова сказать, как впереди взялся за ручки Трудюр, а сзади встал Харальд Прекрасноволосый, он почему-то считал себя виновным в моих ранах. Так и отправились.

Правда, в Гульборге паланкины смотрелись уместнее, чем на узких раскисших улочках Хандельсби. На меня пялились все, мимо кого мы проходили, женщины смеялись, дети спрашивали, почему дядя не ходит сам. Хотя не раз и не два я слышал и оправдания, мол, у дяди твари откусили ноги. Ну а что, под шкурами-то их и не разглядишь.

Мой вид смутил и Флипповых хирдманов, ждавших на пристани. Уж не знаю, что им наговорил Дельфин, но они явно не жаждали пойти под руку какого-то поломанного юнца. Хорошо, что им хватило ума молчать. Если бы я услыхал хоть одно оскорбление, развернул бы Трудюра и вернулся обратно в дом, к теплому очагу и пряному пиву.

Почти шесть десятков воинов стояли передо мной, воинов опытных, немало повидавших, но при этом искренне преданных своему хёвдингу — Флиппи Дельфину. Да, они не смогли его вытащить из хмеля, но ведь не разбежались по другим хирдам и собрались по первому его зову.

— Приветствую, Кай Эрлингссон! — сказал Флиппи, и с каждым словом из его рта вылетало облако пара. — Отдаю хирд тебе в руки и прошу наделить нас своей удачей!

Я быстро пробежался глазами по его людям и обнаружил, что там едва ли не треть — хускарлы. Понятное дело, там были и хельты, причем не как у меня — сплошь десятирунные, а всякие — от десятой до четырнадцатой руны. Были и сторхельты, правда, всего два, помимо Флиппи. Но хускарлы… я забыл предупредить Дельфина.

Чуток посомневавшись, я подозвал Флиппи и негромко ему сказал:

— Хускарлов в стаю не возьму. Тяжко им будет, могут и помереть. Да и хельтам лучше быть осторожнее.

Дельфин хоть и не понял причины отказа, но кивнул.

— Пусть подходят по одному. А ты будешь первым…

Я положил руку на плечо Флиппи и легко втянул его в стаю. Он немного постоял, прислушиваясь к себе, встряхнулся и аж помолодел. Его лицо разгладилось, а в глазах появились искорки, те самые, что я видел у него тогда, после боя с хуоркой. Потом он велел своим хирдманам подходить ко мне. И я делал то же самое: клал руку на плечо воина, принимал его в стаю и отпихивал в сторону, показывая, чтоб подходил следующий.

Это присоветовал Дометий. Он сказал, что скоро о моем даре узнают многие, вот только пусть лучше думают, что он действует лишь при касании, иначе все, с кем я перемолвлюсь хоть словечком, испугаются, что уже попали под мое влияние, начнут выдумывать глупости и сваливать на меня вину за свои несчастья. Это лишь мои волки знают, что я не всякого возьму, да и нет ничего дурного в стае, но люди часто верят в то, что им хочется, и не слышат правду.

Когда огонек последнего Флиппова хельта загорелся внутри меня, я поднял голову и обомлел. Не только я, все, кто был в стае или только что попал в нее, тоже замерли, уставившись на море или на небо. С чем бы сравнить? Казалось, будто я всю жизнь ходил в полутьме со свечой в руке и видел только то, что попадало в небольшой круг света от нее, а остальное лишь мелькало смутными очертаниями. А потом появилось солнце и показало всё то, о чем я прежде и не догадывался. Вместо деревянной стены я увидел весь дом, вместо камней — огромные горы, вместо небольшой лужицы — необъятное море.

Под дощатым причалом я ощущал не просто воду, я чуял ее насквозь, слышал плеск мелких рыбешек… Не просто отмель перед собой, как это было у моего живича, а всё побережье на сотню шагов вокруг. Я видел толщу воды и морское дно, как видел бы насквозь ущелье с вершины горы, правда, не совсем глазами, а как-то иначе.

И небо… теперь оно говорило со мной! Запах ветра, очертания облаков, цвет утреннего зарева, легкая водяная пыль на моем лице — всё это было не просто так. Я знал, что скоро набегут тучи, выплеснут воду и быстро уйдут, что Хьйолкег закроет одну ноздрю и задышит другой, сменится ветер, и к ночи сильно похолодает.

— Так вот о чём твердил Тюлень, — пробормотал Флиппи.

Его слова вернули меня обратно: к промозглому ветру и ноющим костям. Хотя… больше я не мерз. Да, пронзительный ветер, ледяные брызги, стылый воздух, но мне стало тепло. Видать, во Флипповом хирде был кто-то с таким даром. Непонятно только, зачем нужен такой хирдман, если нет стаи? Ну не мерзнет один воин, и что? Я потряс головой. Неверно мыслю, у меня самого много людей вообще без даров, так я ж их не выкидываю. Вдруг этот муж хорошо сражается или ловко управляется с парусом? А что не мерзнет — так и пусть его.

Трудюр с Харальдом перетащили меня на главный Флиппов корабль и вернулись на причал, я с собой брал лишь Живодера, чтоб приглядывал за моими ранами, Дометия, потому как это сильный, опытный и вдумчивый воин, и Сварта, чтоб старые ульверы не подумали, что я ими пренебрегаю. Херлиф остался за старшего. Просился Гейр, но я ему отказал. Хоть моя удача велика, но сразу с двумя дурными судьбами она может и не сладить.

Хирдманы Флиппи расселись по веслам, и мы отчалили. Это было прекрасно и жутко в одно и то же время. Прежде я видел лишь тяжелые серые волны, а нынче ощущал и то, что под ними. Словно над пропастью перекинули мосток из тонкого прозрачного льда: еще шаг, лед треснет и ты ухнешь вниз. Аж дух захватывало, как бывало, когда стоишь возле обрыва.

Сквозь фьорд мы прошли быстро, ведь каждый видел, где затоплены корабли, а потом направились на северо-запад. Флиппи хотел отыскать любую морскую тварь и сразиться с ней. Всего одна тварь, чтобы он вновь поверил в себя и свои силы.

Мы шли весь день, сначала на вёслах, потом под парусом. Хирдманы Флиппи привыкали к новым силам и новому зрению, Флиппи сидел на носу, как собака на охоте: внюхивался в запахи, выискивая дичь. Но нащупали мы тварь лишь под вечер, когда уже начало темнеть. Впрочем, нынче вообще темнело рано, мы не так уж далеко ушли от Хандельсби. Нехотя Дельфин велел идти к берегу, чтоб переночевать. Биться с морской тварью в темноте он всё же не решился.

Я думал, что уж во время стоянки Флипповы хирдманы чуток растормошатся, захотят поговорить если не со мной, так с моими парнями, они ведь уже поняли, для чего Дельфин меня позвал. Но не тут-то было. Дельфины держались наособицу, меж собой тихо обсуждали что-то, поглядывая на нас, а близко не подходили. Я глянул на ульверов и тогда понял, в чем тут дело.

Кого они видели перед собой? Завернутого в шкуры юнца с поломанными ногами, бритта с жутким изрезанным лицом, фагра Дометия, весь вид которого кричал о чуждости: и не по-нашему смуглая кожа, и кудрявые черные волосы, что по нордским меркам считалось некрасивым, а еще темные глаза да крупный горбатый нос. И напоследок Сварт — тоже не красавец, недаром же его прозвали Полутроллем. Нет бы прихватить языкастого Леофсуна или болтуна Эгиля!

Лишь Флиппи не чурался нашего общества.

— Кай, — подошел он к нашему костру после трапезы, — для твоего дара нужно ли быть рядом с хирдманами?

— Нет. Пока я ни разу не видел предела, после которого дар не достает до людей.

— Может, тогда лучше останешься здесь? Завтра мы быстренько убьем морскую тварь и вернемся за тобой. Всякое ведь может случиться! Не хочу, чтоб конунг лишил меня головы из-за твоей гибели.

Если так, то я мог бы остаться и в Хандельсби. Какая разница, где сидеть? Но несмотря на раны, я поперся в стылые воды. Всё потому, что я хотел посмотреть на хирд Флиппи во время охоты. А еще хотел, чтоб его воины точно понимали, с кем связаны их новые силы!

— Тогда постарайся, чтоб я не помер!

— Всё же прошу, чтоб ты остался. Прежде я не понимал, каков твой дар. Думал, что появится лишь более крепкое чувство плеча да уйдет мой страх. Но вот такого никак не ожидал. Видать, в тот раз я был слишком пьян и не распробовал толком. Почему конунг еще не забрал тебя в свою дружину? Почему остальные хирды не просятся под твою руку? Это же такая сила! Такое… я никогда раньше не был так близок к Нарлу, как сейчас.