Сага о Кае Лютом (СИ) - Бутырская Наталья - Страница 17

Не повезло Раудборгским купцам, а Жирным, видать, больше всех. Вот кабы не были столь жадными, так я бы на них зуб не точил, даже помог бы, наверное. Хотя чего я ждал от торговцев? У них же все думы только о серебре с золотом! И тут уж неважно, есть ли у тебя в доме лик Масторавы, висит ли круг Солнца или топор Фомрира — если не держишь слово, то и с тобой можно вести себя бесчестно.

Один из холмградских живичей сказал, что ходил к дружинникам, выспрашивал, что там и как, будто думает, а не пойти ли к ним послужить. Так вот, в самом Раудборге сидит лишь личная дружина Красимира да десяток здешних людей, а остальные разосланы по землям. Кто за другими городками присматривает, кто разбойников гоняет, кто по рубежам разъезжает. Так что прямо сейчас в городе едва ли сотня воинов наберется, а то и меньше.

— Он забрал под себя половину купеческих дружинников, — добавил Милий. — Кроме тех, что ушли с ладьями и товаром.

— И как быстро князь сумеет созвать всех воинов?

— Самое меньшее — за седмицу.

— А о нас что-нибудь говорят?

— Почти и не вспоминают. Я особо не расспрашивал, разговор-то о другом был. Но князь явно готовится к войне, только непонятно с кем. Может, с коняками, а может, с Холмградом.

Снова заговорил живич. Как же его там звали? Вторак вроде бы.

— Не знаю, что думает Красимир, но его дружинники говорят, что северные соколы со своей ворожеей сначала поссорились с Ведявой, хозяйкой вод, потому решили уходить через лес. Там они убили немало велигородских мужей, причем не по-людски. Одного вовсе обглодали до косточек.

Ох уж этот Живодер. Это ж он тогда баловался!

— Но и хозяйка леса Вирява на них обозлилась, прогнала с живичских земель. Так что нет им больше ходу сюда ни по воде, ни по суше. Если только вновь птицей обернутся!

Я неловко хмыкнул. У нас как раз «Сокол» и «Лебедушка»! Вот и не верь в сказы да песни после этого.

— Словом, не вспоминают о вас толком, думают, что боги оберегут. Коняков опасаются, на южном и восточном рубежах большая часть дружины стоит. А Холмград ждут, но не больно-то боятся. У Красимира там остались знакомцы. Коли выйдет оттуда войско, так сюда сразу гонцы полетят.

— А ты, Вторак, молодец. Умеешь вызнать, что нужно.

— Так отец меня к своему делу хотел приставить, учил, как к людям подходить надо. Только душа у меня не лежит к торговле. Хочу дойти до третьего потока, чтоб потом обо мне песни пели.

Третий поток — это сторхельт. Не такая уж и далекая мечта. Хотя Вторак всего-то на седьмой руне, ему еще идти и идти.

— Где живет князь? Где дружина? Где хранят оружие? Можно ли увидеть князя в городе? Много ли с ним людей? — спросил Простодушный.

Милий пожал плечами. Странно, если приезжие купцы начнут выспрашивать о таком. Обычно узнают о жене, детках, любимых занятиях, чтобы задобрить князя подходящим подарком.

— Я могу пойти в княжью дружину! — вызвался Вторак. — Всё вызнаю, к тому же проберусь на Вечевую сторону!

— Это долго, — охолонил его Херлиф. — Пока тебя проверят, пока доверят оружие. К тому же ты холмградский, а им тут веры мало. Если и возьмут, так отправят куда-нибудь к конякам.

— Выговор у тебя иной, — добавил Хальфсен. — Тут цокают, а ты чокаешь. Сразу слыхать, что из Холмграда. Как только еще говорить стали?

Вторак покраснел от недовольства, но все ж ответил:

— Тот дружинник тоже из Холмграда был, тоже чокал. И Красимир оттудова. Да и о моем роде он слыхал.

Я хлопнул по колену:

— Ладно. Пока присматриваемся и ждем остальных. Ты, Вторак, пригляди за мостом. Если вдруг князь покажется, дай знать.

Так-то в Раудборг попасть несложно, особенно на пристань, вынесенную за ограды Вечевой и Торговой сторон. Сложно пройти сюда с оружием и броней. Один-два воина еще ладно, мало ли что бывает: отбились от своих, выжили только они, или просто деревенскому парню свезло — получил в наследство меч и решил податься в дружину. Но если ввалится десяток хускарлов-хельтов? Тут уж надобно насторожиться, позвать соратников, допросить, а лучше прогнать незваных гостей.

Часть оружия и брони мы завезли сюда на «Лебеди», остальное либо донесут хирдманы, либо добудем здесь.

Как по мне, слишком сложно и медленно. К тому же нас все равно не пускают на Вечевую сторону, но Простодушный с Дометием настояли. Мол, ни к чему тревожить людей раньше времени.

Мне-то представлялось, как ульверы войдут в город на двух кораблях, как перепугаются жители, завидев знакомую соколиную голову, как мы спрыгнем на причалы с мечами и топорами наперевес и начнем рубить всех подряд, как запалим деревянную ограду и будем стрелять во всякого, кто посмеет оттуда выйти. Как я войду во двор Жирных, схвачу за бороду деда, выволоку на мост, чтоб показать ему полыхающий город, и спрошу, стоит ли того мое золото? Нужно ли было так подличать?

Но Дометий лишь посмеялся над моими думами и сказал, что для такого захвата нужно еще сотни три воинов, а лучше вообще с полтысячи. А с нашими силами лучше всё же действовать осторожно и изнутри. И не стоит сжигать весь город дотла, а отомстить только тем, кто оскорбил хирд. Так что, скрипя зубами, я принял задумку Дометия и Херлифа.

Мы проторчали в Раудборге несколько дней. Один за другим приходили хирдманы, кто в украденной рыбацкой лодке, кто пешком, замотавшись в лохмотья. И люди не замечали, как всех прибывших встречает рыжий однорунный парнишка, что болтался на пристани или у ворот целыми днями. Да и что взять с убогого, который даже говорить не может, лишь корчит рожи да мычит? Как только руну получил? Наверное, с собакой подрался.

Через стаю я слышал, где и кто подходит, и отправлял Рысь им навстречу, чтобы он скрыл их руны. Только живичи с их солидными зимами и невысокой силой проходили свободно. Сторожить драккар я оставил самых приметных хирдманов, у которых иноземность прям из ушей лезла: чернокожих, узкоглазого, фагров, которых ну никак нельзя было не узнать сразу. И Болли. Хоть он и мог менять свой вес, зато толщину прятать не умел.

Но мало войти в город, там еще нужно где-то жить и что-то есть. Феликс с Милием выкупили на месяц целый двор с просторными сараями, где можно хранить товар. Мы прорубили несколько потайных ходов, чтобы можно было зайти с задов прямиком во двор или в пристройку. Пока я лишь тратил серебро, а не возвращал свое добро. И как же это меня злило!

Когда в Раудборг пришли все, кого мы ждали, пришло время действовать. Но князь так и не появился ни разу. Только его дружинники время от времени проезжали по улицам, следя за порядком.

Наверное, можно было обратиться к вингсвейтарам, что так выручили меня в прошлый раз. Но я не хотел. Во-первых, Гуннвид, с которым я сдружился, скорее всего, давно вернулся к себе на остров Триггей. Во-вторых, я не был уверен, что вингсвейтары встанут на мою сторону. Гуннвид даже тогда защищал город, хотя у него убили одного человека лишь потому, что он был иноземцем. Мрежником. Ну, и если вдруг вингсвейтары проведут нас на Вечевую сторону, а мы устроим резню, это будет так же подло, как если бы Жирные в тот раз убили меня, хотя я находился под защитой Гуннвида.

Словом, нет. Я не буду ни о чем просить вингсвейтаров.

По-настоящему неплохую мысль подал Трехрукий Стейн:

— Если всё так, как говорит Милий, значит, меж князем и купцами — вражда. Уверен, если мы пообещаем избавить город от князя и его дружины, купцы найдут способ провести нас тайком на Вечевую сторону. А то, может, еще и приплатят.

Возразил ему Херлиф:

— Для начала хорошо бы узнать, кто из купцов против князя. Мы знаем Жирных, да вот только они тоже знают за собой грешок. А остальные… Если б все были против, так нашли бы способ скинуть с себя ярмо. Наняли бы другой хирд, посильнее, да и впустили бы в Раудборг.

Стейн усмехнулся:

— Оно и верно. В другое время бы так и случилось, да вот беда — коняки нагрянули. Восточные княжества, скорее всего, уже наняли всех, кого смогли.