Гром Раскатного. Том 5 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 46

Слуги, которые и так суетливо носились во все стороны, огорчились еще больше. Ну вот где им, вечером, в Перми, достать германские пирожные?

Ситуацию исправил лакей, который славился среди своих очень манерным характером. Мужчина с тонкими усиками вытянул губы бантиком, поправил налакированную челку и достал из своего кармана пласт отечественной халвы. Да еще и с припиской запрещенных веществ.

Как только Ярослава унюхала запах сладости, так мигом натянула улыбку. Но стоило ей откусить кусочек, как она заревела еще больше:

— Не надо мне ваших гадостей! Хочу Раскатного!

Никита Олегович, услышав очередную порцию душераздирающего рева, поспешно поднялся в покои своей дочери. Аккуратно выглянул из-за стены, оценил обстановку и спокойно зашел в комнату.

Дочь, не сразу увидев его, притихла, поедая новый торт. А затем, как только заметила тень, подняла голову и сосредоточила взгляд на отце, начала дальше свой театр.

— ПАПАЧКА!

— Блин, — Никита Олегович увел взгляд в сторону и прикинул, если он прямо сейчас выйдет из комнаты, дочь же не сильно обидится?

Но Ярослава решила взяться за отца обеими руками.

— Папа, он сказал, что никогда на мне не женится! Что это была ошибка Хорька! Слышишь? — она широко открыла рот и издала стон отчаяния. — ПАПЕНЬКА!

— Да слышу я, слышу, — Казящий решил не усугублять ситуацию. Застыл и посмотрел на Ярославу. — Что он еще сказал?

— Сказал… сказал… — Ярослава выпустила пузырь из носа, задумалась на миг, а затем заорала. — Сказал, что Казящие от него получат только хрен с повидлом, но никак не обручальное кольцо! Что еще за хрен он хотел отдать нам? И почему его едят с повидлом?

— Вот как, — Никита Олегович начал закипать. — Хрен с повидлом, говорит…

— Да папенька! Да!

— Слушай, солнышко ты мое пухлощёкое, — Никита Олегович сел рядом с дочерью. — Я обещаю тебе! Я заставлю этого Гошу жениться на тебе! Либо он это сделает, либо умрёт!

Ярослава тут же захлопнула свою огромную пасть, скрестила ручки на груди, и то не с первого раза получилось. Затем повернулась к отцу и пролепетала:

— Папенька, а германских пирожных мне достанешь?

— В восьмом часу вечера, в Перми? — Никита округлил глаза. — Ярослава, ну что ты как маленькая-то, в самом деле⁈

В следующий миг, в комнату вошел секретарь. Он быстрым взглядом оценил обстановку, прищурился, чтобы понимать, крышка ему или нет, а затем все же прошел в комнату. Каждый шаг давался ему с трудом. Он знал, что если Ярослава опять впадет в панику, то его заставят делать грязные вещи.

Например, вчера он делал ей сахарную депиляцию ног. А затем…

— Ваше Благородие, — буркнул он. — Тут из клиники Зайцева вам звонили. Сказали, что не смогли с вами связаться.

— Что там, Олег опять что-то начудил? — напрягся Никита Олегович. — Давай, Степан, не трави душу.

— Ну, с ним так себе ситуация, — он кивнул в сторону выхода, чтобы не травмировать тонкую душу Ярославы. — Меня попросили вам передать некоторые новости… лучше, — он еще раз посмотрел на Ярославу. — Наедине.

Никита Олегович тяжело выдохнул, чмокнул дочку в щеку… ну или, в шестой подбородок. Учитывая степень ее ожирения, было сложно понять, что именно у нее и где находится. А затем, стряхивая с себя крошки от торта, который Ярослава точила, как бобёр бревно, и вышел вслед за секретарем.

Когда оба мужчины оказались в тесном коридоре, мимо прошел лакей с очень ехидной улыбочкой. Тут Никита Олегович все же унюхал кое-что. Вытягивая руку, он ухватил этого «строптивого» мальчика за воротник, притянул к себе и заявил:

— Слушай, Степ, мне же не кажется, или от него опять травкой пахнет?

— Не кажется, — хмыкнул секретарь.

— Что я обещал с тобой сделать, если в очередной раз унюхаю, а? — начал свирепеть Казящий. — Не припомнишь?

— Жопу порвать, господин, — поник лакей.

— Именно.

В следующий миг из ладони Никиты Олеговича вышел фаербол, который при таком «тесном» контакте придал лакею нужное ускорение. Весь десятиметровый коридор он пролетел за доли секунд. Ударился в стену и, как мешок с дерьмом, глухо упал. Через пару секунд из двери в противоположной стороне от Никиты высунулась морда начальника СБ.

Он внимательно посмотрел на вырубленного лакея, затем на главу рода. Кивнул, понимая, что произошло, и вызвал гвардейцев, чтобы убрать эту сволочь из дома.

— В общем, — вернулся к «разговору» Степан. — Господину выписали сильные психотропные средства. У него подтвердились ухудшения психики, а это…

— Лечение тяжелыми методами, да, — кивнул Никита. — Значит, доктор Зайцев не соврал мне. Час от часу не легче…

— И это, насчет его анализов, — Степан понурил голову в плечи. — Подтвердилось, что он злоупотреблял тем, чем не требуется. Зная, как вы относитесь к подобному, он все равно наплевал…

— Так, все, Степ, — Никита Олегович махнул рукой и направился в свой кабинет. — Не трави душу, и так тошно.

Через полчаса, сидя в полной тишине и покое, Никита Олегович все же задумался насчет Раскатного. Перебирая всевозможные варианты, как поступить, он пришел сразу к запасному плану. Вызвал начальника службы безопасности рода и задал очень важный вопрос: сколько у Гоши действительно сильных гвардейцев осталось после уничтожения бандитов.

Ответ, который он услышал, пришелся ему по душе.

— Значит, гвардии у него почти нет, — он задумчиво постучал по столу. — Отлично. Мы точно не упустим этого пацана!

— Крышка вам, уродцы, — я стоял в подворотне, ожидая несостоявшегося работника «Антивируса Паперского». — Ну где он там?

Сегодня у меня выдалось по-настоящему продуктивное утро. Первым делом я озадачился тем, что Паперским нужно дать по заднице. Да с таким хлопком, чтобы стекла дребезжали.

И с этой идеей я отправился серфить вакансии в эту конторку. Отметил, что они постоянно ищут электромонтеров, и в скором времени получил список работников. По иронии судьбы, пару дней назад двое электромонтеров откровенно говоря — забухали.

Контакт одного я нашел, и тут мне улыбнулась Великая Электрожаба. Мужику не хватало денег на выпивку, и он любезно согласился обменять мои рубли на его униформу работника. В общем, я планировал пробраться прямо в стан врага и конкретно накосипорить.

Когда из здания центрального офиса этой конторки вышел мужчина, плюс-минус моего телосложения, я искренне обрадовался. Приготовил наличку и нетерпеливо его дожидался, переминаясь с ноги на ногу.

— Привет, — хмурой и изрядно похмельный мужик протянул мне пакет. — Короче, я написал на увольнение, так что… — он протянул мне еще и пропуск. — На, держи! Мое заявление еще не видели. Не знаю, что ты там собрался делать, но могу я попросить об одной услуге?

— Ну? — я стоял в тени, дабы он не видел моего лица.

— Сделай так, чтобы эта сраная Алеся кофе захлебнулась. Заколебала, овца белобрысая. Вечно ноет и ноет, то у нее не работает, сё! Начальник пока пёр ее, постоянно мне мозги выносил. А сейчас…

— Давай без этих прелюдий?

Мужик пожал плечами. Получил в руки сто рублей и довольный тем, что сейчас он напьется, как ни в чем не бывало, пошел в ближайший бар. Хоть от одежды пованивало, я все же плюнул на все и начал переодеваться. Через десять минут, в робе электромонтера с широкой улыбкой на лице и кепкой на голове, я вошел в двери этого высотного здания.

Система пропусков работала как положено. Только вот пропуск этого монтера оказался заблокированным. Все же он обманул меня и на самом деле.

Увольнительную он отдал, так что мне пришлось обмануть систему. Провел пропуск повторно, внес изменения в систему, и меня сочли за старого работягу. Которого, кстати, никогда здесь и не было. Буга-га-га! Оказавшись внутри этой корпорации, я волей случая тут же наткнулся на блондинку с табличкой — Алеся Заславская.

Девушка пила кофе и очень громко ругалась на другого электромонтера.

— Ну, начали, — я коснулся розетки в коридоре и кофейный аппарат у секретутки мигом всполохнул.