Сила на краю империи (СИ) - Бадевский Ян - Страница 30

— Как тебе война? — делаю шаг вперёд, неспешно раскручивая над головой шипованный груз. — Иногда всё идёт не по плану, а?

— Щенок, — фыркнул Андрей Владимирович, перехватывая поудобнее дагу. — Ты умрёшь здесь и сейчас.

Маро двинулась к Бестужеву-младшему, который тоже выставил перед собой шпагу с дагой, криво ухмыляясь и покачивая клинками.

Груз полетел в голову фехтовальщика, но тот снова уклонился, причём без видимого напряжения. А вот когда ноги Бестужева провалились в каменную дорожку, улыбка сползла с его лица. Через секунду по горлу обездвиженного аристократа полоснул серп камы. На «схватку» я потратил от силы пятнадцать секунд.

Ноги главы Рода подломились, и он упал на спину, заливая тротуарные плиты кровью. Клинки звякнули, выпадая из ослабевших рук. Я тут же повернулся к Александру Бестужеву, который даже не начал драться с Маро. Увидев, что стало с отцом, парень отбросил оружие и выкрикнул:

— Капитуляция!

— А как же хвалёная школа Бестужевых? — я усмехнулся, наматывая цепь на кулак. — Принято. Отзови своих дегенератов.

Между нашими и вражескими мехами развернулась суровая заруба, напоминающая постапокалипсис в стиле «Терминатора». Ревели моторы, диски вышибали искры из броневых пластин, коловраты с тяжёлым уханьем долбили металл.

Сеча прекратилась столь же внезапно, как и началась. Мы с Бестужевым через своих телепатов связались с бойцами, и те разошлись в стороны, опустив руки. Оружие работало на холостом ходу — противники были готовы применить его в любой момент.

— Пусть вылезут из мехов, — продолжил я раздавать приказы.

Боевые машины сложились, после чего начали открываться фонари. Пилоты, словно побитые собаки, выбирались наружу. Никто их не трогал, не пытался добить. Сдались — пусть живут.

Я обратил внимание на выживших бойцов вражеской армии. Их осталось не так уж и много, все — окровавленные, деморализованные.

— Значит так, Саня, — я посмотрел на нового главу Рода. — Сейчас все твои воины должны разоружиться, снять доспехи и быстренько свалить из моих владений. Я отдал приказ, чтобы им не препятствовали.

Убедившись, что распоряжение выполняется, я продолжил:

— Дирижабль мой. Все, кто внутри — на выход. Пешком в свою усадьбу. Это понятно?

Парень коротко кивнул.

— Очень хорошо, — я приблизился к Александру и посмотрел ему в глаза. — Ты остаёшься заложником в моей усадьбе. Заключаем мир на наших условиях.

— Нужно поговорить с семьёй, — неуверенно заявил приунывший фехтовальщик. — Вызвать стряпчего. Я имею на это право.

— Имеешь, — согласился я. — Телефон будет предоставлен.

Парень немного осмелел.

— Ты понимаешь, что мы из клана? У меня есть сюзерен…

— Понимаю, — с улыбкой хлопаю неудачника по плечу. — И с твоим сюзереном я как-нибудь разберусь, не переживай.

Вернув Бродягу на прежнее место, я отключил иллюзион. Под конвоем Ольги и Айвазяна мой пленник вошёл в дом, чтобы начать переговоры о заключении мира. Чудом уцелевшие вояки из гвардии Бестужевых, побрели в сторону шоссе. Я же отправил Демона, Хасана и нескольких толковых гвардейцев к дирижаблю — пусть оценят трофей и убедятся, что нам не заготовили каких-нибудь неприятных ловушек.

Остаток дня пришлось потратить на вскрытие и отвод мехов, с которыми я воевал в ущелье. Действовали мы с ребятами по такому принципу: я лишал фонари проницаемости, пара гвардейцев вышвыривали труп из кабины, а потом уже наш пилот забирался в кресло и принимал управление на себя. Так мы вывели всех шагателей, транспортировали их в ангар и передали техникам, чтобы отмыть от крови, проверить техническое состояние и привести в порядок. Грузовики и прочую спецтехнику, как и мотоциклы, отогнали к гаражу при казарме. Да, автопарк расширяется, так что придётся закладывать смету на новые здания…

Мои гвардейцы работали быстро и слаженно. Кто-то снимал с трупов доспехи и прочую амуницию, кто-то загружал всё это в трофейную фуру, а кто-то садился за баранку и отвозил добро в Красную Поляну. Частью захваченного имущества я собирался поделиться с Маро — она ведь тоже воевала и имеет право на добычу.

Через несколько часов мы сумели освободить шоссе для проезда. Всё ценное забрали, трупы сложили на обочинах — потом их заберут и похоронят представители Бестужевых. Дорожное полотно местами было повреждено, и я обратился в муниципалитет, попросив выслать рабочих. За мой счёт, разумеется. Точнее, в счёт бестужевских репараций.

Вечером, когда мы поужинали, я попросил у Джан список всего, что мы планировали отжать у Бестужевых. И, надо отметить, перечень ништяков вышел впечатляющим. Тут вам и недвижимость в разных частях города, и весьма интересные семейные предприятия, и солидные банковские вклады, и ценные бумаги, и большая часть суммы, которую Эфа выплатила в счёт выкупа моей новой службы доставки. День, можно сказать, удался.

Но больше всего меня интересовал сундук, который Бестужевы приволокли в моё имение.

Сундук, который якобы мог вывести из строя Бродягу.

Глава 19

Почесав свою квадратную челюсть, Ипполит Матвеевич присел рядом с сундуком.

— Сергей, почему вы думаете, что я в этом разбираюсь?

Резонный вопрос.

— Тут есть каббалистические цепочки.

— Хм.

Внутри сундука покоилось НЕЧТО. Иначе не скажешь. Стеклянистая масса, похожая на гель, под поверхностью которой закручивалась спираль. Если долго вглядываться, можно усмотреть аналогии с галактикой. А ещё, как я и сказал, были цепочки. Безупречные геометрические линии тянулись по внутренней поверхности крышки сундука. Внешние поверхности покрывали совершенно невообразимые узоры, от которых веяло древностью. Я не берусь утверждать, но этот артефакт вполне мог быть извлечён из колонии Предтеч и припрятан в закромах Бестужевых столетия назад. Вероятно, с нарушениями всех существующих правил.

— Бродяга, — позвал я. — Хочу услышать твоё мнение.

— Что именно тебя интересует, Сергей?

— Объясни мне, что это за хрень. И может ли она вывести тебя из строя.

Мы собрались в отдельной комнатке, которая ещё на прошлой неделе выполняла функцию кладовой. Сегодня я решил устроить здесь хранилище артефактов. Доступ будет только у меня, потому что некоторые предметы опасны и могут натворить бед.

— Я изучил это устройство, — последовал спокойный ответ. — Оно имеет отдалённое сходство с калибровщиком.

— Поясни свою мысль, — вздохнул я.

— Калибровщик — это аппарат, с помощью которого в былые времена настраивались функции домоморфов, — сообщил Бродяга. — Для этого моя думающая оболочка погружается в состояние покоя, а настройки ядра калибруются с помощью… дополнительных опций. После завершения процедуры оболочка перезагружается и продолжает исправно работать.

— Этим занимались какие-то специалисты? — уточнил Матвеич.

— Как правило, — подтвердил мои мысли домоморф. — Но в ряде случаев настройками могли управлять автономные ремонтные модули. Всё зависело от сложности поставленных задач.

— Хорошо, — кивнул я. — Но как это включается? Что происходит после активации? И почему здесь столько Знаков?

Пока я задавал свои вопросы, Матвеич рассматривал нанесённые на крышку цепочки, восхищённо цокал языком и покачивал головой.

Бродяга начал комментировать происходящее с присущей ему педантичностью:

— Активация происходит в два этапа. Сначала воля Администратора или иного специалиста запускает механизм сверхвосприятия, потом включается контур управления протоматерией и, наконец, устанавливается прямая связь с оболочкой домоморфа. После активации оболочка погружается в спящий режим. Все функции домоморфа отключены, внутренняя архитектура разрушается.

— Что значит — разрушается? — не понял я.

— Пребывает в аморфном состоянии, — уклончиво ответил Бродяга. — Визуально это напоминает чёрную сферу, которая вращается вокруг условного ядра моей личности.

— А что происходит с твоими жильцами? — я догадывался, что ответ мне не понравится.