Сила на краю империи (СИ) - Бадевский Ян - Страница 18

Последняя реплика меня рассмешила.

Бестужев понятия не имел о реальном старшинстве в нашей компании.

— На первый раз прощаю вашу невоспитанность, граф. У меня сегодня нет желания марать свой клинок.

— Господа! — Дягилев заметно нервничал. Кроме того, купец был осведомлён обо мне лучше, чем его заносчивый партнёр. — Мы здесь не для этого. Прошу вас, успокойтесь. Сделка инициирована на самых верхах и… нам следует придерживаться регламента.

Бестужев шутливо отсалютовал ростовщику:

— Как скажете, сударь.

Взгляд, который я поймал на себе, был весьма красноречив. Не взгляд, а обещание скорой расправы. Дескать, сейчас подпишем все необходимые бумажки, и я научу тебя вежливости, щенок. На эту провокацию я не стал реагировать. Дёрнется — умрёт. И что-то я сомневаюсь, что Эфа вступится за клинического идиота, решившего бросить вызов Кромсателю.

Одна из дубовых дверей отворилась.

Миловидная девушка бросила на нас заинтересованный взгляд и проворковала:

— Всё готово для заключения сделки, господа. Прошу вас проследовать за мной в кабинет.

— После вас, — Бестужев остановился, пропуская меня вперёд.

Пожав плечами, я переступил порог приёмной. Секретарша указала на дверь справа и вернулась на своё рабочее место — к документам, телефону и пишущей машинке.

Дверь была украшена латунной табличкой:

СОЛОМОНОВ А. З.

НОТАРИУС ДОМА ЭФЫ

Я никогда не был в клановой нотариальной конторе — о её существовании мне поведала Маро. Похоже, это семейный бизнес.

Открыв дверь, я вошёл в кабинет.

— Добрый день, господа! — нотариус поднялся с кресла, приветствуя нас. — Как мы и договаривались, всё подготовлено для передачи прав. Оплата будет произведена по моему звонку на указанные вами счета. Пятьдесят процентов — господину Бестужеву и столько же — многоуважаемому Никанору Евграфовичу. Можете не переживать: я выступаю стопроцентным гарантом перевода денег. Приступим?

Мы расселись вокруг журнального столика. Дягилев и Бестужев предпочли угловой диванчик, я же занял отдельное кресло с высокой спинкой. Вся мебель в конторе была добротной — кожа, дерево, полировка. Металлические вставки вписывались органично и создавали общее впечатление солидности.

— Меня зовут Аароном Заировичем, — представляясь, нотариус посмотрел на меня. — И я являюсь владельцем этой конторы. Будут ли особые пожелания?

Я промолчал.

Дягилев покачал головой.

— Тогда приступим, — Аарон Заирович раскрыл кожаный футляр, достал оттуда очки в золотой оправе и неспешно водрузил на переносицу. Раскрыл чёрную папку, пошуршал бумагами. — Итак, предмет сегодняшнего соглашения — служба доставки «Молния». Прежние владельцы отказываются от прав на саму фирму, связанные с ней объекты недвижимости, торговые знаки и прочую интеллектуальную собственность. К новому хозяину также переходят банковские реквизиты и счета, на которые поступала прибыль. Вместе с тем, передаются и долговые обязательства, ежели таковые имеются. Контракты и прочая документация должны быть переоформлены в течение шести месяцев с момента утверждения сделки. Напоминаю, что цена вопроса — сто миллионов рублей. Сумма вносится Домом Эфы по моему звонку стандартным банковским переводом. Вопросы?

Я жду продолжения.

Конкуренты молчат.

— Прошу стороны ознакомиться с договором купли-продажи, — нотариус протянул каждому из нас по экземпляру договора. — Не спешите, времени у нас предостаточно. При желании можете связаться со своими юристами любым удобным для вас способом — по телефону либо телепатически.

Мы погрузились в чтение.

Я пробежался по документу по диагонали, задержавшись взглядом на перечне имущества, обязанностях сторон и форс-мажорных обстоятельствах. Никаких подводных камней не намечалось. Опять же, если мои подручные найдут что-то нехорошее, на конкурентов не замедлят обрушиться неприятности.

— Всё верно, — выдал свой вердикт Дягилев.

— Претензий не имею, — согласился Бестужев.

Взгляд аристократа, естественно, говорил об обратном.

— В таком случае, поставьте свои подписи здесь и здесь, — перегнувшись через стол, Ааарон Заирович указал пальцем на нужные поля в четвёртом экземпляре договора. — Эта копия будет храниться в архиве нотариального бюро. Да, и тут придётся расписаться. Обменяйтесь бумагами, пожалуйста.

Каждый из нас получил по модной перьевой ручке с выгравированной змеюкой. Расписавшись, я передал свой экземпляр Дягилеву, а взамен получил его копию.

— Главам Родов надлежит скрепить документ личными печатями, — добавил нотариус.

Мы с Бестужевым по очереди погрузили свои перстни в пропитанную чернилами губку и приложили к бланкам поверх подписей. Дягилев не происходил из благородного сословия, а потому родового герба не имел.

Собрав документы, Аарон Заирович всё внимательно изучил, проставил дату регистрации, скрепил своей подписью и нотариальным штампом. Получив обратно свой экземпляр, я отметил, что в рамке штампа присутствует герб Дома Эфы.

— Прошу меня извинить, — нотариус придвинул к себе телефон, снял трубку и начал крутить наборный диск. — Требуется уладить последние формальности.

Приложив трубку к уху, Соломонов дождался, когда ему ответят.

— Да, Ваше Высочество. Всё в порядке, подписали. Ждём.

Повисла гнетущая тишина.

Ваше Высочество? Значит, князь Трубецкой держит сделку под личным контролем. Хочет удостовериться, что всё прошло гладко, и у Кромсателя нет претензий. Разумно. И, насколько я понял, отчёт из банка поступит прямо на линию князя. Что интересно, Трубецкого иногда называли «Высочеством», а иногда — «Сиятельством». Хотя императорской крови в Роду лидера не было ни грамма.

— Благодарю, Ваше Высочество, — нотариус повесил трубку. Посмотрел на Дягилева и Бестужева: — Переводы направлены по указанным реквизитам. Деньги поступят в течение трёх рабочих дней.

Никто не осмелился задавать дополнительные вопросы. Если лидер Великого Дома Эфы сказал, что деньги отправлены, то они отправлены. Княжеское слово считается нерушимым.

Мы покинули контору Соломонова по отдельности, не прощаясь.

Снимая печать с «Ирбиса», я видел, как бывшие конкуренты ругаются, ожесточённо жестикулируя. Граф то и дело указывал в мою сторону. До моего чуткого слуха доносились обрывки фраз: «дуэль», «война», «репарации», «вернём назад», «не валяйте дурака, граф».

Тут всё понятно.

Оскорблённое самолюбие кланового аристократа. Первый порыв — вызвать борзого юнца на дуэль и удовлетворить кровожадные инстинкты. Более здравая мысль — объявить войну никем не прикрытому Роду, одержать быструю и уверенную победу, отжать бизнес, а вместе с ним и мою службу доставки. Дягилев вёл себя осмотрительнее, что свидетельствовало о его лучшей осведомлённости. Не удивлюсь, если купеческая гильдия, к которой принадлежит Никанор Евграфович, навела справки и выяснила то, что обо мне известно из официальных источников. Например, узнала о выигранных войнах и дуэлях.

Не став дожидаться финала этого спектакля, я завёл двигатель, выехал с парковки и буквально через несколько минут покинул Змеиные Кварталы.

Бумаги, которые я заполучил в своё распоряжение, грели душу. Грели больше, чем княжеские миллионы, которые капнут на мой счёт в «Транскапитале» через день-два. А всё потому, что работающий, чётко отлаженный механизм получения прибыли всегда лучше одноразовых подарков. Я ведь не просто расширю свою доставочную империю, а ещё и конкурентов устраню. По факту, в богатом южном городе-миллионнике установится монополия на доставку еды и прочих бытовых товаров. Я смогу организовать экспансию в другие губернские города, проникнуть в сопредельные регионы. Тот же Крым, например. Или Таврида, как его именуют местные. Полуостров с кучей фешенебельных курортов, здравниц и лечебниц, где отдыхают аристократы, финансисты, купцы и промышленники. Многие имеют там дачи и живут на постоянной основе чуть ли не круглый год. А раз я вышел из Дома Эфы, то могу и в другие губернии влезть, подконтрольные Медведям или Орлам… Через несколько лет, усилив свои позиции, но всё же.