Надежда варвара (ЛП) - Диксон Руби - Страница 35

— Что в этом такого плохого?

— Тот факт, что другие охотники могут наткнуться на нас, спаривающихся в снегу? Или тот факт, что за последние несколько дней у меня на заднице было больше снега, чем мне хотелось бы?

Я смеюсь, потому что он всегда знает, как поднять мне настроение.

— Тогда давай найдем мой дом и выселим Фарли.

Он улыбается мне, на удивление по-мальчишески, а затем хватает меня за руку.

— Пойдем, давай поторопимся.

Мы мчимся вперед — так быстро, как только можно мчаться по густому снегу, — и когда добираемся до края ущелья, оба с огромной скоростью спускаемся по веревочной лестнице. На дне ущелья сразу становится теплее из-за отсутствия ветра. Мое лицо раскраснелось. Возможно, это потому, что я думаю о спаривании.

Очень, очень много совокуплений.

Мы мчимся по каньону, направляясь к дерев-не. Здесь, внизу, снега нет, и мы можем бежать так быстро, как нам заблагорассудится. Кажется, что проходит всего несколько мгновений, прежде чем каменистая тропинка превращается в аккуратные камни и в поле зрения появляется дерев-ня. Вдалеке я вижу людей, прогуливающихся между домами, и двух человек, разговаривающих перед длинным домом. Из нескольких виг-вамов поднимаются клубы дыма, и я замечаю знакомую женщину с округлившимся беременным животом, когда она прогуливается с Ти-фа-ни, обе они несут корзины, полные гнезд грязноклювых. Клэр тоже видит меня и поднимает руку в знак приветствия, ее лицо озаряется.

Я делаю паузу, размышляя, стоит ли мне остановиться и заговорить с ней.

— Из твоего рта не идет дым, — напоминает мне моя пара. Он берет меня за руку и сжимает ее. — Если только ты не передумала?

Я смотрю на него, на простую любовь и понимание на его лице. Он лучший из мужчин, моя пара.

— О, я не передумала, — говорю я ему с усмешкой. Я хватаю его за ворот туники и тяну к своему домику на окраине. Я бросаю взгляд на Клэр, и она прижимает руку ко рту, скрывая смех. Она понимает.

Нет никакого объяснения тому, что нужно сделать. Я чувствую себя легко и свободно, и я смеюсь, затаскивая свою пару в свой дом. Фарли внутри нет, и огонь холодный. Хорошо. Мы должны провести время наедине, и это делает меня счастливой. Я втаскиваю Химало внутрь, а затем задвигаю экран приватности над входом, отгораживая нас от остального мира.

— Тебе нужен огонь? — спрашивает Химало, направляясь к кострищу. Он сбрасывает с плеч рюкзак и смотрит на меня.

Мне не нужно ничего, кроме него. Я снова хватаю его за ворот туники и прижимаюсь губами к его губам в быстром, страстном поцелуе.

Он стонет, совершенно забыв об огне, и его руки тянутся к моему лицу. Он обхватывает ладонями мои щеки, и наш поцелуй становится глубже, страстнее. Мой кхай начинает громко петь, и его грудь вибрирует от сильной, настойчивой песни. Это кажется хорошим и правильным. Я облизываю его губы, страстно желая свою пару. Мой язык скользит по его языку, дразня и уговаривая в игривой манере. Мой поцелуй легкий и дразнящий, но настойчивость в моем теле совсем не такая. Наши кхаи требуют спаривания, и они его получат.

Я дергаю его за кожаную одежду, даже когда мы целуемся, тащу его к своей кровати и лежащим там мехам.

— Я хочу тебя, — говорю я ему. — Я хочу этого. Я хочу, чтобы мы были вместе. Мне нужен наш комплект.

— Я хочу все это, — хрипло произносит Химало. — Я целую вечность ждал, чтобы услышать, как ты скажешь мне эти слова, сердце мое.

Я улыбаюсь ему и развязываю узлы, удерживающие его тяжелую тунику закрытой. На нас надето так много слоев одежды, что снимать их очень долго. Я хочу, чтобы моя пара была обнажена, чтобы его кожа касалась моей.

— Так много одежды, — притворно рычу я.

— А если я их сниму, дело пойдет быстрее? — спрашивает он.

Возможно, но это лишило бы меня радости раздеть его догола. Я качаю головой и решительно срываю с него кожаные штаны. Снимается внешний слой. Снимается меховой жилет. Он снимает кожаную тунику, и тогда передо мной обнажается его восхитительная, широкая грудь. Я издаю звук удовлетворения, скользя руками по его коже. Сколько времени прошло с тех пор, как я прикасалась к нему в последний раз? Я хочу поцеловать его везде. Я хочу облизать его во всех самых теплых, нежных местах и заставить его дрожать. Мне нравится власть, которую я имею над ним, и напряженность в его взгляде, когда он наблюдает за мной. Я прижимаю ладони к его сердцу, там, где защитные пластины самые толстые, и чувствую, как его кхай поет в унисон с моим.

— Мне это нравится, — тихо говорю я ему. — Я и не мечтала, что это случится с нами снова.

— Пусть это случится еще дюжину раз, — шепчет он. — Я буду рад каждому из них.

Я тоже. Я снова целую его, переплетая свой язык с его, и чувствую, как мои бедра вздрагивают в ответ, когда кончик его языка скользит по моему. Я развязываю шнурки на его внешних леггинсах, а затем завязки на внутренних. Вместо того, чтобы спустить их вниз по его ногам, я протягиваю руку и ласкаю его толстый член, головка которого скользкая от густой молочной предварительной спермы. Химало стонет мне в рот, вздрагивая от моих прикосновений. Его руки ложатся мне на плечи, и он крепко прижимает меня к себе.

Я провожу рукой по всей длине его члена, когда целую его, я позволяю своим пальцам скользить вверх и вниз по его стволу, затем дразню его шпору.

— Это кажется несправедливым, — говорит мне Химало между поцелуями. — Ты вся в мехах, и все же ты можешь гладить меня по всему телу.

— Я нечестная женщина, — поддразниваю я в ответ, скользя рукой сзади по его леггинсам и снова проводя пальцем под основанием его хвоста. Он вздрагивает, и я ухмыляюсь. — Что ты собираешься с этим делать?

Он бросает на меня испытующий взгляд, а затем его руки тянутся к передней части моей верхней туники. Он кладет руки на узлы, а затем, к моему удивлению, разрывает кожу на части. Она спадает с моего тела и растекается по полу, и он принимается за следующий слой, разрывая его. Я задыхаюсь, но не останавливаю его — эта дикая, свирепая сторона моего спокойного партнера заставляет мое влагалище наливаться жаром.

— Мои кожаные штаны!

— Хорошо, что я кожевник, — хрипит он и сдергивает пояс с моей туники. Прежде чем он успевает сорвать его, я стягиваю его через голову. Его руки тянутся к моим леггинсам, и он рвет их, как дикое существо. Я никогда раньше не видела Химало таким одержимым. Это завораживает — и невероятно возбуждает. Он опускается передо мной на колени и стягивает мои леггинсы вниз по бедрам, прижимаясь ртом к каждому кусочку кожи, к которому только может дотянуться. Я чувствую, как его язык скользит по моему животу, бедру, внутренней поверхности бедра… моему влагалищу.

И я не могу сдержать вздох, который вырывается у меня.

— Ты такая влажная, — шепчет он, прижимаясь к моим бедрам. — Я чувствую вкус твоих соков, стекающих по твоим ногам, моя пара.

— Это потому, что моя пара точно знает, где меня трогать, — говорю я ему. Я глажу его рог, а затем провожу пальцами по его гриве, в то время как он снова покрывает поцелуями голый холмик моего влагалища. — Хотя ему требуется слишком много времени, чтобы раздеть меня.

Он притворно рычит и, подхватив меня, тащит к моей постели. Его одежда тоже падает ему на ноги, и мы натыкаемся на меха, падая вместе. Он пинает свои леггинсы, и я делаю то же самое, потому что хочу быть обнаженной и чувствовать его плоть на своей.

Затем он бросается вперед, и его тело прижимается ко мне, и я чувствую его всего, от рук, которые прикасаются к моей гриве, до ног, которые касаются моих собственных. Его хвост переплетается с моим, и я чувствую, как его колено толкает меня в бедро. Я с радостью раздвигаю ноги для него и испускаю прерывистый вздох удовольствия, когда он устраивается всем своим весом между моих ног, его член упирается в мое влагалище. Это самое совершенное чувство.

— Моя пара, — бормочет Химало, целуя меня. — Моя милая Айша. Я бы ждал тебя вечно.

От его слов у меня на глаза наворачиваются слезы.