Усилитель. Трижды воскресший (СИ) - Урусов Алексей - Страница 29

Всю тренировку я прокручивал в голове события вчерашнего дня – переезд, суматоху с выгрузкой и размещением моих вещей, первый ужин в семейном кругу, знакомство с детьми Перловых. Я еще не полностью осознавал произошедшие перемены – частые поездки из монастыря на реконструкции и соревнования приучили меня к гостиницам и палаткам, и пока я не чувствовал, что моя жизнь поменялась.

Самым непонятным событием, даже страшным для меня, которого я откровенно боялся, когда размышлял в монастыре о переезде, было знакомство с детьми Перловых. Как они меня воспримут, как отнесутся? А если драться с ними придётся – они все вместе нападут или по одному? И будут ли тогда разбираться Геннадий Алексеевич и Оксана Евгеньевна? Или кто у них конфликты в семье улаживает? В школе я неоднократно сталкивался с тем, что и учителя, и родители вместо того, чтобы подробно разобраться в истоках конфликта между учениками или даже между учителем и учеником, старались выгородить «своего», а виновником выставить «чужого».

Не знаю, сами Перловы придумали, или кто-то им посоветовал, но после ужина родители сослались на неотложные дела и ушли из столовой, а нам выставили большой торт-мороженое. Вот под дружное постукивание десертных ложек по тарелкам я и знакомился с младшим поколением семейства. И если Катя ела торт небольшими кусочками и не спеша, слегка снисходительно посматривая и немного помогая справляться с ложкой девятилетней Юле, полностью погрузившейся в героическую борьбу со своим куском торта, то Вася и Боря приложились к «мороженке» от души, не забывая в процессе уничтожения мороженой горы сливок задавать мне вопросы и «угукать» с набитыми ртами.

В процессе поедания «тортика мира» на вопросы о моих поездках на реконструкции я сбегал до своей комнаты и принёс подарки для девочек, которые мне перед отъездом дал Анатолий Дмитриевич: красивые бронзовые, начищенные до золотого блеска, славянские серьги в виде «коняшек», к низу которых крепились шумящие подвески.

Пацаны, конечно, больше интересовались оружием и моими тренировками, и я пригласил их после чаепития подробнее посмотреть на моё оружие и доспехи, что мы и сделали. Разве найдётся мальчишка, у которого ничего не колыхнётся в душе, в его генетической памяти, если он наденет на голову шлем, а в руки возьмёт меч? Вот и Василий с Борисом не успокоились, пока не «перемеряли» все мои мечи, сабли, луки и всё снаряжение.

Так что контакт состоялся и вечером я ложился спать успокоенным, порадовавшись, что мои худшие опасения не оправдались. Пока, во всяком случае…

Когда я уходил из дома на тренировку, до завтрака оставался вроде как почти час, но я был не очень уверен, что в семье график строго соблюдается, а опаздывать не хотел, поэтому закончил пораньше, и, сложив оружие, побежал к дому.

До завтрака я успел принять душ и разобрать свои книги, которые со вчерашнего дня оставались в коробках.

Ещё накануне, за ужином, который прошёл для меня сумбурно в связи с переездом, мне выделили место за столом между Василием и Борисом и сегодня там же для меня были расставлены приборы.

Завтрак проходил неспешно. Драники заходили на ура, а параллельно шло обсуждение планов на день: дети оставались дома и готовились к школе, а мне вместе с взрослыми предстояла поездка в город. Завершился завтрак чаем, после чего мы стали собираться, и дядя Гена вызвал машину.

Владимир.

В автомобиле тётя Оксана протянула ему листок бумаги: – Я список составила, времени мало, со всеми ещё вчера созвонилась, все ждут к назначенному времени, так что вначале заедем в мастерскую к нашим портным, и они сразу начнут шить, а что-то купим готовое и подгоним по фигуре.

Пробежав глазами по списку, Геннадий Алексеевич довольно хмыкнул: – Форма лицейская повседневная. Форма лицейская парадная. Шинель-пальто зимняя и осенняя, куртки – длинная и короткая, рубашки с коротким и длинным рукавом разных расцветок и на все случаи жизни, шапки и шапочки, кепки и перчатки, шарфы и кашне. Форма спортивная осенняя, зимняя и лыжная. Ботинки, кеды, берцы, сапожки. Форма для танцев. Форма для конных тренировок, для занятий с оружием. Надо будет сразу сказать, что некоторую форму нужно будет делать в двух или трёх вариантах – в стирку там что-то пошло или порвалось. И хорошо, что у нас не кадетский класс. Там бы одной полевой формы было комплектов под десяток – они же каждый выходные на природу выбираются, мы бы пошить не успели…хотя для полевой и стандартные размеры бы подошли, а вот парадных и строевых комплектов точно бы пошить по времени не уложились – Кравцовы такого не шьют, а остальные мастерские наверняка до начала сентября завалены заказами.

Я сидел и помалкивал, тихо охреневая: целая страница, заполненная мелким шрифтом – это, оказывается, ещё и мало! И влезет ли вся эта груда одежды в шкафы в моих комнатах. Или где-то в доме, как у нас в приюте, есть склад, куда всё складывают и по сезону выдают?

Проехали мы буквально несколько кварталов и остановились около красивого двухэтажного здания с вывеской «Братья Кравцовы», причём буква «К» была стилизована под портняжные ножницы, а буквы «В» под катушки.

Мы не успели войти в здание, как резные деревянные двери открылись и с широкой улыбкой навстречу нам бодро спустился по ступенькам невысокого роста старичок с короткой стрижкой и бородкой клинышком: – Оксана Евгеньевна, Вы всё хорошеете! Как Вам это платье подходит! А уж как оно подходит к Вашим новым украшениям, просто не передать! Моё почтение, Геннадий Алексеевич, очень рад Вас видеть. Ааааа, вот и наш юный клиент. Не переживайте молодой человек, братья Кравцовы в швейном деле – номер один во Владимире. Да и из самих Москвы и Санкт-Петербурга клиенты не чураются к нам обращаться. И, смею заметить, не рядовые люди, а занимающие ответственные посты или видное положение в обществе и в богеме. Всё будет по высшему разряду. Проходите, проходите, ждём-с, как только Вы позвонили, я остальных клиентов на вторую половину дня стал сдвигать, понимаю, что дело срочное.

Под его непрерывный быстрый говор, напоминавший ровно строчащую швейную машинку, мы вошли в здание, прошли пару дверей и оказались в мастерской. Он развернулся ко мне: – Ну-с, молодой человек, снимем мерочки.

Портняжный метр, накинутый через его шею, быстро перекочевал в руки портного и он с молниеносной скоростью стал прикладывать его ко мне, изредка оборачиваясь, чтобы надиктовывать размеры худощавой девушке, выскочившей откуда-то из-за ширмы.

Меня удивил автоматизм, с которым с меня сняли мерки: я лишь успевал по командам поднимать и опускать руки да присел пару раз.

В завершение пребывания у портного, Геннадий Алексеевич достал толстую пачку вышитых золотом и голубым шевронов с гербом рода Перловых – шесть жемчужин на лазоревом щите, под щитом лента с девизом «Честь в труде», над щитом дворянский шлем и нашлемник в виде чайного куста, который огибают орлиные крылья, каждое украшенное жемчужиной.

Этот герб я уже многократно видел на автомобилях Перловых, над входом в их усадьбу, в гостиной и на зданиях, принадлежащих роду. Не смотря на «кустистость» мне герб нравился своей лаконичностью и отсутствием кричащих цветов.

Помимо шевронов с гербами, Геннадий Алексеевич выложил и такую же толстую пачку узких шевронов – две ладони, сложенные «домиком». Их должны были пришивать на мою одежду над гербом, чтобы было понятно, что я нахожусь под защитой рода.

***

Этот торговый комплекс в центре Владимира я видел, когда по каким-то делам приезжал в город. Впечатление он производил: колонны, лепнина, скульптуры, большие окна. Но бывать внутри не доводилось. Комплекс состоял из небольших магазинчиков, торгующих одеждой и обувью. Как оказалось, здесь меня тоже будут одевать – рубашки, свитера, куртки, галстуки, кроссовки, ботинки… всё это примерялось, я прохаживался, что-то отклонялось, а одобренные покупки водитель относил в машину. Пробыли мы в торговом комплексе как минимум часа два, завершив посещение покупкой носков и прочей мелочёвки.