Игроки и жертвы (СИ) - Костадинова Весела - Страница 64

— А теперь пусть попробуют его сдвинуть, — прошептала Лена, глядя на экран с уважением, к которому примешивалась почти восторженная гордость.

Милена усмехнулась, но в её глазах был огонёк довольства.

— Похоже, что Кирилл нас всех сегодня вытянул, — добавила она. — Если его поддержали федералы, планы на дестабилизацию сыплются. Рома тоже там…

Я не сразу поняла, что Милена говорит про полпреда. И тактично промолчала в ответ.

Зазвонил телефон.

Я взяла трубку.

- Любуешься? – услышала хитрый голос Илоны.

- Благо есть чем, - отозвалась ей в тон. – Ты знала?

- Узнала в два часа ночи, когда меня вытряхнули силой из теплой кроватки.

- Могла бы и мне сказать…

- Кирилл велел тебя не дергать. Ты нам там, где есть нужна….

Нужна, как же…. Где-то в глубине души поднялась волна горечи: меня действительно оттерли от основного действия, как не нужную больше деталь. Глядя на экран, где Кирилл с уверенностью вел за собой федералов. Казалось, что я действительно стала лишь временной частью его жизни, опорой на период кризиса, который теперь благополучно закончился.

- Агата… - начала Илона, но я ее не слушала.

Отключила телефон и молча вышла из приемной. В душе оставалась пустота. Я вдруг поняла, как привыкла к той мысли, что Кирилл нуждается в моей поддержке. Эта мысль согревала и давала силы в самые сложные моменты. А теперь, глядя на него в окружении высоких гостей, с этой уверенной улыбкой, я видела, что он вновь вернул себе независимость.

В принципе все так быть и должно. Все снова встаёт на свои места, я возвращаюсь на то, которое всегда было моим – к спокойной и рутинной работе в ЗС. Через уже две недели выборы, а после…. я снова увижу Аринку и бабулю. Позволю себе отдых. Настоящий, подальше от всей этой грязи и усталости.

Да эту историю еще долго не забудут, запись не сотрется из памяти тысяч людей, но информационные потоки в мире настолько сильны, что уже через пол года эта новость будет вытеснена другими, более жаркими и горячими. И только политтехнологи будут разбирать этот случай как классический пример атаки и контратаки.

Я шла по коридору, ощущая, как с каждым шагом распутываются нити, связывавшие меня с этой историей и с Кириллом. Каждый вздох наполнял грудь странной легкостью и пустотой одновременно. Кирилл нашел свою почву, вернул силу и уверенность, и мне больше не нужно было держать его на плаву — он держался сам, даже лучше, чем раньше. Всё постепенно возвращалось на свои места, и впереди маячил мой собственный, давно забытый берег. Спокойная работа, дом, уютное возвращение к себе — к той жизни, что казалась далекой, но сейчас снова звала, обещая передышку и покой.

Поужинала в тихой, спокойной и совершенно не пафосной кафешке, где в толстовке с капюшоном и в джинсах меня никто не узнал. Странно было за прошедшее время впервые выйти на улицу без страха быть узнанной и замеченной. Просто сидеть за длинной стойкой у окна и наслаждаться обыкновенным дюнером с обыкновенным кофе. Чувствовать и грусть и радость одновременно, и обиду и понимание, что так и должно все быть. Позвонить родным через планшет и уже честно сказать им, что скоро я буду с ними. Слышать заливистый смех дочки и радостную улыбку бабушки.

- Агата, родная, у тебя все хорошо?

- Да, бабуль, - я утерла выступившие на глаза слезы. – Я от радости плачу. Скоро к вам приеду… Соскучилась до чертиков. Вы это, кота прикормленного, вакцинируйте… нам его еще через границу домой везти. Узнайте хоть, что нужно….

- Можно, мам? – счастливо взвизгнула Аринка, прижимая безропотное, чудовищно страшное существо с несуразной мордой к себе. Кот только покорно лизнул ее в нос.

- Нужно, малышка. Мы в ответе за тех, кого приручили…. Он теперь без нас не сможет. Вот бабуля, и сбылась твоя мечта – в доме снова мужик появится….

Меня прервал телефонный звонок.

Я глянула на экран, и снова почувствовала боль в душе. На экране светилось имя Кирилла. Сердце ёкнуло, и привычные за последние месяцы смесь радости и горечи накатила новой волной. Я пару секунд смотрела на телефон, как будто надеясь, что это звонок уйдёт сам собой, но он не прекращался. С трудом, но приняла вызов.

- Да, Кирилл.

- Агата…. – голос его дрогнул. – Я пока на работе. Скорее всего сегодня домой не вернусь…

- Хорошо. Конечно… - ответила спокойно и сдержанно, возвращаясь к тому давно забытому тону делового общения, который использовала на работе. Больше мы друг другу ничем не обязаны.

В его голосе прозвучала напряженная пауза, словно он пытался сказать что-то еще, но не находил слов. Он, видимо, понял холод в моем ответе и замолчал, окончательно превращая разговор в сухой, деловой обмен фразами.

— Тогда… не буду тебя задерживать, — наконец произнес тихо. — До связи.

— До связи, — отозвалась я, чувствуя, как слова застревают в горле, и быстро завершила разговор, чтобы не дать ему услышать, как дрогнул мой голос.

После звонка ощущение пустоты стало почти невыносимым. Казалось, что разговор расставил всё на свои места, точно подтвердив: мосты, которые связывали нас с Кириллом, окончательно разрушены. Я провела пальцем по экрану, где еще несколько мгновений назад светилось его имя, и осознала, что, несмотря на все, он останется в моей жизни, пусть даже просто как память. Закрыла глаза, уронила голову на руки и почувствовала, как из глаз хлынули слезы боли, тоски и обиды.

Последующие дни стали намного более спокойными и рабочими. Визит федералов продолжался почти три дня, напрочь сорвав всю пленарную неделю, проведенную в усеченном варианте. Впрочем, никто от этого ничего не потерял, все готовились выйти на финишную прямую на выборах. Я свою роль играла до конца, отойдя сейчас немного назад, предоставляя Кириллу быть на первых ролях везде, где только можно. Мы выиграли как публичную, так и аппаратную войну, поэтому подвохов от кампании больше не ждали.

Илона, как обычно, была в своем репертуаре, устраивая настоящий хаос вокруг, но её привычные резкие высказывания и метания по штабу скорее поднимали настроение, чем напрягали. Она ругалась на всех подряд, включая меня и Кирилла, но это уже стало чем-то вроде утешительного ритуала, напоминающего о завершении проекта.

Я всё больше отдалялась от Кирилла, чувствуя, что наш сложный союз ради общего дела подошел к своему естественному финалу. Мы оба не говорили об этом вслух, но с каждым вечером молчаливо расставляли точки над "i", закрывая двери своих комнат и позволяя друг другу возвращаться к собственным жизням. Время от времени он сообщал мне новости или делился рабочими моментами, но это были уже дежурные фразы, не больше. Я старалась уйти к себе пораньше, чтобы провести вечер за длинными разговорами с Ариной и бабушкой — они словно вернули мне кусочек жизни, утраченной за всё это время.

В этих беседах я снова ощущала, что мир, в котором я была нужна и где меня любили просто за то, что я есть, был не здесь, а там, среди близких людей.

А по ночам тихо плакала от тоски и осознания того, что расставание с Кириллом будет не простым для меня. Иногда, глядя в ночной потолок комнаты, думала, что может встать, прийти к нему, обнять. Дать волю тому чувству, что проросло во мне за эти недели?

Но понимала – нет у нас шанса. Даже если он не оттолкнёт сейчас, дальше будет только хуже.

В субботу, накануне выборов, звонок бабули застал меня на кухне, где я готовила себе кофе. Кирилл был дома, но сидел в своем кабинете.

- Агата, мы сделали котику все прививки и чип. Но доктор сказал, что прежде чем нас пустят через границу – придется ждать 30 дней… там что-то с прививкой от бешенства связано…

- Ну… блиин…. – вырвалось у меня. – Ладно, что-нибудь придумаем, - я поставила планшет на стол, чтобы видеть бабулю. – Думаю с Кириллом мне удастся договориться, чтобы он подержал кота в доме. Потом заберем.

- Как он? – тихо спросила бабуля.

- Нормально все. Устаканилось. Думаю, через неделю я смогу к вам приехать, - краем глаза увидела, что Кирилл заходит на кухню и кивнула ему. – У вас все нормально?