Игроки и жертвы (СИ) - Костадинова Весела - Страница 57

Я поняла, что они не отстанут, поэтому сделала то, что всегда удавалось мне лучше всего – ну по крайней мере по словам мамы – изобразила обморок, плавно "падая" назад. Камеры вспыхнули ярче, словно ощутив этот момент слабости, а Климов, моментально понявший, что я задумала, ловко поддержал меня, слегка сдвигая в сторону от внимания толпы.

— Господа, — резко бросил он в толпу журналистов, — как видите, состояние моей клиентки оставляет желать лучшего. Комментарии будут, но позже. Благодарим за понимание.

На мгновение всё замедлилось. Голоса, вспышки, холодная ночь — всё это смешалось в абстрактный фон, пока Климов подводил меня к машине. Он посадил меня вперед и сел за руль.

- Ух…. Вот это денек. Все, Агата, глаза можете открыть – они отстали. Вам кто-нибудь говорил, что по драматизму вы Джессику Честейн за пояс заткнете?

- Мне говорили, что я на нее похожа, - откашлялась я, поднимая голову и принимая из рук адвоката воду, глотая жадно. Только сейчас поняла, насколько пересохло у меня во рту и в горле.

- Все, поехали, А то Кирилл Алексеевич сейчас пол города разнесет. Кстати, рекомендую и при нем изобразить обморок, на вас и на Илону Валерьевну он зол не меньше. Она у него сегодня пятый угол искала.

- Илона? Пятый угол?

- Богданов умеет быть убедительным, когда хочет. Что у вас с телефоном?

- Не выдержал столкновения с тяжелой дланью закона, - я показала разбитый аппарат.

- Суки! 8 часов! На моей практике такого пока не было.

- Там следователь из СК был, - тихо сказала я.

- Понял. Разберемся. Фамилию запомнила?

- Лощин. Капитан Лощин. Обещал меня на ночь в обезьянник закрыть.

Мы летели по улицам ночного города, а я понимала, что смертельно устала.

28

Когда приехали домой, мне уже не было нужды изображать слабость и обморок – каждый шаг до дверей квартиры Кирилла дался большим трудом. Климов поддерживал меня за пояс, заводя в лифт и когда мы вышли на площадку перед квартирой.

Двери от звонка распахнулись сразу, словно Кирилл стоял на пороге задолго до нашего прихода. Он сразу же перехватил меня у адвоката. Я боялась даже глянуть ему в лицо, ощущая его злость физически.

- Так, пост сдал – пост принял, - откашлялся Климов, - я – отдыхать, чего и вам желаю. Кирилл Алексеевич, Илона, до встречи.

- Спасибо вам, - кивнул Кирилл, заводя меня в гостиную и опуская на диван, рядом с Илоной.

- Орать будет? – тихо спросила я ее.

- Да сейчас вообще пиздец начнется, - поделилась она, но шепотом, стараясь не привлекать лишнего внимания к нам.

- Кирилл, прежде чем ты начнешь меня убивать, хочу сказать, что мне нужно поесть, иначе тебе и стараться не придется – я умру от голода. И пить хочу ужасно….

- О, - соскочила Илона с дивана, - я чай сделаю….

Она вылетела на кухню со сверхзвуковой скоростью, оставляя нас наедине.

Кирилл смотрел на меня со смесью злости, усталости и боли. Молчал, плотно сжав губы, видимо, чтобы не сказать лишнего.

- Кир… я ничего не подписала, - жалобно сказала я. – Правда….

- Я знаю….

- Не смотри тогда на меня так…. Я свое обещание выполнила….

- Агата, ты совсем того? – спросил он, присаживаясь передо мной. – Ты головой соображаешь, что было бы, не вмешайся прокуратура?

- А почему они вмешались, Кир? – я несмело положила руку ему на плечо, погладила, успокаивая.

- Потому что мнение качнулось, Агата… - тихо сказала Илона, заходя в гостиную с подносом, на котором лежали мои любимые оладушки и кружка с чаем. – В интернете рубилово. Видео и фото с комбината разошлись по всем каналам. Работники комбината едва драки не устраивают с теми, кто о вас плохо говорит. Но даже это не помогло бы, если б не вот, - она показала мне планшет, где мы с Кириллом увидели свою фотографию с нашим первым настоящим поцелуем, заснятым Илоной на базе.

Как мощно это фото контрастировало с тем, что запечатлело видео. Мы с Киром были настолько поглощены друг другом, столько нежности и страсти было на этой фотографии, что она смывала с нас налет всякой пошлости.

- Утром, когда мы поняли, что что-то происходит, Кирилл начал на уши всех поднимать…. Помогать почти все отказались. А через пару часов этот слив вышел…. Мол вот как они провели выходные сразу после скандала. Разве так ведут себя жертва и насильник? Чаша мощно качнулась… тут прокурор области сам Кирилла и набрал, типа, что у вас происходит? А журналисты уже у МВД были и у прокуратуры…. В общем, твоя отвага больше похожая на кретинизм, Агата, нам в итоге жестко на руку сыграла.

Я улыбнулась, чувствуя как сильно кружится голова, несмотря на еду.

- Обморок был великолепен, дорогая, - продолжала Илона, - ты мастер импровизаций! Аплодирую стоя – даже меня на слезы пробило. И ведь ничего лишнего не сказала! Сохранила интригу!

- Илона, - обернулся к ней Кирилл, забирая из моих дрожащих рук чашку с чаем.

- Что?

- Исчезни до завтра. Пока я тебя повторно убивать не стал.

- Поняла. Извини, дорогая, твоя очередь его успокаивать. Мне сегодня хватило.

Дрожь била все сильнее, и я была благодарна Киру, что он выпроводил Илону. Мозги отказывались хоть что-то соображать и работать. Руки ходили ходуном. Адреналин, помогавший мне выстоять этот кошмар, спадал, я вдруг осознала, что находилась на краю очень больших неприятностей.

- Кир, я, пожалуй, спать, - я с трудом поднялась на ноги. – Прости… сил нет даже чашку убрать….

Кирилл внимательно следил за мной, а после молча, не говоря ни слова подхватил на руки и понес в спальню.

Я чуть дернулась от неожиданности, но Кирилл держал крепко, уверенно, словно понимая, что мне нужно отдохнуть от всех слов, от всех объяснений и даже от малейшего усилия. В его руках я впервые за этот день почувствовала себя в безопасности, позволила себе закрыть глаза и отпустить тревогу хотя бы на несколько мгновений.

Он посадил меня на кровать, достал из шкафа домашнюю одежду.

- Я принесу еще чай и еду сюда – поесть тебе надо. Ты пока переодевайся и ложись. Поговорим утром.

- Ничего не надо, Кир, я спать очень хочу… Прости…

Я с огромным трудом двигала пальцами, пытаясь расстегнуть пуговки на рубашке.

Кирилл заметил, как неловко я возилась с пуговицами, подошёл ближе и, чуть поколебавшись, бережно взял мои руки в свои.

— Давай помогу, — сказал он тихо, стараясь не напугать.

Он ловко расстегнул пуговицы, не отрывая от моего лица внимательного взгляда. В этом жесте не было ни намёка на что-то лишнее — только забота и понимание того, как вымотали меня последние часы. Когда рубашка упала с плеч, он поднял футболку для сна и осторожно надел ее на меня, помогая просунуть руки в рукава.

— Теперь ложись, — голос его прозвучал мягко, и он аккуратно уложил меня, накрыв одеялом. — Если что-то понадобится, я здесь.

Впервые со времени нашего знакомства его присутствие не вызывало тревоги или смущения, а скорее успокаивало. Запах его дорогого парфюма резко контрастировал с запахами кабинета следователя – дешевыми, застоявшимися, тяжелыми. Рука, гладившая меня по волосам, была твердой, но спокойной, сильной, но успокаивающей, ничем не напоминая ту, что хватала за шею.

Где-то уже на грани сна и яви я вдруг сообразила, что он даже не переоделся, сидел на краю моей кровати в рубашке и брюках, в которых провел весь день. Сидел молча в темноте, положив на меня руку и терпеливо ожидая пока усну. И мне совсем не хотелось, чтобы он уходил.

Последующие дни сливались в один бесконечный поток работы, как моей, так и Кирилла. Илона не солгала, в кампании Кротова я стала одним из главных действующих лиц – сильная женщина с поддержкой мудрого руководителя. На время работа в Законодательном собрании отошла на задний план, мы все время находились на встречах с избирателями, благотворительных вечерах, выступали на закрытых площадках и в дискуссионных клубах, привлекая не только стандартного избирателя, но и охватывая более молодые круги общества. История, ставшая достоянием гласности, вместо того, чтобы стать нашим камнем, стала движущей силой.