Игроки и жертвы (СИ) - Костадинова Весела - Страница 54

- Боюсь, что на тебя таких бульдогов натравят, что переломают кости, - зло огрызнулся он.

- Кир, я специалист по правозащите, ты часом об этом не забыл? И свою работу помощником начинала с этого!

- Какого черта, Агата! Мы в игрушки, что ли играем? - вспыхнул он. – Там тоже не идиоты сидят, знают свою работу! Им нужно твое заявление, и они будут тебя ломать.

- Я знаю, как они работают, Кир. Я уже проходила через их систему, ты не забыл об этом? И была гораздо менее подготовлена, чем сейчас! И страха было больше, и давить на меня было чем! Страшнее, чем тогда – не будет! Знаешь, что такое, когда у них в руках любимый тобой человек, и это они используют против тебя?

Кирилл замер на мгновение, будто столкнулся с холодным душем от моих слов, а потом его лицо полыхнуло огнем и откровенной злостью.

- Скоро узнает…. – пробормотала под нос Илона, отводя глаза. – Так все, хватит собачиться, - встряла она между нами, - логика в словах Агаты есть, Кир, и ты это знаешь. Пусть зайдет первая на пять минут, после пойдет Климов. За пять минут они только поздороваться успеют и дежурными фразами обменяться. А мы узнаем, что они хотят на самом деле, а главное – насколько сильно они хотят это получить. И возможно – уровень вовлеченности МВД в это дерьмище. А ты сам на комбинате будь – у тебя своего говна там хватает! И ради бога, не дергайся оттуда, разбирайся с налоговой. Сами тебя наберем.

- Да…. – Кирилл едва сдержал мат. – Сговорились, матрешки!

- Не психуй. Дай мне делать свою работу, - осадила его Илона. – Кир, я знаю, что тебя рвет на части. Сосредоточься на том, что сейчас главное для тебя. Потеря репутации – это одно, потеря комбината – это полный пиздец. И ни Агата, ни я тебе помочь в этом не сможем. Это твое поле битвы, твои люди, твоя работа. Ты лучший в этом, а политику оставь нам.

- Кир, - мне стало немного обидно, - я не сдам тебя. От этого и моя жизнь зависит….

Он все-таки выругался, но зазвонивший телефон нас спас. Кирилл вышел с кухни в кабинет.

- Да знает он, что ты его не сдашь, - заметила Илона, поднимаясь, - он психует, что выпускает ситуацию из рук, что не может переломить и вынужден отпускать тебя одну. Он 20 лет единолично правил своим комбинатом и жизнью, а тут…. Такая херня. Он и за себя борется… и за тебя тоже. Все, я поскакала к себе. Завтра тяжелый день. Кира от меня поцелуй в губы!

- Иди ты!

- Ну хотя бы в щеку!

- Илона, пошла вон!

- Жестокая женщина, пока!

Илона, хохоча, схватила сумку и выскочила из комнаты, даже не оглянувшись. Когда Кирилл вернулся, он выглядел измотанным, но всё равно бросил на меня строгий взгляд, будто проверяя, как я держусь. Я усмехнулась, вспомнив слова Илоны про поцелуй, но оставила эту мысль при себе.

Утром, подъезжая к зданию районного МВД, еще раз про себя повторила линию защиты. Машина Климова уже стояла не далеко от здания, однако, по договоренности зайти он должен был лишь через пять-семь минут после меня.

Я подкорректировала выражение лица, приняв спокойный и уверенный вид, затем вышла из машины и направилась к зданию. На входе привычно попросили документы, и на несколько секунд мне показалось, что всё слишком буднично для такого момента. Но сразу за дверями меня встретил внимательный взгляд сотрудника, проводившего до нужного кабинета, словно я была не гостьей, а важным объектом.

- Агата Викторовна, - в кабинете, довольно мрачном и холодном, меня встретил милый симпатичный мужчина, лет 45-50, одетый не в форму, а в простые джинсы и водолазку, с холодными, пронзительными и колючими голубыми глазами. Его показная улыбка на меня не подействовала – я знала таких типов и внутри слегка похолодела, на меня действительно спустили цербера. Причем серьезного. – Капитан Лощин, - представился он. – Можно просто Иван Федорович.

Руку я пожала, сильно сдавив ладонь и сразу показывая, что сдаваться не намерена.

- Чай, кофе? У нас, правда, только растворимый, - посетовал он.

- Ничего не нужно, капитан, - я спокойно откинула назад косу и посмотрела ему в глаза. – Хотела бы знать, для чего меня вызвали на… опрос.

- Агата Викторовна…. – он вздохнул, - нам поступил…. Сигнал…. О том, что против вас было совершено противоправное действие по ст31 Ук РФ.

- Здорово, - пожала я плечами, - и откуда поступил? Потому что я ничего об этом не знаю.

Он помолчал, постучав рукой по столу и подумав. А после повернулся ко мне полностью.

- Агата Викторовна, давайте играть друг с другом не будем, ладно? То, что с вами сделал этот урод…. Это полный кошмар. Я видел ваше лицо, видел как он брал вас…. Не самым приятным образом… и он понесет за это ответственность.

Я нервно глянула на часы на стене, предполагая, что через несколько мгновений появится адвокат. Внезапно во всем здании сработала сирена. Посмотрела на капитана, на чьем лице застыла улыбка.

- Что происходит?

- Увы, Агата Викторовна, - вздохнул он, - в здании объявлен план «Крепость»*…. Но это ведь не плохо – поговорим спокойно, никто отвлекать не станет.

Я почувствовала, что холодею – поддержка ко мне не придет, все ходы и выходы из здания – заблокированы.

Но внешне даже не дрогнула. Павел раньше всегда говорил, что не сядет играть со мной в покер – владеть лицом я умела.

- К чему этот цирк, капитан?

- Агата, - он наклонился ко мне чуть ближе, - я понимаю, что скорее всего Богданов или запугал вас до смерти или купил ваше молчание. Но посмотрите на ситуацию с другой стороны: вы никогда не думали, сколько женщин еще могли пострадать от него? Вы думаете вы одна подверглись от него изнасилованию?

Слова ударили в голову как пощечина. Но я лишь сильнее стиснула зубы.

- Агата, он опасен. Сегодня, ради спасения своей задницы, он готов вас на руках носить, а завтра…. Что он сделает завтра? Выбросит на помойку? Вам ли не знать таких мужчин? В опасности вы, ваша дочь…. А если он и ее решит…

Тошнота подкатила к горлу, а подлая сука-память услужливо подбросила разговор Кира с Ариной. Эти слова резали, как нож, но я не позволила себе ни на секунду выдать внутреннюю дрожь. Пытаясь держаться собранно, я встретила взгляд капитана с едва скрываемым презрением, несмотря на то, что в голове хаос уже набирал обороты. Его обвинения были как яд, проникающий в самые слабые и уязвимые места. Мои пальцы непроизвольно сжались, и я почувствовала, как ногти вонзаются в ладони.

- Капитан, вы границы переходите, - зло сказала я, снова вонзая ногти в ладонь. – Вы спросили меня – я вам ответила. У меня нет к Кириллу претензий, как и самого изнасилования не было. Было свидание двух любящих людей в ссоре. Кстати, мое заявление о нарушении неприкосновенности частной жизни уже написано и зарегистрировано! Насколько я знаю, от Кирилла Алексеевича поступило ровно такое же. Ст 137 УК РФ, напоминаю….

- Хорошо… - он помолчал, а потом вызвал в кабинет какую-то женщину в форме. Та вошла, отдала честь и принесла большой экран. – Давайте разбираться по фактам, Агата.

Он включил проектор и на экране замелькали кадры той страшной записи. Не смотря на всю выдержку, я побелела, чувствуя жуткое головокружение. Второй раз видеть это было еще хуже, чем первый.

Вот Кирилл смотрит со мной на город, его глаза хищно блестят из-за стекол очков. Наклоняется к моей шее. В его глазах и прикосновениях есть даже некая нежность, точно он и сам еще не верит, в то, что я стою рядом с ним. Его поцелуи становятся все требовательнее, все сильнее, точно он сам себя распаляет в своей злобе и ярости.

Я чувствовала, как задыхалась под этой навязчивой, холодной жестокостью образа на экране — как будто это был чужой человек, а не тот, кого я знала.

Женщина в форме сохраняла нейтральный вид, но её присутствие добавляло тяжести. Капитан сидел рядом, внимательно следя за каждым изменением на моем лице, не упуская ни одной детали, как хищник, готовый в любой момент вцепиться в слабое место. Его голос прозвучал мягко, вкрадчиво: