Игроки и жертвы (СИ) - Костадинова Весела - Страница 33

— Доброе утро, — наконец произнесла она, кивая на чайник. — Кофе, чай? Или сразу что-то покрепче?

- Кофе… - я потерла зудящие глаза, наливая себе кофе из кофейника и направляясь к своему креслу.

- Стоять, - гаркнула Илона, опуская ноутбук.

Я замерла, недоуменно посмотрев на нее.

- Все, шутки кончились, садись рядом с Киром. Вам в ближайшие месяцы рядом постоянно быть придется, начнем прямо сейчас.

Я с явной неохотой подошла к барной стойке и села рядом с Кириллом, держа кружку с кофе двумя руками, будто это могло дать мне хоть каплю комфорта. Он тоже слегка напрягся, но не смотрел на меня, его взгляд оставался сосредоточенным на поверхности кофе.

- Илон, где мой телефон?

- У меня, - коротко ответила она. – Пусть пока так и будет. Незачем тебе сейчас новости смотреть и в интернете шарить.

- Илона, - я потерла ноющую голову, - мне нужно бабуле…. Марии позвонить, как они долетели узнать…

Кирилл молча положил свой телефон на стол и подвинул ко мне.

- Там видео в вайбере, - тихо сказал он. – Отчет о том, как они приехали. Все нормально. Девочки отсыпаются сейчас.

Я замерла, глядя на телефон, который Кирилл пододвинул ко мне. На секунду мелькнуло странное ощущение благодарности, хотя я бы предпочла не испытывать этого к нему. Противоречивые чувства — смесь недоверия, осторожности и облегчения — боролись во мне, пока я медленно взяла телефон, пальцы слегка дрожали. Внутри кипела непрошенная благодарность, смешанная с горечью оттого, что сейчас именно этот человек передал мне весть о безопасности моих родных.

На экране были короткие видео — кадры из дома, где Арина и бабушка уже устроились, и тихий комментарий сопровождающего, спокойный, чтобы не разбудить их. Мои губы невольно дрогнули, когда я увидела, как бабушка заботливо укрывает Арину в постели. Всё выглядело тихо и уютно, и в этот момент я впервые за долгое время почувствовала что-то похожее на спокойствие.

— Спасибо, — мой голос прозвучал тише, чем я планировала, но вполне искренне.

Кирилл лишь кивнул, его лицо оставалось отрешённым, но в его глазах мелькнуло что-то, будто он хотел сказать больше, но сдержался.

- Вы охуеть пара! – выругалась Илона. – Сидите с лицами, словно мысленно уже расчленяете друг друга. Ну точнее ты, Агата. Посмотри уже на Кира! Он, сволочь, конечно, но с этой сволочью тебе придется как-то сосуществовать!

Я подняла голову и посмотрела на соседа. Его глаза были усталыми и виноватыми, но спокойными. На шее алел жуткий ожог, резко контрастирующий со светлой кожей и белизной дорогой рубашки. Болеть это должно было адски, особенно, когда соприкасалось с тканью одежды.

Тишина между нами затянулась, и мне показалось, что это напряжение, накатывающее волнами, невозможно ни стереть, ни притупить. Я почти могла ощутить, как глубоко затаившаяся боль и недосказанность висели в воздухе между нами. Вздохнула, ощущая, как где-то на краю сознания поднимается сожаление.

— Это... сильно болит? — наконец, выдавила, кивая на ожог, чувствуя, что этот вопрос стал для меня маленьким шагом навстречу.

Кирилл слегка пожал плечами, его губы дрогнули в подобии слабой улыбки.

— Нет! Да….немного, — коротко ответил он, едва заметно кивая в знак благодарности за этот простой, но для нас обоих нелёгкий вопрос.

- Прогресс на лицо, однако если вы так выйдете к журналистам, то вечер один будет коротать в камере, а вторая…. – она осеклась. – Ладно, подъем! Попробуем по-другому. Кир, Агата идите сюда оба.

Она заставила нас выйти на середину просторной кухни, на пол бросила несколько подушек.

- Вспомним школу, дети мои. Я первая. Кир, ты знаешь, что делать.

Она повернулась к нему спиной, вставая напротив, прикрыла глаза и стала падать назад. Я вздрогнула, но Кирилл легко и без особого усилия поймал ее на руки.

Илона выпрямилась, отряхнула руки и повернулась к нам с удовлетворённой улыбкой.

— Видите? Просто. Теперь ваша очередь, — сказала она, указывая на меня и Кирилла.

Я бросила на неё возмущённый взгляд, но та лишь приподняла бровь, не оставляя мне выбора. Кирилл стоял напротив, ожидая, его взгляд был сосредоточен и безмолвный, будто он сам готовился к этому так же, как и я. Мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить нервы, прежде чем я шагнула к подушкам, став спиной к нему.

Первый блин прошел комом, я стала падать и тут же подставила себе ногу, удержавшись на ногах.

Илона фыркнула и скрестила руки на груди, глядя на меня с лёгкой насмешкой.

— Агата, расслабься, — сказала она, тоном терпеливого учителя, но в глазах её плясали искорки. — Хреново, понимаю, но это всё равно придётся освоить. Давай ещё раз.

И снова не смогла.

- Агата, мать твою, я тебя сейчас сама толкну!

Я бросила на Илону сердитый взгляд, ощущая, как раздражение переполняет меня. Её строгий тон и едкие комментарии только подливали масла в огонь. Кирилл, стоявший позади, выжидательно смотрел, явно стараясь не усмехаться, но его взгляд был сосредоточен, он готов был поймать меня в любой момент, если я решусь.

Стиснув зубы, я снова встала на место, пытаясь подавить привычный страх и недоверие, которые мешали мне довериться даже на секунду. Сделала ещё один глубокий вдох и, зажмурившись крепче, позволила себе падать назад. Мир на секунду исчез, и в голове мелькнула паническая мысль, что я действительно упаду. Но внезапно я почувствовала, как сильные руки Кирилла надёжно удержали меня, не дав коснуться пола. Его пальцы обхватили меня за плечи, уверенно и без лишнего усилия, и мне вдруг стало легче дышать.

— Всё, можно открывать глаза, — усмехнулась Илона, но в её голосе слышалось одобрение.

Я медленно выпрямилась, слегка покачиваясь и снова ощутив твёрдую опору под ногами. Кирилл чуть ослабил хватку, его руки на мгновение задержались, будто он хотел удостовериться, что я стою уверенно. Я открыла глаза, и на мгновение наши с Кириллом взгляды встретились. Его глаза были спокойными, в них не было ни осуждения, ни насмешки, только едва заметная тень понимания.

- Ну слава богу! – вырвалось у Илоны. – Еще раз.

Я вздохнула, слегка опустив плечи, и снова встала на место, готовясь повторить упражнение. Несмотря на недавний успех, лёгкая дрожь всё ещё не оставляла меня. Кирилл, стоявший за моей спиной, выглядел сосредоточенным и спокойным, его руки слегка приподнялись, готовые снова поддержать меня. Я сделала ещё один глубокий вдох и, чувствуя, как напрягаются мышцы спины, снова закрыла глаза, позволяя себе падать.

В этот раз падение казалось чуть легче, без такого напряжения, и его руки снова надёжно поймали меня, мягко и уверенно. Я почувствовала короткий прилив облегчения, словно отпустила хоть немного из той тягостной тревоги, что преследовала меня.

- Теперь усложним упражнение, - потерла переносицу Илона. – Кир, ловишь Агату, садишься на пол и держишь ее в руках. Понял? Агата, ты доверяешься ему и стараешься из рук не вырываться. Пять минут вы должны быть в самом тесном контакте друг с другом, привыкнуть к тактильным ощущениям.

Кирилл кивнул, стараясь выглядеть невозмутимо, но я заметила, как он на мгновение напрягся, словно осознавая, насколько странным и непростым будет следующее задание. Я почувствовала, как внутри всё переворачивается от самой мысли о таком близком контакте. Илона смотрела на нас с суровым, но решительным выражением лица, давая понять, что отступать некуда.

— Ну, давай, — тихо сказал Кирилл, посмотрев на меня.

Сжав губы, я снова повернулась к нему спиной и, стараясь больше ни о чем не думать. Снова падение и мягкие руки на плечах, поймавшие легко и просто. Но не отпустившие.

Его руки удерживали меня с удивительной осторожностью, как будто он боялся причинить мне дискомфорт. Я почувствовала тепло его ладоней сквозь ткань футболки, и этот простой контакт, который раньше казался бы немыслимым, вдруг стал реальным. Он опустился на подушки и усадил меня так, чтобы я оказалась прижатой спиной к его груди, его руки мягко, но надёжно держали меня за плечи. Сердце моё стучало быстро, но не столько от тревоги, сколько от странного осознания близости. Я чувствовала его дыхание — ровное, спокойное, будто он старался, чтобы я чувствовала себя максимально комфортно. Но и его сердце стучало с огромной скоростью. Тепло его тела и устойчивость рук создавали вокруг меня нечто вроде защищённого пространства, которое, как ни странно, успокаивало.