Игроки и жертвы (СИ) - Костадинова Весела - Страница 30

- Да никто и не ждет ваших объяснений! Все ждут истории! Скандала! Деньги? Да блядь, а кто из нас за секс не платит? Семейные отношения, это что по-вашему? Особенно когда мужчина обеспечивает семью! А то, что этот дебил сказал – можно вашей ссорой объяснить. И кстати секс…. нетрадиционный… тоже. Картинка нужна, а на правду, Агата, всем насрать!

Кирилл все время сидел молча, закрыв лицо руками. Я представить не могла, что происходит с ним, да и не хотела, если честно. Один взгляд на него заставлял меня едва не выть от ненависти.

Илона, ни на секунду не смягчившись, продолжала безжалостно давить:

— Агата, пойми, — её голос был резким и твёрдым, будто у нас не было времени на сантименты, — мир всегда выберет версию, в которой он может осудить. Дайте им дурацкую историю о страсти, о ревности, и это даст им простую и понятную картину. У них не останется вопросов, они просто примут всё как есть, — она взглянула на меня чуть мягче, но не отступала от своей позиции, — если сейчас вы оба не займёте оборону, эта ситуация раздавит вас обоих.

Я снова посмотрела на Кирилла, пытаясь понять его реакцию на этот театр абсурда.

Его взгляд встретился с моим — в нём мелькнуло что-то, похожее на мольбу, словно он хотел извиниться, попытаться объяснить, но понимал, что слова здесь бессильны.

- А, чтоб вас всех!!! – выругалась я, вскакивая с пола и нарезая круги по кухне. Илона и Кирилл терпеливо ждали моего решения.

- А если… если я не смогу?

- Ну тогда нам пиздец. Он поедет баланду хлебать, что в принципе, правильно. Ты…. Может продавцом в Пятерочку кто и возьмет.

Я медленно перевела взгляд на Кирилла. Он молчал, но в его глазах читалась почти болезненная решимость. Может быть, впервые за всё время он был готов что-то исправить — не словами, а действиями, хотя бы попытаться, даже если это поздно.

- Агата… - его голос снова звучал глухо, - я никогда…. Я ничего не сделаю тебе…. Никогда не….

Я резко подняла руку, заставляя его замолчать. Слова Илоны, холодные и безжалостные, крутились в голове, напоминая, что сейчас важно выстоять ради себя, ради дочери, ради всего, что мне дорого. Но передо мной стоял человек, с которым меня связывало столько сложных, тёмных нитей, и в его глазах сейчас было что-то, чего я никогда не видела — настоящая боль.

— Знаешь, Кирилл, — я глубоко вздохнула, стараясь удержать свои эмоции под контролем, но это не очень-то получалось. — мне тоже жаль. Жаль, что пришлось дойти до этого, чтобы ты понял, что сделал. Жаль, что мне придётся терпеть тебя ради своих близких, хотя я ненавижу тебя. Жаль, что у меня не было выбора с самого начала!

- Можешь его еще пнуть, - подсказала Илона, складывая руки на груди. – Или шокером ебануть, тоже нормально будет.

Кирилл стоял молча, не отрывая от меня взгляда, и, кажется, готов был принять всё, что я скажу или сделаю. Его лицо, обычно скрытое за маской холодного безразличия, сейчас обнажало настоящие эмоции. И именно эта неожиданная открытость была для меня сложнее всего. Я чувствовала, как внутри борются два противоположных желания — взять шокер и сделать то, что предлагала Илона, или оставить все, как есть.

Звонок в двери, заставил нас всех троих вздрогнуть.

- Это приехали за твоей семьей, Агата, - тихо сказал Кирилл, когда Илона пошла открывать двери. – Зови дочку и… - он запнулся, - свекровь.

Бросив на него яростный взгляд, я поспешила на верх, за своими девочками.

Они обе были почти готовы, но по выражению лица Арины я поняла – скандала не избежать.

Она спустилась вниз злая, зеленые глаза сверкали, как два изумруда, глядя на присутствующих с яростью и непокорным гневом.

- Мама, я не поеду! – заявила она, когда я попыталась надеть на нее куртку. – Не поеду без тебя!

- Уууу, - выдохнула Илона, - началось….

- Арина, - я присела перед ней на колени, - послушай, малышка… - не хватало еще семейных ссор перед такой публикой!

Илона раздраженно ушла на кухню, Кирилл, хоть из тени не выходил, но я чувствовала – наблюдает за нами. А высокий молодой человек, с лицом профессионального безопастника, стоял каменным. И только бабуля старалась помочь мне вразумить дочь.

Я осторожно взяла Арину за руки, пытаясь смягчить её взгляд и найти подходящие слова, которые помогут ей понять. В её глазах было столько упрямства и обиды, что на мгновение мне показалось, будто я смотрю в зеркало.

— Аришка, солнышко, я понимаю, что тебе не хочется уезжать без меня, — начала я тихо, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко и уверенно, — но это ненадолго, понимаешь? Совсем ненадолго. Скоро я к тебе приеду, и мы снова будем вместе.

Арина вздохнула, хмурясь, её губы сжались в упрямую линию. Она посмотрела на меня пристально, будто искала в моих словах что-то, что убедило бы её, но вместо этого в её голосе прорезалась обида:

— Ты всегда так говоришь, мама! Но мне страшно уезжать одной, без тебя. Почему ты не можешь поехать со мной?

- Потому что мне нужно… работать, - я облизала губы. - Это очень важно, но я обещаю — как только смогу, я приеду.

Но моя дочь решила проявить характер в самый не подходящий момент. Она от души топнула ногой.

- Не поеду я! Не поеду!

- Арина! – я не сдержала гневного рыка, она тут же скорчила жалобную рожицу. Я зажмурилась, считая до десяти – Арина… солнышко, все, уже не сержусь. Там солнце, море….

- Нет! – глаза сверкали зелеными льдинками.

- Арина, - Кирилл вышел из кухни и мягко опустился перед дочкой на колени. – Ты меня помнишь?

Илона рванула ко мне и схватила за руку с такой силой, что оставляла синяки, не давая шевелиться. У меня от ярости в глазах потемнело.

- Помню, - ответила дочка, переключая внимание от меня. – Ты мне помог… Я думала….- она бросила быстрый взгляд на меня и ничего не сказала. – Коленка уже не болит.

- Ты помнишь, что я сказал тебе тогда, солнышко? – спросил он, улыбнувшись мягко-мягко.

- Ты сказал, что нужно уметь защищать себя. Что тот мальчишка… не имеет права обижать меня. И что я могу защищать себя, если кто-то пытается обидеть.

- Верно, солнышко. Послушай… твою маму тоже… обидели. И… теперь она должна защитить себя… понимаешь?

Я снова дернулась, но Илона держала меня мертвой хваткой.

- Кто ее обидел?

Кирилл сглотнул, нервно проведя рукой по волосам.

- Плохой человек. Очень плохой, малыш.

- Я хочу помочь ей!

- Да, дорогая… но помнишь, ты сама не захотела жаловаться маме, так? Потому что ты гордая и сильная, верно?

- Да….

- Мама у тебя такая же. Она сама справится. Но хочет, чтобы ты была спокойной, понимаешь? И ей легче будет… - он задел волосы Арины, погладил по голове.

Арина задумалась, посмотрела на меня, заставляя улыбнуться ей. Перевела глаза на Кирилла.

- Ты поможешь ей? Как мне?

Я сжала руки в кулак, готовая убивать.

- Я сделаю все, что смогу…. – ответил он, а серых глазах промелькнула тоска. – А вы с бабушкой пока поживете в моем доме. Там красиво, Арина. Там есть сад с абрикосами, персиками и черешней. И море рядом. Слышала шум моря?

Арина смотрела на него с неподдельным интересом, её упрямство сменилось детским любопытством. Она немного расслабилась, глаза её заблестели, когда он упомянул сад и море. И хотя её маленькое лицо всё ещё выражало настороженность, я видела, что в душе она уже уступает.

— Там… правда есть море? — её голос смягчился, и она взглянула на меня, будто проверяя, разделяю ли я её волнение.

— Да, правда, — подтвердил Кирилл, его голос был низким, почти нежным. — И когда захочешь, сможешь ходить туда с бабушкой. Посмотришь, как закаты уходят за горизонт, и услышишь, как волны шепчут на берегу. А мама… через пару недель прилетит к тебе.

- Мам? – большие глаза устремились ко мне.

- Да… - я освободилась от рук Илоны и подошла к дочери, обняла ее, - да. Я приеду. Как только смогу.

- Мам… - глаза наполнились слезами, но я знала, она уже приняла решение.