Фрилансер. Битва за будущее (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич - Страница 74

— Да сделай же ты, что он говорит! Почему из-за них мы должны терять детей? Нас подставили, чёртов ты сукин сын! — А это мне. — Подставили! Им на Земле хорошо, а мой мальчик… Не стреляй!

— Пусть ваш муж сделает признание!

— Сделай ты чёртово признание! Почему ты, когда они!..

— Три! — Я был неумолим.

— Будь ты проклят! Будь ты трижды проклят! Спаси нашу девочку!..

— Два!

— Я! Делал! Свою! Работу! — проревел посол. — Ты не можешь карать моих детей за мою работу!

— Могу. Потому, что вооружённые тобой бандиты убивали наших детей. Это casus belli, если до тебя до сих пор не дошло. Венера в шаге от объявления войны Империи. И ты можешь сдать заказчиков, избежав оной.

— Пошёл ты!

Всё, время. Бах! И девочка вслед за братом упала с отверстием во лбу. Оба умерли быстро, я не так жесток, как может показаться.

Крики и ор сеньоры, снова чуть не вырвавшейся из рук охраны, на минуточку, в скафах с сервоприводами. Ор посла, который окончательно тронулся — уехал в пучину безумия. Ну, глаза его выражали исключительно безумие.

— Ненавижу! Ненавижу! — орала сеньора. — Будь ты проклят! Будь ты проклят, сукин сын! — А это не мне. Это мужу, которого оттаскивали двое бойцов к выходу. — Будь ты проклят! И ты будь проклят! — А теперь уже по адресу. — Будьте все вы прокляты!

Знак — увести. И что-то вроде «очистить помещение».

Сюзанна поняла и растолковала всем, что концерт окончен.

Через минуту мы с Хименесом остались одни. Совсем одни, ангелы встали на часах снаружи, персонал вытолкали. Я сел назад, за столик рядом с сеньором. Кофе остыл, кексики… Не почувствовал вкуса.

— Зачем так жестоко? — усмехнулся старик, и сейчас я видел перед собой именно старика. С поникшей головой и без куда-то подевавшегося огонька в глазах.

— Для убедительности. А то не поверите.

— Я в курсе, что ты не психопат, — покачал он головой. — И знаю, кто это разгоняет. И нет, не в моей власти прекратить. Зачем же так круто, Хуан? Не боишься, что они будут тебе сниться?

— Не боюсь. И да, сниться будут. — Поёжился. — Но если я сейчас дам слабину — вы меня поимеете. Один раз вам, я имею ввиду верхушку Империи, закрадётся мысль, что моя рука дрогнет — и могу хоронить себя, как политическую фигуру и дипломата. Тем более, я ему дал шанс. И, если между нами, считал, он его использует, что дети для него важнее. Если б знал, что он такая жопа, то…

— Его грохнут, если он сдаст, — покачал головой сеньор. — Если так, как ты хочешь, на камеру.

— Значит, он сделал выбор, кому жить. — Я пожал плечами, ибо не впечатлил аргумент. И правда, хреново на душе до одури. Но правда и то, что если б я этого не сделал, Хименес бы сейчас не сидел поникший, а упёрся бы, и никакого Мадагаскара, и никакой войны с Союзом бы не было.

— Почему мы? Я считал, ты нападёшь на представительство Союза. Не важно какое, думал на Австралию или Поднебесную. Все нити тянутся туда.

— Мы в состоянии войны с Союзом, — усмехнулся ему на это. — Фрейя ждёт моего сигнала и тотчас выступит с брифингом. Война будет объявлена задним числом, с момента атаки Мухариба. И плевать на всех, кто будет вопить о международном праве и что так не делается. У нас своё право, и гибель детей это casus belli. На остальное плевать.

— Хитро! И что ж ты от меня хочешь?

— У нас выбор, с кем воевать. Союз — зло, безусловное. Но он нам не страшен. Куда страшнее спрут из ваших щупалец, что опутал Венеру, скупив половину нашей аристократии. С Востоком разберёмся позже, тем более, что у них конфликт с Блоком, русские там наши естественные союзники. А вот пощипать вас — самое то.

— Бред! — фыркнул дон. — Чего вы этой войной добьётесь? Мы вышвырнем вас с Земли. Изо всех её уголков, даже медвежьих.

— Да бога ради! — усмехнулся я. — Цель другая. Отрубить ваши щупальца здесь. Королева Джинни пошла на точно такой же шаг — начала Вторую войну за Независимость. И щупальца таки обрубила! Тогда ситуация была куда хуже, имперская аристократия правила планетой, её власть была номинальной. И к чему пришли? Так чего б нам, нашему поколению, не повторить?

Задумчивое молчание в ответ.

— Вы давно нарываетесь, — продолжил я. — А гибель детей — идеальный повод. А то, что уйдём с Земли… Давайте смотреть правде в глаза, мы слишком маленькая страна для полноценной военной экспансии. При этом у нас своя сфера ПКО, у нас редкозёмы и ценные для Земли минералы, у нас лучшее космическое машиностроение. Мы в состоянии выдавить из космоса и вас, и Союз, а со временем и русских. Как государствам вам ничего не сделаем, но как колониальные экспансионистские империи вы перестанете существовать. Запрём вас в гравитационном колодце под названием Земля, попробуйте развиваться в таких условиях?

— Суров! — похвалил меня сеньор. — Хороший план. Просчитываемый, но именно сейчас как никогда реальный. Но хватит ли духу?

— То есть тонка ли кишка? — Я картинно обернулся на живые… Уже неживые пособия, убитые с одной единственной целью — доказать старику, что да, хватит. Я не зверь, не подумайте. И буду на коленях рыдать в маленькой церквушке падре Антонио, моля всевышнего о прощении. Но это будет потом. А сейчас я не хочу, чтобы началась война. Которая вот-вот начнётся, всё висит на волоске — мы в самой что ни на есть точке бифуркации. Малейшее воздействие, случайный толчок в ту или иную сторону, и история двинется туда, а не вон туда. Не совсем верно, война всё равно будет, и начнётся завтра, до её начала — часы. Вопрос в том, какая именно и на каких условиях. И любая моя ошибка сейчас — подписание смертного приговора Венере.

— Твои условия! — сделав выводы, твёрдо произнёс сеньор. Голос его посуровел, глаза налились привычной уверенностью и немножко здоровой злостью. Проигрывать сеньор умел.

— Первое, — перешёл я от запугиваний к конструктиву. — Раз не получилось у меня, вы сами находите козла отпущения. Может даже не одного. На которого всё вешаете — дескать, связался с нехорошими людьми из Аравии и Поднебесной и «слил» ценную информацию, приведшую после к захвату венерианской школы. Империя не при чём, мы сами в шоке и сами накажем этих моральных уродов. И явите из головы городу и миру. Даже если виновным назначите сеньора посла — ваше право. Мы не претендуем на наказание, более того, отпустим и передадим всех, кто только что давал показания перед нами, главное факт предъявления виновных народу.

— Отпустите ВСЕХ, кого захватили! — отрезал сеньор.

— Если выполните все условия — да. Разумеется, — уступил я. — Но передадим и здание посольства, и пленных только после выступления императора, где он посыпает голову пеплом, и говорит, что, хоть вы, имперцы, Венеру и недолюбливаете, но дети это святое, и гневно осуждаете предателей, сдавших информацию Союзу. Затем — мы всё тут освобождаем, и только после можете наказывать и миловать.

— Приемлемо, — кивнул Хименес.

— Вот тут данные по траектории, по которой через… — Сверился с часами. — … Два с половиной часа над континентом полетят наши бомберы из первой эскадры. — Вытащил из кармана и положил на стол информационную капсулу. Континентом, без именования, латиноамериканцы называют Южную Америку. Как Мексиканский залив — просто Залив. Историческое. — Они будут бомбить почти не населённые районы Амазонии, и кое-что на равнинах. Там хоть и малолюдно, но обитатели есть, у вас два с половиной часа, чтобы провести точечную эвакуацию.

— Бомберы? — не понял сеньор и нахмурился.

— Да. Мы спасаем вас, сохраняем лицо. Венера реально на грани объявления войны, и эта бомбардировка пустых территорий — знак для тех, кто на континенте жаждет распять нас, и будет осуждать такой шаг императора. Чтобы задумались, что следующая бомбёжка может быть по ним. Пусть не забывают, что они в гравитационном колодце, и это приговор.

— Допустим, — кивнул Хименес.

— Если согласны — значит даёте приказ военно-космической обороне пропустить бомбардировщики. Они отбомбятся согласно плана и уйдут на высокую орбиту. А сразу после этого полетят другие аппараты, низколетящие, в пределах атмосферы. Они тоже пройдут ваше пространство насквозь, но у них будет иной курс — пролетев над Эстадос Юнидос, транспорты пересекут Атлантику, пролетят над Африкой, и, пока никто ничего не понял, высадят десант на Мадагаскаре.